— Мы слишком давно не виделись, Сашенька. Я уж больше месяца не живу, а существую. Беда!
— Что за беда?
— А то, что приехали два человека… с министерской проверкой… и погибли! А с ними мой сотрудник, который их сопровождал.
— Как?.. Как же? Авария, что ли?
— Случай на охоте, как у Чехова. Или у него — драма на охоте? Нелепая история, никак не могу очухаться.
— А что их на охоту понесло? — недоумевала Александра. — Ну, приехали проверять — так и проверяли бы. Развлекались, что ли? А трезвые были?
— В том-то и дело, что нет, — покивал Валерий Петрович. — Экзотйк, понимаешь? Они должны были работать не здесь, у меня, а в Центре… — Он вдруг запнулся, досадливо качнул головой — Ну, в филиале нашем. Это прямо в тайге. А оба гостя заядлые охотники. По перу, как говорится. Главное, я сам звонил перед этой поездкой, чтобы им приготовили лодку!.. Возле лодки их и нашли. Обоих. У Мурашова спина прострелена. Другой, Козерадский, вроде как взрывом обожжен, тоже изранен. Похоже, в руках у него ружье разорвалось. По мнению следствия, в гильзе оказалось четыре пыжа вместо двух. Бракованная, понимаешь? Двойной заряд, сжат так, что порох деформировался. Ну, ствол разорвало, Козерадский выпал из лодки контуженный и сразу захлебнулся. Остался бы жив, если бы кто-то вытащил его сразу… Да и Мурашова можно было спасти — его ведь только ранило. Тяжело, но только ранило! Но и он утонул. — Валерий Петрович беспомощно хлопнул по столу.
— Та-ак, — ошеломленно протянула Александра. — Ну, а третий-то, третий?! Сотрудник ваш? Помочь не мог, что ли? Или не был с ними на охоте?
— А кто его знает, — пожал плечами Овсянников. — Тут я вообще ничего не понимаю. И никто не понимает. Там, где все случилось, камыши. Заводь такая, неглубокая. И в тех камышах нашли куртку Сергея. Ты понимаешь? Я — нет. Что, как — все во мраке. Тут никакой следственный эксперимент не ответил. Куртка есть — человека нет. Конечно, его подозревают. Но так и не нашли! Может, он их спасать бросился и утонул? А где тело? Или вообще не было его там — не любил охоту. Заблудился? Тоже не верится. Он знал наизусть окрестности Центра, и… — Валерий Петрович осекся.
— А что за Центр все-таки? — спросила Александра, почти инстинктивно цепляясь за вторичную заминку Овсянникова при этом слове.
— Странно, что ты не знаешь, — принужденно улыбнулся он. — А еще великая репортерка! Это летняя база нашего института: лабораторийка, пара комнат. Там даже постоянного штата нет, кроме двух сторожей. У нас таких баз по всей тайге — не счесть!
— А где она расположена?
— В районе Богородского. Километрах в ста. На повороте «кирпич» — экологически чистая зона.
— Ясно, — кивнула Александра. — А там для меня ничего нет — такого-этакого? Изюминки?
Валерий Петрович помолчал, потом пожал плечами и криво улыбнулся:
— Ты все-таки страшная женщина. Я знаю, что безразличен тебе. Но чтоб до такой степени беззастенчивости это демонстрировать!.. Ты хоть вообще-то понимаешь что для меня эта история? Эти смерти, исчезновение? Говорю, месяц из-за этого не сплю, не ем. Светка тоже исхудала вся. Ну, правильно, она меня любит, ей не все равно, посадят меня, снимут, выгонят… А я-то, идиот, обрадовался, тебя увидев! Думаю, милая моя утешить пришла. — Он вяло отмахнулся. — У тебя дело какое-то ко мне?
Александра виновато посмотрела на него.
— Валерий Петрович… — Почему-то она всегда подчеркнуто звала его по имени-отчеству и на «вы». — Валерий Петрович, ну простите. Вы же знаете, я — как таможенная собака, натасканная на наркотики. Чуть что где чую, какую тему… Я вам ужасно сочувствую, честно. Ну простите, ну Христа ради! Все это так страшно, что вы рассказали. Я просто растерялась. Но знаю — ничего плохого с вами не случится! Вы-то в чем виноваты?!
— А-ах! — Он махнул рукою, оттаивая. — Захотят, так найдут, в чем. Найдут! — С улыбкой поглядев в озабоченное лицо Александры, поднес ее руку к губам: — А теперь порадуй меня, скажи, чем могу быть тебе полезен?
Александра вынула из сумки и положила на стол удостоверение в бордовой обложке с золотыми буковками: «Институт Экологии Обимурского отделения АН».
Овсянников раскрыл удостоверение — и шепнул, словно у него сел голос от неожиданности:
— Сергей! Это Сергей!.. Где ты взяла? Где нашла?!
— Не я нашла, а наш водитель, Саша его зовут, в студийном «газике». С месяц назад мы возвращались из Богородского, со съемок. После этого Саша даже приболел… да и мы все были не в себе. Недавно он что-то искал — и за сиденьем нашел эти корочки. Принес ко мне. Этого человека, Сергея Хортова вашего, мы в тот вечер подвезли. Взяли его на шоссе, среди чиста поля. Сначала ничего неладного не заподозрили: думали, он с рейсового автобуса, ну, автобус там сломался. Добирался он до того самого поворота, под которым «кирпич». Может, в ваш Центр. А потом он чуть не на ходу вытолкнул меня из машины и убежал в тайгу!
Валерий Петрович резко замотал головой: — Стой, стой! Ты что говоришь? Ты бредишь?! Ты говоришь, что вы везли Сережу Хортова… моего сотрудника, который пропал, когда погибли те двое? Ты говоришь, что Сергей вытолкнул! — тебя из машины, а сам скрылся?! Ты что говоришь, а? Ты серьезно думаешь, что это был он? Мало ли к кому могло попасть его удостоверение! Да и ночью как ты могла его разглядеть?
— Он ли это был! — Александра снова вгляделась в фотографию, где каждый штрих знала уже наизусть. — Ночь, вы говорите? Ничего себе! Да там было светло как днем! Я рассмотрела его абсолютно четко! Он, он! — Александра ткнула пальцем в снимок…
Горло перехватило.
Почудилось, отманикюренный ноготок нажал на какую-то потайную кнопку. Мертвенным, серебристым светом налились вдруг эти черты, шевельнулись… нет, не может быть!.. шевельнулись по-звериному уши, сверкнули глаза… Снова, все снова!
— Хорги! — невольно выкрикнула Александра слово, услышанное тогда, на обочине. Она отшвырнула удостоверение, но вскочить, убежать — ноги не слушались.
На лице Овсянникова только недоуменный испуг. Как же он не видит! Почему же он не видит?!
Ее трясло как тогда, в ту ночь. Ужас вернулся!..
Она смутно поняла, что Валерий Петрович склонился над ней, прижимает к себе, ощутила его поцелуй.
«Воспользовался беззащитностью бедной девушки!» — Привычная, спасительная ирония вернула Александру к жизни.
Поняв, что она пришла в себя, Валерий Петрович неохотно отошел, сел за свой стол.
Помолчали. Потом он вызвал Тамару, которая несказанно удивилась, что Александра проникла сюда без ее ведома.
