Для того чтобы всех этих будущих гениев хоть как-то упорядочить, мы стали перед выбором: кого выбросить и кого оставить? Мы должны были взять на себя роль Творца или Природы с ее естественным отбором, а на худой конец - пытливого селекционера, возжелавшего вывести лучшую породу людей. Но что положить в основу отбора? И с кого начать? В конце концов, чего мы, собственно, добиваемся? Было множество мнений. До этого момента у нас никогда не было разногласий. Жора со всем всегда соглашался. А тут вдруг... Мы с Жорой спорили до хрипоты, обзывая друг друга чокнутыми и тупицами, доходило до того, что мы неделями не могли видеть друг друга. Смешно сказать, но мы напоминали то детей, не поделивших игрушку, то непримиримых врагов, готовых вцепиться друг другу в горло, а то и опустившихся забулдыг, нализавшихся пива с водкой и беспомощных в своих действиях. Между тем, мы - друзья и соратники, удавили бы каждого, кто осмелился бы оскорбить кого-то из нас.
Итак, требовалось сформулировать генеральную линию наших дальнейших действий, основную цель, направление главного удара. Это удивительно, но у нас этого не было.
- Что если по велению доброй воли, - сказал как-то Жора, - собрать, свести, свить воедино в одни заботливые, умные, трудолюбивые руки все современные технологии, обеспечить эти руки достойным финансированием и указать Путь к совершенству: твори! К тому есть все предпосылки: все составляющие Пирамиды подробно изучены, а?..
Он смотрел на меня своими синими глазами, но, как часто бывало, не видел меня. Я понимал - что бы я ни ответил, он не услышит меня.
- А? - снова спросил он и, не дожидаясь ответа, взял телефон и стал набирать номер.
Будто кто-то на другом конце провода мог ему ответить вместо меня.
- Legem... brevem... esse... oportet... (Закон должен быть краток, - лат.), - чеканя каждое слово, произнес Жора, - твори!..
Для меня было ясно одно: Жора уже вцепился в Пирамиду!
Одно дело получить клон из ядра живой клетки и совсем другое - из ядра клеток оттаявшего динозавра или мумифицированного фараона. Мы намучились... Я доставал книжки о Египте. О царях, фараонах...Теперь я знал историю Египта, как таблицу умножения. Уже этого было достаточно, чтобы считать свою жизнь прожитой не зря. Все фараоны были моими друзьями и близкими. Я в деталях изучил все способы консервации и мумификации тел и стал египтологом! И меня понесло... Я стал просто жить в Пирамиде, которую выстроил сам в собственном воображении, но не мумией, а живым ее обитателем, аборигеном, и не в каменном гробу - в Храме Жизни.
Кроме фрагментов тел Ленина и Пирогова, у нас теперь были и Мао-Цзедун, и Ким Ир Сен, и Хо Ши Мин. Ну и другие...
- Ты рассказывал: Чолбайсан, Мао, Энвера Ходжу...
- Чой!.. Чойбалсан!..
- Не все ли равно?
Наши ребята побывали и в Пекине, и Пхеньяне, и в Ханое. Все продается и все покупается! Сложнее всего им пришлось в Пекине, но и здесь деньги сделали свое дело. Хотя, правду сказать, от Мао нам досталось только несколько хиленьких волосинок с левой руки кормчего.
- А член?..
- Что «член»?
- Вы же специализировались по членам?
- Смеешься... Ну, а самый большой наш успех - это Рамзес Первый. Это заслуга Жоры. Мы с ним обрыскали весь Египет, прежде чем попали в Луксор. Никакие наши уговоры хранителей мумии Рамзеса, ни уговоры, ни деньги, которые мы им предлагали, не возымели должного действия: мумия оставалась нетронутой. Тогда Жора пошел на крайние меры. Ему удалось обольстить какую-то толстую египтянку, которая после первой же ночи, проведенной с Жорой, готова была вынести нам не только кусочек мумии, но и завернутого в газету всего фараона. Жора смеялся:
- Путь к вечности лежит через сердце женщины...
- Да уж, через сердце...
- Дела сердечные правили и фараонами, и всем миром.
- Ну ты мастак! - восхищался я.
- Учись, - сказал Жора, - пока я жив.
Мы прихватили с собой не только Рамзеса, но и одну из его жен, Тиу - кусочек мумии со спичечную головку.
- Это часть ее нижней губы, - сказал Жора, - она помнит всю страсть Рамзеса.
Для получения «живого» и «говорящего» генома необходимо ренатурировать ДНК, взятую из мумифицированной или формалинизированной ткани того, кого ты собираешься клонировать. Мертвая ДНК - это просто мусор...
- Ренатурировать? Как? Насколько я знаю, еще никому не удавалось...
