— Если бы отец мог видеть вас сейчас!
Профессор, несомненно, покраснел под слоем грязи.
— Вы знаете, они забрали нашу одежду, — растерянно произнес он. — Абсолютно всю. Если бы не капитан Дэвис и мистер Маллиган, нас здесь не было бы сейчас.
— Капитан Дэвис?! — она попыталась пропеть это сладким голосом. — Я так много слышала о вас, капитан. Не ожидала встретить вас в таком, можно сказать, интимном виде.
Кто-то принес одеяло. Дэвис соорудил из него подобие римской тоги и приободрился, несмотря на то, что с такой распухшей физиономией трудно было сохранять достоинство.
«Она и сама выглядит немногим лучше», — отметил он с удовлетворением.
— Приведите всех сюда, — скомандовал он. — Начнем разбираться с этим темным делом!
Все сбились в одном углу небольшой комнаты. Хэнлен и его люди время от времени постанывали, растирая опухшие лица. Гиббон выглядел невинной овечкой, профессор и двое молодых людей обсохли и теперь шелушились. Они чувствовали себя не в своей тарелке, хотя и нашли кое-какую одежду. Только Маллиган и девушка казались спокойными. Старик ввалился последним,
— Здорово тебя нажалили, кэп, — произнес он сочувственно. Но это был самый лучший способ выкурить их отсюда, если уж камни не помогли, — хохотнул он. — Как сейчас помню, последний раз я катал камни, когда на нас напали поедатели коней. Мы обороняли пещеры, пока не кончилась еда. Тогда-то меня и трахнули дубиной по голове. Один доктор говорил, что, может, от этого я так долго живу. На мне все заживает, как на ящерице. Не помню, сколько раз у меня выпадали зубы, а потом снова вырастали.
— Духовые трубки — идея профессора, — вмешался Гиббон. Они нашли больших красных улиток, яд которых парализует человека на два — три дня. Маллиган знал про них. Потом они вдвоем держали дверь под прицелом, пока ребята скатывали камни.
Томкинс зарделся под черной маской.
— Как антропологу, мне приходилось изучать жизнь первобытных людей; их методы обороны и нападения, — педантично объяснил он.
— Подождите! — голос девушки был тихим, но в нем чувствовалась твердость. — Здесь распоряжаюсь я как представитель власти. Эти джентльмены помогают мне. Прежде, чем мы покинем эту комнату, надо выяснить, кто стоит за противозаконной попыткой заполучить земли. Кому мистер Хэнлен так легкомысленно подчинил свое честолюбие. Когда мистер Маллиган прервал нас, я сделала некое предложение. Оно все еще в силе.
Дэвис ошеломленно уставился на нее.
— Вы позволите этому гаду остаться безнаказанным? — не поверил он.
Энн холодно посмотрела на него.
— Это мое дело, — отрезала девица. — Правительство достаточно информировано о мистере Хэнлене, чтобы надеяться сделать из него хорошего помощника в своих делах. Конечно, если он направит свою энергию, талант и деньги на такое стоящее дело, как колонизация Западного континента. Я уверена, он будет сотрудничать с нами. Тогда все мы должны будем забыть о том, что с нами случилось несколько дней назад. Можете считать это приказом правительства. Вы, конечно, понимаете приказы, капитан Дэвис?
На физиономии Маллигана мелькнула улыбка, корка грязи на лице потрескалась.
— У меня кое-где остались шрамы. Заполучил я их от Хэнлена, когда он еще не подобрался так близко к правительству, — старик оглядел всех, ища сочувствия. — Я хотел бы отплатить ему за это, мадам.
— Забудем старое, — распухшее лицо Хэнлена приняло решительный вид. — Интересно будет посмотреть, как того гаврика выталкивают в шею. Куксон — вот кто главный заводила в этом деле. Я выпустил акции, а он проталкивал их через Совет. За половину прибыли! Только ему показалось мало. Если я не отвалю ему кусок побольше, он донесет на меня Регенту и приберет все предприятие к лапам своего Департамента Иммиграции, чтобы распоряжаться правительственными финансами, пока Совет не очухается. Вот я и похитил тебя, чтобы Регент, когда ему наговорят на меня дважды, подумал, прежде чем принимать решения. Но ты даешь мне шанс, и отныне Слипа Хэнлена больше нет. Слово Слипа Хэнлена тому порукой!
Обтянутый брюками, которые были ему здорово малы, Дэвис сидел на корме посудины Берегового Патруля, прибывшего по вызову Энн Брэдшоу. Сквозь собственные мрачные раздумья до него едва доносились настойчивые расспросы профессора Томкинса и лошадиный голос Маллигана, дающего уклончивые ответы. Может быть, старик когда-то был вождем неандертальцев и прожил насквозь всю историю человечества. Может быть, он приходился тестем Моисею, служил телохранителем у Авраама и кузнецом у Цезаря. Может быть, это он выиграл Американскую войну и битву при Драйлэнде. Какая разница!?
Больше всего он мучился тем, что над ним, офицером Космического Патруля, взяли верх вздорная девчонка и болтливый старик. Он потерял свои штаны, не говоря уже о рубашке, и эту новость везли сейчас в Лаксу эти проклятые болотники из Берегового Патруля, чтобы выставить его на смех перед каждым тупоголовым простофилей Системы.
Но он еще им покажет, что такое Космический Патрульный!
Если хоть один из них вымолвит слово о том, что случи лось, он многого не досчитается на своей физиономии. Он проучит Слипа Хэнлена так, что тот запомнит это на всю жизнь. Он еще заставит старого Брэдшоу заискивать перед собой. А старика Маллигана надо напоить и завлечь в Патруль — там он узнает, что такое дисциплина. Старый брехун, если его подпоить, сам пойдет куда угодно. А как же девчонка!
Он покраснел, заметив улыбку, предназначенную для него. Может быть, она умеет читать мысли. Пусть! Он вдохнул в себя липкий туман с рыбьим запахом. Как чертовски приятно будет дышать регенерированным воздухом космического корабля, когда он покинет эту поросячью лужу и ощутит вокруг себя величие бесконечности. Как он обрадуется, увидев звезды. Как дьявольски обрадуется!
Но прежде чем вознестись в этот мир тишины, он оставит этой золотоволосой тигрице повод для волнений!
Пер. с англ. А.Тачкова
Томас М.Диш
ПЕРЬЯ С КРЫЛЬЕВ АНГЕЛА
Всю ночь снег падал на крышу маленького аккуратного домика Тома Уилсона в Парсоне, что в Западной Вирджинии. К утру ослепительные сугробы лежали повсюду, куда только доставал взгляд: на вершинах сосен, на замерзшем пруду. Как гигантская попона, неимоверной белизны снег укрывал, казалось, весь мир.
Где-то звенел смех, где-то пели песни, но над этим домом, казалось, нависла злая туча. Жена была совсем плоха… Время рассыпало седину по ее волосам и проложило глубокие морщины на ее лице — но и сейчас она была прекрасна. Тонкие губы сжаты; это те самые губы, которые целовали горячие слезы на детской щеке, поэтому Мамины щеки, Мамины губы — самые прекрасные в мире!
