Нашла полуразрушенное крыльцо. Подошла поближе. Козырёк над ним давно рухнул вниз. Дверь валялась во внутреннем коридоре. Лучи солнца разрезали тьму на несколько широких полос. Присмотрелась повнимательнее. Внезапно из ниоткуда появилась женская человеческая тень. Она словно запирала дверь. В руках была коробка.
Фишер неожиданно обернулась назад и увидела то, как в её сторону бежит нечто среднее между живым и мёртвым. Тень, и в то же время не тень. Это был чёрный человек. Без лица. Невозможно было разобрать его одежду – ничего. Он подошёл ко входу. Остановился. Стал настороженно оглядываться. Следом посмотрел себе под ноги. Немного погодя поднял голову вверх. Застыл. В этот момент Фишер почувствовала неладное. Тени внезапно пропали.
– Это плохо кончится, – сказала она. Внезапно отчего-то спёрло дыхание. Попыталась его нормализовать. В душу постепенно начал задувать страх – пронизывающий до костей, сковывающий ветер. В скором времени дыхание восстановилось. Пришла от увиденного в себя и посмотрела на развалины дома.
– Добром это не кончится. Нутром своим чую. Но… Человек в беде. Нужно помочь.
Вошла вовнутрь. Перед ней предстал длинный коридор с помещением в конце. Двери в боковые комнаты отсутствовали напрочь. Обоев на стене не осталось. Почернели от грибка и раскрошились. Над головой местами виднелось голубое невадское небо. В коридоре царил беспорядок. Под ногами то и дело хрустели строительные обломки. Валялись многочисленные жестяные банки, стреляные гильзы. Попадались чьи-то использованные противогазы и разобранное на части оружие. Детали экипировки. Простреленные бронепластины. Кусочки камуфлированной ткани.
«Плохо тут всё кончилось. Видимо, что-то напало на них, или перебили друг друга», – подумала она.
Внезапно в глазах помутнело. Голова немного закружилась. Появилась тошнота. Едва не разразилась рвотой, но сдержалась. Вдруг дом буквально ожил. Пропали все следы разрухи. Стены покрыты полосатыми обоями. Пол – лакированный ламинат. Чистый, прибранный. Почувствовала уют. Запах домашнего очага, присущий всем домам. Впереди увидела кухню. Большой стол. Разум Юли начал испытывать сомнения. Ему было трудно понять, что перед ним. Не мог переработать тот факт – минуту назад перед ним было разрушенное и обезжизненное жильё. Теперь перед ним был совершенно целый дом. Наполненный запахами и жизнью тех, кто в нём обитал.
Осторожно пошла вперёд. В душу закралось тревожное поветрие. Оно так и трепало сердце и душу. Однако разум, вопреки всему, сохранял спокойствие. Внезапно её обогнал молодой мужчина. Небритый. Немного не выспавшийся. Происходящее было немного размазано. Не чёткое. «Замыленное». Едва миновал Юлю, как она почувствовала пронзающий до костей ветер тревоги и страха. Словно этот мужчина передал свои эмоции ей. Вытаращив глаза, словно заколдованная, направилась к нему. Неизвестный человек включил радио на холодильнике. Вопреки ожиданиям того, оно лишь разразилось помехами.
От всей души чертыхнулся. Начал настраивать приёмник. Пытался поймать нужную частоту. Безуспешно. Внезапно радио стихло. Снова попытался «полазить» по волнам – тишина. Махнув рукой, направился к столу. Неожиданно приёмник разразился музыкой, кою сразу сменил весёлый голос диджея. Тот предупредил о том, что с утра по всем радиочастотам наблюдаются помехи – сослался на технические проблемы.
– Вот так-то лучше! – Улыбнулся. Сел за стол.
– Надеюсь, никого не разбудил… – Зевнул. Потянулся за лежащей неподалёку пачкой сигарет. Закурил. Отметя все тревожные мысли, расслабленно откинулся на спинку стула. Раз за разом вдыхал дым. Внезапно очередная музыкальная композиция прервалась срочным предупреждением.