- Биополем. В свое время, еще в подвале бани, мы сделали несколько попыток получить из мумифицированных органов животных, чучел пса, кролика и аиста, получить ядра клеток кожи и поместить их в яйцеклетки Джесси (так звали суку), крольчихи Белки и самки аиста, которого все называли Степаном. Мы не успели. Со Степаном, правда, ничего не вышло, но Джеська ходила беременной, а Белка сбежала по недосмотру нашего лаборанта. Вскоре я уехал и все распалось. Что случилось с Джеськой, никто толком сказать не мог. Но Джеська - это Джеська, а Ленин - это Ленин. Я понимал все сложности, которые меня ожидали, появись вдруг малыш-Ильич в новой ипостаси. Не нужно иметь богатое воображение, чтобы представить весь ворох мытарств, навалившихся бы на нас с рождением розовощекого крепыша - будущего вождя пролетариата. Но меня уже, как я сказал, несло. Остановиться было невозможно, мозг мой кипел от одной только мысли: вдруг получится! Это был зуд, чесотка. Ничто не может сравниться с желанием воплотить идею в жизнь. На карту было поставлено все. Все остальное теряло всякий интерес. Своими мыслями я теперь ни с кем не делился, стал неразговорчив, на что Жора не преминул заметить:
- Влюбился, так и скажи!..
Провидец!
Сканирующий электронный микроскоп позволил нам наблюдать за жизнью внутриклеточных структур и особенно убедительно демонстрировал реакции клеточной поверхности - крепостной стены клеток, принимающей на себя удары судьбы и вступающей во взаимодействие с другими клетками. Высокая разрешающая способность микроскопа позволяла пробираться внутрь клеток и следить за поведением кирпичиков жизни, узнавать их повадки и пристрастия, желания и недовольства. Нам важны были мельчайшие подробности, которые мы тщательно анализировали и затем строили свои предположения и прогнозы, рабочие гипотезы и теоретические умозаключения. Доходило до того, что мы устраивали для клеток порки и пытки, истязали их и изгалялись над ними, мы даже убивали их густыми тысячами тысяч только лишь для того, чтобы выяснить какую-то мельчайшую подробность из их камерной жизни, какую-то йоточную деталь, позволяющую дать нам представление о том или ином внутриклеточном процессе или сделать заключение о правильности выбора наших лекарств. Нам важно было знать, как поверхность яйцеклетки будет подчиняться нашим приказам, как она будет цепляться своими щупальцами за стенку изолированной матки, прочно ли будет с ней связана и т.д. и т.п.
Я рассказываю такие подробности, чтобы ты имела представление о нескончаемом потоке трудностей, преград и передряг, встречающихся и стеной стоявших на нашем пути.
- Да-да, - говорит Лена, - я понимаю важность подробностей.
- Не сложно вырастить одного гомункулуса, он может стать результатом случайного стечения обстоятельств. Я тогда уже понимал, что там, в подвале бани, нам просто повезло, как везло Флеммингу, открывшему пенициллин, или Ньютону, голова которого оказалась на пути падающего яблока. Гораздо важнее добиться стабильности в клонировании, поставить производство человека с заданными качествами на поток. На это необходимо было, не раздумывая, положить лучшие годы жизни. Мы клали...
Итак, пробил час!
Семнадцатым в моей коллекции клеток был китаец Цзу-Сан-Ли, приехавший к Жоре из Штатов. Они были знакомы уже лет пять, у них были совместные работы по экспериментальному долгожительству мышек или крыс путем избирательного воздействия на биологически активные точки кожи. Жора успешно использовал свои рецепты, и китайцу стало любопытно, как Жоре удалось сочетать иглоукалывание с вытяжками из корня женьшеня и элеутерококка. Но дело было не в крысках или мышах. Жора с не меньшим успехом омолаживал знатных старушек, и они длительный период времени сохраняли свежесть и известную моложавость не только духа, но и тургора кожи. Жора держал свой секрет в тайне, но вскоре слухи о его небывалых достижениях расползлись по свету, и к нему потянулись вереницы людей. Тут уж Вит постарался с рекламой! Были не только женщины, но и дряхлеющие короли, состоятельные торговцы оружием, какие-то актеры и спортсмены, знатные попы и нефтяные магнаты. Даже Папа римский присылал своего гонца, да, сам понтифик, но сам так и не приехал. Китаец привез с собой свою жену, японку, годившуюся ему в матери, но баснословно богатую. Требовалась помощь в ее омоложении, и Жора дал согласие с ней поработать. Вот мне тогда и удалось заполучить в свою коллекцию китайскую и японскую кровь. Так мало-помалу коллекция пополнялась всеми цветами радуги. Здесь уже были и белые, и черные, и желтые, красные и голубые, серые и зеленые. Клетки различались и по национальному признаку. Англичане, русские, французы и турки, индусы и евреи... Были даже индейцы и мулаты, хотя ни тех, ни других, по-видимому, нельзя причислять к какой-то нации или национальности, как нельзя мула называть монгольским.
