Татьяна Грай - Чужие сны

Еще раз-другой хорошенько встряхнув Солуна и убедившись, что проку в том нет никакого, Корлит выбрался из дома старейшины и поехал к себе.

Испуганная, заплаканная Джела встретила его в воротах.

— Корлит! — выкрикнула она, всплескивая руками. — Дети пропали! Х

— Как — пропали? Кто из детей? — встревожился Корлит.

— Анораль и Орс! Они ушли с утра и до сих пор не вернулись!

— Погоди, погоди, — пробормотал Корлит, спешиваясь и обнимая жену. — Может быть, они на берегу?

— Нет, Анор уже съездил туда… и дарейты… да-рейты ему сказали…

Джела залилась слезами.

— Что сказали? — резко спросил Корлит. — Что?

— Что дети уплыли с рыбаками! — сквозь рыдания выговорила Джела.

— Не может быть…

Корлит почувствовал, что ноги едва держат его. Он вдруг ослабел, он почувствовал себя ужасно старым и беспомощным… Но в то же время в его голове возникла и упорно звучала мысль: «Так и должно было случиться. Этого давно нужно было ждать. Это было неизбежно…» Он дрожащей рукой погладил жену по волосам.

— Джела, Джела… — прошептал он. — Дети просто сделали то, что должны были в молодости сделать мы…

Никто не знал, откуда взялась эта новая страшная болезнь. Она началась внезапно, на шестой день после пьяного разгула, которым лариты отметили возвращение последнего торгового каравана.

Когда Корлит вошел в дом, куда привела его насмерть перепуганная женщина, случайно заглянувшая поутру к соседям, он увидел страшную картину. Вся семья лежала вповалку на широком ложе. Кожа у всех была бледной, почти зеленой, и при этом на лицах больных темнели россыпи небольших красных пятен. Шаман —всмотрелся в них. Пятна набухали прямо на глазах, превращаясь в бугристые шишки, похожие на степные ягоды. Корлит приготовил примочки из трав, дал больным рвотное, велел пить травяной чай… Но через два дня вся семья умерла, и Корлит так и не понял, что за напасть поразила этих людей.'

Корлит давным-давно уже оставался единственным лекарем в поселении ларитов. Его друг, Син-тан, с которым они вместе учились у старого шамана кочевников Атошира, умер молодым, а найти среди ларитов таких, которые захотели бы посвятить себя нелегкому искусству врачевания и шаманства, ему не удалось — потому что лариты и без учения жили хорошо. Зачем им было трудиться?..

А теперь Корлит был уже очень стар и уже не успел бы никого выучить, даже если бы и нашелся какой-то юноша, желающий помогать людям…

И он ничего не мог поделать с новой большой болезнью, постепенно охватившей все поселение ларитов. Болезнь распространялась не спеша, но убивала быстро. Стоило ей проникнуть в человека — и через три-четыре дня он погибал, уводя с собой всех родных и близких.

Один за другие пустели дома, одна за другой вымирали целые семьи, большие и маленькие. Людей охватил ужас. Они боялись выходить на улицу, боялись говорить с соседями, боялись всего, даже собственной тени… А некоторые, решив, что это древние боги наслали на племя кару за то, что оно отказалось от кочевой жизни и осело на побережье, связавшись с морскими злыми духами, выволокли из конюшен старые полусгнившие возки дедов и, кое-как починив их, ушли в степи. Среди них было и несколько внуков Корлита и Джелы. Корлит и не думал удерживать их. Наоборот, узнав об их сборах, он лишь сказал на прощанье:

— Может быть, так и лучше.

Может быть, его внуки не только избегнут гибели, но и найдут настоящее счастье, подумал он.

Корлит несколько раз за те полгода, что по поселку ползла болезнь, пытался поговорить со старейшиной, убедить его, что нужно послать за лекарями в другие племена, что нужно попробовать спасти тех, кто еще жив, — но Солун окончательно утонул в тяжелом сладком дыму, ушел в мир грез и видений, и совсем ничего не слышал. Он даже не заметил, как и сам заболел… и умер, продолжая пребывать в счастливом и радостном тумане, рожденном горной травой.

И дарейты ничем не могли помочь гибнущим людям. Они приносили по просьбе Корлита все новые и новые морские растения, моллюсков и рыб, и Корлит пробовал готовить из них отвары — но все было впустую. Ничто не могло остановить забредшую к ларитам смерть. Лариты продолжали умирать. И никому в целом мире не было до них дела. И те два каравана торговцев, что ушли еще до начала болезни, не вернулись домой, прослышав о страшном море, напавшем на поселение. Они не стали интересоваться даже судьбой своих семей, оставшихся в поселке, боясь подхватить заразу от гонца.

А Корлит все бродил и бродил по поселению, заходя то в один дом, то в другой, пытаясь хоть как-то утешить и ободрить людей, хоть как-то облегчить их страдания… а потом наконец слег сам. И верная Джела, прошедшая с ним бок о бок всю долгую жизнь, тоже заболела… и из всех их детей и внуков один только Анор оставался рядом с ними, когда они умирали.

И наконец ларитов не стало.

— Анораль!

резко прозвучало в ушах маленькой ларитки Опять размечталась, бездель-

Анораль подхватила бадейку с вычищенной рыбой и торопливо зашагала к навесу, под которым прятались огромные чаны. Высокая костлявая рыбачка, в доме которой жили теперь Орс и Анораль, стояла возле одного из чанов, подбоченившись, и злыми глазами следила за девочкой.

— Ну, что, барыня, снова от работы увиливаешь? — сварливо заговорила рыбачка, когда Анораль подошла ближе. — Пора уж забыть свои барские замашки! Или надеешься снова в шелках ходить? Ты их заработай сначала! У, дрянь! — И женщина, не зная, куда выместить свою вечную злобу,— с размаху ударила Анораль по затылку.

Девочка упала, выронив бадейку, и рыба рассыпалась по песку. От этого тощая мегера окончательно разъярилась.

— Ах ты, паршивка! — заорала она. — А ну вставай, собирай вс+, иди мыть! Ну, дрянь, ну… нарочно, вс+ нарочно делает, вс+ назло! — Женщина просто захлебывалась от бешенства.

Анораль молча поднялась, торопливо собрала серебристых рыбин, залепленных белым песком, и побежала к воде.

Высыпав рыбу неподалеку от кромки пенистых волн, девочка зашла по колено в море, тщательно прополоскала бадейку и, поставив ее в сторонке, принялась мыть испачканную рыбу. Но мысли Анораль были при этом далеко-далеко…

…Она снова вспомнила о том, как хозяин шхуны, на которой они с Орсом сбежали из поселка ларитов, просто-напросто отобрал у них мешочек ,с жемчугом, а после высадил детей на островке, где стояли сараи, в которых вялилась рыба. Там никто не жил, и лишь раз в неделю рыбаки причаливали возле этого острова, чтобы забрать просохшую рыбу и развесить свежую. И целых четыре дня они с Орсом просидели там, пока их не подобрала пришедшая лодка. Хорошо еще, что в одном из сараев нашелся небольшой жбан с пресной водой, а то бы детям и вовсе было не выжить…