– Внимание всем гражданам. Срочное сообщение. Азиатские и русские войска начали полномасштабное вторжение. Силы НАТО дезориентированы и лихорадочно отступают.
Мужчина встревоженно потушил сигарету. Бросился к приёмнику. Сделал погромче. Ведущий продолжал вещать:
– Пентагон уверяет, что масштабное отключение электроэнергии по всей стране связано с аномальной электромагнитной вспышкой. Как заявил представитель военного управления, это преддверие нападения. В связи с этим объявлена полномасштабная эвакуация в городах. Эвакуация может быть затруднена из-за проблем со связью.
Мужчина хоть и пытался сохранять спокойствие, но от него буквально веяло ледяным сковывающим поветрием. Невольно это поветрие настигло и Фишер. Та застыла, как вкопанная, и не знала, что ей делать. Конечности похолодели. Кожа обратилась в гусиную. Мурашки и оцепенение захватили организм. Ледяное поветрие страха превратилось в ураган. Однако мозг по-прежнему оставался холодным и пытался что-то придумать. Дать объяснение всему происходящему. Спутывал мысли.
Противоречил сам себе. Однако чётко понимал – не паниковать. Не истерить.
Внезапно появился маленький сын семейства. Того разбудили громкие предупреждения, доносящиеся из радиоприёмника.
– Пап, ну зачем ты так громко радио включил с утра пораньше?
Мальчик был искренне недоволен тем, что его подняли. Воцарилась небольшая пауза. Сын, видимо, почувствовал – с папой что-то не так.
– Ты куда-то собрался? – с интересом спросил мальчик.
– Доброе утро, сын! – поприветствовал его отец. Всеми силами старался скрыть тревогу. – Не спится просто…
Мужчина сохранял невозмутимое лицо. Но глаза выдавали непомерное беспокойство и тревогу. Фишер, замерев на месте, ожидала дальнейшего развития событий. Невольно понимала – перед ней была живая история. Без привираний, украшательств и художественного вымысла. В душе воцарилось необъяснимое, плохо описуемое чувство. Да и как описать то чувство, когда ты стал свидетелем живой истории? Как описать то ощущение и эмоции, когда ты секунду назад стояла в обескровленном погибшем доме… где царила смерть… и вдруг ты оказалась в живом жилище. Где нет никакой разрухи и всё вроде бы хорошо. Страх. Трепет. Волнение. Тревога. Вот что переплелось в душе Юли на тот момент.
– Что-то случилось?.. – спросил мальчик, обеспокоенно глядя на отца. – Ты сам не свой… и…
– Стью, разбуди маму. Скажи – мы уезжаем… – перебил его отец, глядя куда-то в сторону. Намеренно отводил глаза, дабы скрыть свои эмоции. Выдержал небольшую паузу и строго добавил: – И не спорь! Просто сделай то, о чём я прошу, договорились? – Тон стал более мягким и проникновенным.
– Ну… хорошо, пап, – недоумевающе сказал мальчик и направился в комнату родителей. Фишер, ведомая интересом, хотела было направиться за ним, но видение вдруг исчезло. В очередной раз перед глазами предстала разруха. Сердце бешено колотилось. По телу то и дело бегали холодные мурашки. Глаза стали идеально круглыми и готовы были вывалиться из орбит. Фишер не понимала, что происходит. Мозг упорно пытался понять, что его обманули, но… У него это плохо выходило. Он отказывался понимать, как такое может быть. Ураганный ветер тревоги в очередной раз закружил душу и сердце. Становился уже торнадо. Закручивал сильным вихрем душу и сердце. Страх только усиливал действие этого вихря. Но где-то среди бурь было лёгкое поветрие любопытства. В скором времени поветрие любопытства немного оттеснило на задний план ветра тревог и страха.
