— Король представил официальное объяснение.
— Отмеченное печатью Максова воображения.
— Оно и впрямь притянуто за уши, — согласилась Друзилла. — Если честно, я очень встревожена. Тридцать лет мира, начало новой эры прогресса — и вдруг такое. Я пыталась дозвониться отцу, но он не берет трубку. Все это совсем на него не похоже. Должно же быть какое-нибудь разумное объяснение!
— Оно есть, — сказал Чач. — И его нетрудно увидеть такой женщине, как ты, которая прекрасно разбирается в движениях планет.
— Ты же знаешь, что я не верю в астрологию.
— Я тоже. Но астрономия — совсем другое дело, верно?
— К чему ты клонишь?
— Дело в том, что сейчас, впервые за тридцать лет, расположение планет на орбитах наиболее благоприятно для вторжения флота с Глорма.
— Ты думаешь, Драмокл ждал такого случая все эти годы?
— Да, а также официальных торжеств, отдавших в его власть всех местных королей.
Друзилла подумала и покачала головой:
— Драмокл не такой хитрый, да и терпения у него не хватило бы. — Однако в голосе ее звучала нотка неуверенности, и Чач тут же уцепился за нее.
— А что ты на самом деле знаешь о нем, Дру? Для тебя он всегда был любимым папочкой, не способным ни на что дурное Любовь застит тебе глаза. И даже теперь, когда его поступки вопиют о предательстве, ты отказываешься поверить очевидному.
— Драмокл — предатель? О нет!
— Твои чувства делают тебе честь, радость моя. Но не забудь: ты не просто его дочь, ты — жрица Великой Богини, присягавшая служить свободе и правде. Да будь на месте Драмокла любой другой король, ты заклеймила бы его, не задумываясь! И только потому, что он твой отец, ты обманываешь себя всякими уловками.
Губы у Друзиллы задрожали Принцесса отчаянно замотала головой:
— Ох, Чач, я пыталась убедить саму себя, что всему этому есть какая-то веская причина, что отец не преступил свои клятвы и не опозорил свое доброе имя. Но он захватил Аардварк и вторгся на Лекк!
— И к какому же выводу ты пришла? — спросил Чач.
— Я не могу больше притворяться, будто не вижу, что власть ударила ему в голову и что его поразил вирус безумных амбиций. Будущее человечества очевидно — воина, уничтожение и гибель. О, что же нам делать?
— Мы должны остановить его, — сказал Чач, — пока его безумие не ввергло Местные планеты в военную катастрофу Он сам будет нам благодарен, когда придет в себя.
Друзилла встала. Лицо ее было полем сомнения, по которому черные гончие страха гнали белых оленей надежды.
— Но как?
— У меня есть план. Я знаю, как нам обуздать его амбиции и вернуть в прежнее состояние.
— Я не позволю причинить ему вред!
— Я тоже. — Принц увидел выражение лица Друзиллы и рассмеялся. — Конечно, мы с Драмоклом никогда особенно не ладили. Слишком уж мы разные. Но я всегда втайне восхищался стариком и с радостью отдал бы за него жизнь. В конце концов, он же мой отец, Дру!
В глазах у Друзиллы заблестели слезы.
— Что ж… Если это поможет воссоединению нашей семьи, все было не напрасно.
— Мне бы хотелось этого, Дру, — спокойно произнес Чач.
— Тогда даю тебе слово, брат, что последую твоему плану, если он не повредит отцу.
— Торжественно обещаю — не повредит.
— Что мне делать, скажи!
— Пока ничего. Мне нужно еще уладить кое-какие дела. Я дам тебе знать, когда наступит срок.
— Да будет так, — сказала Друзилла.
— Тогда до скорого. — Чач низко поклонился и вышел из палаты
Внизу, в малом банкетном зале Тарнамона Вителло ужинал холодным пирогом с индюйволятинои. Индюйволы были уникальными гибридами индюка с буйволом, выведенными в Истраде. Методика скрещивания держалась в секрете, потому что владеть таким секретом было хорошо. Вителло нашел начинку вполне съедобной и запил ее графинчиком опийного вина из маковых виноградников Цитеры.
— Налей нам еще, — велел он служанке — В ваших краях вечерами прохладно, и человеку нужно принять на грудь, чтобы защититься от простуды. Защита! Кто имеет дело с сильными мира сего, тот сам сует задницу в петлю, как говаривали древние Но разве не может низкорожденный возвыситься? Разве жизнь — всего лишь череда чужих удач? Дайте ему малейший шанс — и вы увидите, чего сумеет достигнуть Вителло!
— Что вы сказали? — спросила девушка-служанка.
— Я попросил еще опийного вина, — сказал Вителло. — Остальное был внутренний монолог, несмотря на цитаты.
— Вам не следует говорить с самим собой, — сказала девушка.
— С кем же мне, по-твоему, говорить?
— Со мной, конечно, раз я здесь.
Вителло пронзил ее взглядом, правда, довольно рассеянным. Если хочешь продвинуться в этом мире, от дела отвлекаться нельзя. Может ли он как-то использовать эту девушку «в контексте оснащения», согласно бессмертному выражению Хайдеггера, или же она простая статистка, не стоящая внимания?
— У меня голубые глаза и черные волосы, — сказала девушка. — Меня зовут…
— Не так быстро, — прервал ее Вителло. — Не надо имен. Ты просто служанка. Твое дело — принести мне вина и помалкивать.
— Я свои обязанности знаю. Но вы могли бы дать мне шанс, верно?
— Шанс? Слушай, девочка, здесь не я заправляю делами. Я даже не знаю, сумею ли удержаться на плаву в водовороте приключений Драмокловой семейки. Моя главная задача — остаться в живых. Скажу тебе по секрету: на самом-то деле я Чачу не нужен. Он сейчас думает иначе, но толку от меня никакого. Я всего лишь пешка в чужой игре. Не исключено, что меня убьют до того, как случится что-нибудь по-настоящему интересное.
— Я все понимаю, — сказала девушка. — Но разве вы не видите? Если мы объединимся, нас будет двое. Вместе мы сможем закрутить побочную сюжетную линию, и тогда от нас труднее будет избавиться.
Вителло не выглядел убежденным.
— Драмоклиды в состоянии избавиться от целых армий и даже планет. Это их мир, их правда, их реальность. Они сметут твою жалкую побочную линию без всяких колебаний.
— Не сметут, если мы станем им полезны. У меня есть план, который продлит наше существование.
— Фантазии служанки! — насмешливо промолвил Вителло.
— Пора бы вам уже понять, — сказала девушка, — что я не просто служанка. Я, между прочим, владею секретной информацией, касающейся судьбы Драмокла.
— Какой еще информацией?
— Всему свое время Так мы объединяем усилия?
— Наверное, — сказал Вителло. — Давай-ка быстренько опиши себя, пока в повествование не вторглось какое-нибудь важное событие.
