— Нет, — возразил Эндер. — Епископ Перегрино, когда они поймут, что может натворить десколада, они позаботятся о том, чтобы никто и никогда не покинул пределов этой планеты.
Епископ презрительно усмехнулся.
— Что же вы думаете, они взорвут эту планету? Среди человеческой расы больше нет Эндеров. В худшем случае они запрут нас тут…
— В таком случае, — сказал дон Кристао, — почему мы должны им подчиняться? Мы можем сообщить им о десколаде и о том, что мы не покинем этой планеты, а им не следует прилетать сюда, и все!
Боскинья покачала головой.
— Вы полагаете, никто из них не подумает: «Лузитанцы могут уничтожить любой мир, просто посетив его. У них есть звездолет, наклонность к неповиновению и эти свинки с задатками убийц. Само их существование нам угрожает»?
— Кто же так подумает? — спросил епископ.
— Никто в Ватикане, — ответил Эндер. — Но Конгресс не занимается спасением душ.
— Возможно, они были бы правы, — сказал епископ. — Вы сами говорите, что свинки хотят летать к звездам. И куда бы они ни прилетели, эффект был бы тем же. Даже в необитаемых мирах, ведь так? И что они будут делать — бесконечно дублировать этот унылый ландшафт? Леса из одного вида деревьев, прерии с одним видом травы, в которых пасутся одни кабры, над которыми летают только зингадоры?
— Может быть, когда-нибудь мы сможем контролировать десколаду, — сказала Эла.
— Мы не можем поставить все наше будущее на это, — ответил епископ.
— Вот почему мы должны восстать, — сказал Эндер. — Потому что Конгресс будет думать именно так. Именно так они поступили три тысячи лет назад, во времена Ксеноцида. Все осуждают Ксеноцид, потому что был уничтожен внеземной вид, имевший, как оказалось, вполне безобидные намерения. Но тогда казалось, что чужаки полны решимости уничтожить человечество, и у лидеров Земли не было другого выбора, кроме как бороться изо всех сил. Сейчас мы ставим их перед той же дилеммой. Они уже боятся свинок. А когда они поймут, что такое десколада, с притворным стремлением защитить свинок будет покончено. Ради спасения человечества они уничтожат нас. Может быть, не всю планету — как вы сказали, Эндеров сегодня нет. Но они наверняка сотрут с лица земли Милагре и все следы пребывания людей здесь. Придется убить всех свинок, которые знают нас. Затем они установят наблюдение за планетой, чтобы гарантировать, что свинки никогда не смогут выйти из нынешнего первобытного состояния. Если бы вы знали то, что знают они, разве вы не поступили бы так же?
— И это говорит Глашатай Мертвых? — удивился дон Кристао.
— Вы были там, — сказал епископ. — Вы были там, не так ли? Когда были уничтожены баггеры.
— В прошлый раз у нас не было возможности разговаривать с баггерами, понять, что они раманы, а не варелсы. На этот раз мы здесь. Мы знаем, что мы не выйдем отсюда, чтобы уничтожить чужие миры. Мы знаем, что мы останемся здесь, на Лузитании, до тех пор, пока не сможем нейтрализовать десколаду. На этот раз, — сказал Эндер, — мы поможем раманам выжить, чтобы тому, кто напишет историю свинок, не пришлось бы быть Глашатаем Мертвых.
Секретарь резко открыл дверь, и в комнату ворвалась Уанда.
— Епископ! — воскликнула она. — Мэр! Пойдемте! Новинья…
— В чем дело? — спросил епископ.
— Я должна арестовать тебя, Уанда, — сказала Боскинья.
— Арестуете потом, — ответила Уанда. — Там Миро, он перелез через ограду.
— Не может быть, — сказала Новинья, — это могло убить его…
Вдруг она с ужасом осознала, что произнесла.
— Отведите меня к нему.
— Найдите Навио, — сказала дона Криста.
— Вы не поняли, — проговорила Уанда, — мы не можем добраться до него. Он с другой стороны ограды.
— А что мы можем сделать? — спросила Боскинья.
— Отключить ограду, — ответила Уанда.
Боскинья беспомощно посмотрела на остальных.
— Я не могу это сделать. Оградой управляет комитет через ансибл. Они ни за что не отключат ее.
— Тогда можно считать, что Миро умер, — заявила Уанда.
— Нет, — сказала Новинья.
За ее спиной в комнате появилась еще одна фигура, маленькая и мохнатая. Никто из них, кроме Эндера, не видел раньше живых свинок, но они сразу поняли, что это за существо.
— Извините меня, — сказало существо. — Значит ли это, что его сейчас надо посадить?
Никто и не подумал спросить, как существо перебралось через ограду. Все пытались сообразить, как можно посадить Миро.
— Нет! — воскликнула Новинья.
Мандачува посмотрел на нее с удивлением.
