Глядя в светящиеся зеленым глаза, некромант стал читать заклинание освобождения, действующее на всех созданий потустороннего мира. Но тварь лишь тряхнула головой с острыми ушами, и вынула из пустоты длинный посох с круглыми лезвиями на концах.
Заклятье уничтожения прошло сквозь него, не причинив вреда. Тёмный Охотник не увидел Молоха, описав круг по залу, и растворился в пустоте. Магия была бессильна против творения древности. Оставалось обычное оружие.
Кристоф вытянул руку, и его пальцы сжали рукоять боевого топора. Тварь заворчала.
«Не мешай мне», — услышал колдун. Не голос, не слова, жгучие чувства. Молох хотел есть. Прокусывать горла всех живых, попадающихся на пути. Видимо, похожее желание испытывал Тёмный Охотник. Но кадаверциан никогда не чувствовал такого отвращения к потусторонней крылатой сущности. Эту рукотворную тварь хотелось уничтожить немедленно.
Молох издал низкое, угрожающее ворчание и ткнул посохом, метя ему в лицо. Кристоф отклонил корпус, уходя от рассекшего воздух лезвия, продолжая двигаться, повернулся вокруг своей оси и ударил снизу вверх, надеясь перерубить, если не ребра, то руки. Тварь отбила удар с такой силой, что колдун едва устоял на ногах.
Где-то вдали послышался лязг металла и скрежет. Вагон, оставшийся в реальности, медленно останавливался. В темно-зеленом зале ярче вспыхнули факелы.
Древнее существо зарычало, чувствуя, как отдаляются от него люди, оставшиеся в поезде, и прыгнуло вперед. Молох, крутанув свое оружие над головой, перебросил за спину, разворачиваясь, закрутил «восьмерку» и из этого положения неожиданно атаковал ноги некроманта.
Кристоф, подпрыгнув, занес топор над головой и вложил в удар всю силу, пытаясь раскроить врагу череп. Вновь неудача. Ловкая тварь перехватила древко двумя руками, поймав оружие кадаверциана, и пнула его ногой в живот. А затем, прежде чем тот успел опомниться, пошла напролом, размахивая посохом.
Кристоф отступал, отшагивая лишь в последней момент, в опасной близости от шелестящих у лица лезвий. Он ждал, когда противник допустит ошибку. Но тот, благодаря длине оружия, держался на расстоянии.
Молох вновь прыгнул, одним концом посоха ударив кадаверциана в лицо, вторым, довернув, по ногам. Кристофу удалось парировать атаку древком топора, и они застыли друг напротив друга, борясь на оружии и пытаясь продавить противника. Оскаленная зубастая пасть зло сузившей глаза древней твари щелкнула перед самым лицом некроманта, обдав его смрадом.
Кристоф отступил назад, кувырнулся через спину, разрывая дистанцию, и не ожидавший этого Молох на миг потерял равновесие. Он провалился вперед, и тут колдун, уже оказавшийся на ногах, ударил тварь.
Тяжелое лезвие топора задело вывернутое колено, и, к удивлению кадаверциана, из раны потекла красная кровь. Он ожидал увидеть черную или зеленую слизь, впрочем, порез тут же затянулся.
Молох больше не нападал. Противники кружили по залу напротив друг друга. Взгляд шакальих глаз не отрывался от Кристофа, ловя каждое его движение. Тварь поняла, что противник не так слаб, как ей показалось вначале.
«Выведи меня в большой мир, и я оставлю тебя в живых», — пронеслась в голове яркая, обжигающая полумысль-полуобраз. Один из клинков на посохе проскрежетал по полу, рассыпая зеленые искры.
Краем глаза Кристоф заметил движение возле одной из колонн. Из зеленоватой мглы, окутывающей стены, вдруг выступил женский силуэт. Послышался тихий возглас. Качнулось пламя факелов. Молох, оскалившись, взглянул в ту сторону. И в то же мгновение колдун бросился вперед. Лезвие топора перерубило шейные позвонки твари через мгновение после того, как диск на конце посоха вонзился некроманту под ребра.
Зал вспыхнул разноцветными огнями, взорвался множеством осколков и погрузился в темноту…
Кристоф понял, что потерял ощущение времени. Прошел час, а может быть сутки, когда он открыл глаза и увидел Флору. Ее силуэт на фоне ночного неба в окружении звезд, лицо, освещенное сиянием топазовых глаз.
— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросил кадаверциан, приподнимаясь. — Насколько я понимаю, ты должна была уже подъезжать к Бухаресту.
— Я тоже рада видеть, что с тобой все хорошо, — невесело улыбнулась она. Помолчала и сказала дрогнувшим голосом. — Поезд уехал. Багажный вагон разнесло в щепки. Кругом Карпатские горы. И скоро рассвет, а мы не успеем добраться до укрытия.
— Почему ты вернулась?
— Не могла пропустить твой поединок с первым созданием Основателя. — Она посмотрела на восток и судорожно стиснула ладони. — Ты дрался с этим зверем всю ночь. Но тебя убил не он. Тебя убьет солнце. И меня тоже.
— Не бойся. Мы найдем убежище. — Кристоф поднялся, провел по боку — рана затянулась, осталась лишь дыра на рубашке и пятна крови.
— Где?! Как?! — воскликнула Флора, и в ее голосе зазвучали панические нотки. — Следующий поезд пройдет здесь только утром. Нет ни жилья, ни людей. Ничего нет!
Колдун наклонился, взял ее за плечи, поднял и поставил на ноги.
— Идем.
Она молча покачала головой, но подчинилась.
Рельсы с жалкими обломками багажного вагона остались позади. Вокруг тянулась бесконечная каменная пустыня, по которой свободно гулял ветер. Кое-где стояли редкие кусты, цепляющиеся корнями за тонкий слой почвы, и торчали пучки жесткой травы.
— И это те самые темные Карпаты? Приют черных магов и колдунов? — сказал Кристоф, с интересом глядя по сторонам. — Мне говорили, будто все здесь покрыто буковыми лесами. Такими густыми, что сквозь кроны не проникают солнечные лучи и оборотни бродят у подножий огромных деревьев.
Он говорил, стараясь отвлечь Флору от тревожных мыслей. Но спутница ничего не отвечала, все крепче сжимая его предплечье, словно требуя торопиться, а не любоваться окружающими красотами. Несколько раз ее высокие каблуки подворачивались. Она спотыкалась на острых камнях, но по-прежнему молчала. Кристоф чувствовал все усиливающееся беспокойство леди и вечный страх перед солнцем, знакомый всем кровным братьям.
Стало заметно светлее. Далеко на востоке уже начали кипеть горячие лучи, нащупывая дорогу на небо.
Камни сменились широким лугом, заросшим высокой травой. Впереди появилась группа деревьев. На этот раз они выглядели не такими жалкими, как их собратья, потрепанные ветром.
— Туда, — сказал кадаверциан, чувствуя жар, начинающий разливаться в воздухе.
— Ты ведь понимаешь, что все это бессмысленно, — почти равнодушно заметила Флора.
