Если Каси захочет…
– Я закончила, – ожила Майя. – Не заскучали без меня?
– Маленьким детям не положено встревать во взрослые разговоры, –нравоучительно заявил Палек. – Чего тебе, девочка?
– В бабушку превращусь, если ехидничать продолжишь, – Майя показала ему язык. – А заодно перейду на взрослые методы общения – на прямой канал. Вот тогда посмотрим, чья очередь дразниться придет. Не забывай, золотце, что у меня опыт вредничанья на полтора миллиона текирских лет больше, чем у тебя, и даже врожденный талант остроумца тебе не поможет.
– Ну вот! – пробурчал Палек. – Как с бабушкой с ней не обращайся, как с девочкой не обращайся… Загадочные существа – женщины! Рассказывай давай, что выяснила.
– Мальчики, история еще более загадочная, чем казалось поначалу. Я и твою, Би, реконструкцию изучила, и реальный образец нового эффектора нашла. Все верно, отличается от моей начальной разработки, и еще как! Вы знаете, что там за новая дополнительная часть?
– Не говори загадками, Майя, – нетерпеливо сказал Биката. – Что?
– Стандартный кокон для снятия «ветра в листве».
– Что? – хором переспросили Палек с Бикатой.
– Кокон для «ветра в листве». Специализированный нейросканер для подготовки переноса психоматрицы с биологического на энергетический носитель. Я, конечно, в эффектор свалила кучу вторичной функциональности, что под руку попалась, но такой в принципе не использовала. Считывающий кокон не так-то просто с моим эффектором совместить, там определенные сложности есть. Квалификация требуется. Я связалась с Мио, Камиллом и Веороном. Никто во вмешательстве не сознается. Джа со своей Джамтерры не откликается, у него автоответчик сообщает о текущей перегрузке и обещает перезвонить по мере возможности, но он в фантоматике в целом и в программировании в частности никогда хорошо не разбирался. С нетривиальными задачками всегда других на помощь звал. Так что и он отпадает.
– А из посторонних никто не мог вмешаться? – деловито осведомился Палек. – Кто-то из других Старших?
– Во-первых, о своем появлении в области чужих интересов принято предупреждать. Даже в Игре. Действовать без уведомления считается весьма неэтичным. Во-вторых, зачем бы кому-то из остальных модифицировать эффектор тайно?
– Смеха ради, – Палек пожал плечами. – Или кто-то врет. Камилл, например. С него станется…
– Камилл? Хм… Возможно. Но способа доказать ложь у нас пока что нет. Опять же, он обещал, что будет паинькой, а к своему слову он всегда серьезно относился. То есть при переговорах всегда торгуется, юлит, недоговаривает, вводит в заблуждение, вешает лапшу на уши и способен продать тебе твои же собственные ноги, но уж если твердо и однозначно пообещал, то не обманывает. Так что, мальчики, я в растерянности. Не могу сказать, кто из них мог вмешаться. Нет у меня вариантов.
– Тогда вопрос о причинах откладываем на потом, – Биката увеличил изображение нового эффектора и принялся в него вглядываться. – Что делать станем?
– Делать? – удивился Палек. – А мы что-то должны делать?
– Ну как… Раз обнаружили…
– Ну и? – Майя выбралась из кресла и одернула юбочку. – Обнаружили и обнаружили. Приняли к сведению, а разобраться успеем. Би, у тебя вечность впереди, куда ты торопишься? Главный принцип: сначала собери максимально полную информацию, хорошенько ее обдумай, составь подробный план, и только потом действуй. Разошли народу свои материалы, я немного от себя добавлю, и продолжим наблюдение. Для начала запрограммируй регулярное обследование человеческой популяции с частотой, скажем, раз в планетарные сутки, потом откорректируем частоту. Посмотрим, с какой скоростью изменение прогрессирует. Спасибо, разумеется, что поделился, но я нужды в особой спешке не вижу. Мальчики, я исчезаю, у меня вечеринка на носу, пора под нее проекцию оформлять. Зовите, если нужно. Пока-пока.
Она махнула рукой и растаяла. Палек с Бикатой переглянулись.
– Вот и зови после такого Старших на помощь, – констатировал Биката. – «Вечность впереди, куда торопишься…»
– Вечность – не вечность, а до вечера подождет, – Палек подпрыгнул и повис в воздухе. – Би, мне хочется раздел в учебнике по экономике дочитать. Пара часов уйдет. И к Каси заглянуть надо, проверить, все ли в порядке. Ты пока копайся, а я попозже заскочу, и вместе подумаем, что еще обследовать можно. Отбой.
И его проекция тоже растаяла.
– Товарищ, называется! – проворчал оставшийся в одиночестве юный Демиург. – Вот позовешь ты меня еще раз связь отлаживать!
Он сел в покинутое Майей кресло, закрыл глаза и расслабился.
«Бойра, контакт. Биката в канале. Помоги, пожалуйста, с небольшой задачкой по программированию…»
Конец седьмого месяца 858 г. Четыре Княжества
Внезапное оживление политической жизни в Четырех Княжествах предвидели очень немногие, хотя кое-кто среди предвидевших не принадлежал ни к одной из текирских разумных рас.
Оой-графа Кадабоя Белого Пика никогда не любил, пожалуй, ни один человек, включая собственных жену и сына. Спесивый, глуповатый, жадный, злопамятный и не стесняющийся использовать и деньги, и положение для достижения любой цели, он являл собой идеальный образец гнилого аристократа из тех, что не уставали обличать либеральные газеты. Друзей у него не было, что не мешало ему иметь серьезный политический вес в Дворянской палате, частью купленный, частью унаследованный. И консерваторы, и лоялисты, и даже нейтралы частенько искали его поддержки в самых разных вопросах, и он, звериным чутьем ощущая политические ветры, чаще всего шел навстречу – совсем не за просто так, разумеется. В качестве советника Комитета по военным вопросам он имел огромное влияние на формирование армейского бюджета и его распределение по различным статьям, и одно это уже гарантировало незыблемость его положения. Однако он еще и являлся влиятельным членом нескольких закрытых частных клубов, в тиши залов которых зачастую принимались решения, не менее судьбоносные, чем в самых яростных баталиях в обеих палатах и Регентском совете. Твердокаменный аристократ белоснежной кости, и слышать не желающий ни о каких уступках черному плебсу, он пользовался политическими симпатиями, не всегда афишируемыми, со стороны многих и многих, кто с ностальгией вспоминал времена до Большой войны, разрушившей или изрядно подточившей незыблемые социальные барьеры. Фракция «черных либералов» в Дворянской палате при одном упоминании его имени начинала полыхать яростным пламенем ненависти, а для Купеческой палаты он служил безусловным воплощением зла. Но на своих недоброжелателей ему было наплевать, если только они не оказывались настолько глупы, чтобы вызвать его личную ненависть.
А еще, как тайком шептались завистники, его личная коллекция компрометирующих материалов на всех сколь-нибудь заметных персон в Княжествах являлась одной из наиболее обширных.
Предпринятая им авантюра с аннексией Чукамбы (над топорностью первой провокации втихомолку посмеивались даже его ближайшие союзники), переросшая в затяжную войну с партизанами вместо молниеносной победы, заметно подорвала его позиции. Тем не менее, его политический вес все еще оставался огромным, и скоропостижная отставка с