— Почему нет?
— Я считаю, — сказал Эндер, — что вы не должны больше сажать людей.
Мандачува не шевелился.
— Что вы хотите сказать? — спросила Уанда. — Он очень огорчен.
— Мне кажется, что сегодня его ждет еще много огорчений, — ответил Эндер. — Пойдем, Уанда, отведи нас к Миро.
— А какой в этом смысл, если мы все равно не можем перебраться через ограду? — спросила Боскинья.
— Вызовите Навио, — распорядился Эндер.
— Я найду его, — отозвалась дона Криста. — Вы забыли, что никто никого вызвать не может.
— Я спрашиваю, какой в этом смысл? — повторила Боскинья.
— Я уже говорил, — сказал Эндер. — Если вы решите восстать, я могу отключить ансибл. А тогда мы сможем отключить ограду.
— Вы пытаетесь использовать положение Миро, чтобы вынудить епископа согласиться?
— Да, — кивнул Эндер. — Миро ведь ваш подопечный? Поэтому оставь девяносто девять, о пастырь, и пойдем с нами спасать одного заблудшего.
— Что происходит? — спросил Мандачува.
— Ты ведешь нас к Миро, — ответил Эндер. — Быстрее, пожалуйста.
Они цепочкой спустились по лестнице из покоев епископа в собор. За спиной Эндера епископ что-то бормотал об извращении Писания в своекорыстных интересах.
Вслед за Мандачувой они прошли по проходу к дверям. Эндер заметил, что епископ отстал возле алтаря, чтобы получше рассмотреть маленькое мохнатое существо, шествующее во главе людей. На улице епископ поравнялся с Эндером.
— Скажите, Глашатай, — спросил епископ, — если мы восстанем против Межзвездного Конгресса и барьер исчезнет будут ли отменены все правила касательно контактов со свинками?
— Я надеюсь, — ответил Эндер. — Я надеюсь, что между нами больше не будет искусственных барьеров.
— Тогда, — сделал вывод еписоп, — мы сможем проповедовать этим малышам Евангелие Иисуса Христа, не так ли? Закон не будет это запрещать.
— Это верно, — подтвердил Эндер. — Может быть, вам не удастся обратить их в свою веру, но закон не запрещает и пробовать.
— Мне нужно подумать об этом, — сказал епископ. — Но, может быть, мой дорогой безбожник, ваше восстание послужит началом для обращения великой нации. Может быть, все-таки именно Господь послал вас сюда.
К тому времени, когда епископ, дон Кристао и Эндер добрались до ограды, Мандачува и женщины уже были там. По тому, как Эла стояла между своей матерью и оградой, по тому, как Новинья держала свои руки перед лицом, Эндер понял, что Новинья пыталась перелезть к своему сыну. Сейчас она плакала и звала его:
— Миро! Миро, зачем ты это сделал, зачем ты полез?
А Эла пыталась ее успокоить.
На другой стороне четверо свинок изумленно наблюдали за происходящим.
Уанда дрожала от страха за жизнь Миро, но у нее хватило сил, чтобы объяснять Глашатаю то, чего он не мог понять сам.
— Это Капс, Эрроу, Хьюмэн и Листоед. Листоед уговаривает остальных посадить Миро. Мне кажется, я понимаю, что это значит, но пока все в порядке. Хьюмэн и Мандачува убедили остальных не делать этого.
— Мы все равно не знаем главного, — сказал Эндер. — Зачем Миро сделал такую глупость?
— Мандачува объяснил мне по дороге. Свинки жуют капим для уменьшения боли и могут перелезть через барьер когда хотят. Похоже, они занимались этим много лет. Они думали, что мы не делаем так, потому что слишком уважаем законы. Теперь они знают, что капим на нас так не действует.
Эндер подошел к барьеру.
— Хьюмэн, — позвал он.
Хьюмэн вышел вперед.
— Может быть, мы выключим барьер. Но если мы сделаем это, нам придется воевать со всеми людьми всех миров. Понимаешь? Люди Лузитании и свинки вместе воюют с остальными людьми.
— О, — сказал Хьюмэн.
— А мы победим? — спросил Эрроу.
— Может быть, да, — сказал Эндер. — Может быть, нет.
— Ты принесешь к нам Королеву? — спросил Хьюмэн.
— Сначала мне нужно встретиться с женами, — сказал Эндер.
Свинки неподвижно застыли.
— О чем вы говорите? — спросил епископ.
— Мне нужно встретиться с женами, — сказал Эндер свинкам, — потому что нам нужно заключить договор. Соглашение, правила нашей жизни. Понимаете? Люди не могут жить по вашим законам, а вы не можете жить по нашим, но если мы хотим жить в мире, без ограды, и если я буду готов принести Королеву, чтобы она жила с вами, помогала вам, учила вас, то вам придется дать обещания и держать их. Понимаете?
