Скафандры действительно оказались превосходными. Я натянул свой без труда, и Карлссон помог мне закрепить шлем. Дышать было очень легко. Гибкий металлический шланг соединял шлем с небольшими баллонами, укреплёнными за спиной. В баллонах, повидимому, находился кислород.
— Сделайте несколько глубоких вдохов, — услышал я голос Карлссона. — Так, хорошо… Можете отвечать мне, скафандры радиофицированы.
— Замечательная штука, — сказал я, имея в виду скафандр. — Последняя модель?
— Нет. Они изготовлены лет пятнадцать назад. Впрочем, я не уверен, что сейчас научились делать лучше.
— Я и таких не видел.
— Эти сделаны по специальному заказу. Рассчитаны для глубин до трехсот метров.
— Ого! Разве возможно такое погружение в лёгком скафандре?
— После небольшой тренировки вполне возможно. Мне приходилось погружаться в нём и глубже…
Я с сомнением покачал головой, но Карлссон не заметил этого движения. Мой шлем остался неподвижным, и я убедился, что он очень просторен: в нём можно было свободно вертеть головой.
— В гребне шлема находится осветитель. Включающее устройство под левым баллоном, — снова услышал я голос Карлссона. — Вы можете включать и выключать свет левой рукой.
Я засунул руку за спину и нащупал какойто язычок. Дёрнул за него. Вспыхнул яркий свет, похожий на свет автомобильных фар. “Фары” находились гдето над головой. Это напоминало фонарь шахтёрской лампочки, только свет был гораздо сильнее. Поворачиваясь, я мог теперь осмотреть подземелье. Ребристые стрельчатые своды уходили высоко вверх. Местами с них свисали ажурные каменные драпировки, похожие на белоснежные кружева. Сталактиты спускались к самой воде и отбрасывали на её поверхность резкие причудливые тени. Под водой скалы круто обрывались. В глубине царил густой фиолетовосиний мрак; там вспыхивали и гасли удивительные красноватые искорки. Картина была настолько фантастической, что, кажется, я даже позабыл на время о своих страхах.
— Вы готовы? — прозвучал голос Карлссона.
— Дда… — сказал я. Для меня самого это “да” прозвучало не очень убедительно.
— Тогда в путь! Не отставайте и посматривайте по сторонам…
Он спустился по каменным ступеням и исчез. Тёмная вода сомкнулась над его шлемом, но тотчас же озарилась изнутри. Это Карлссон включил свой осветитель. Я увидел на глубине красноватооранжевые ребра подводных скал. Тени крупных рыб метнулись в стороны.
— Ну, где вы там? — послышался издалека голос Карлссона.
Я вдруг вспомнил слова Питера: “В случае чего, шеф, мы устроим вам вполне приличные похороны…” В данной ситуации о похоронах не могло быть и речи. Я просто исчезну бесследно — и меня сожрут гнездящиеся в непроглядном мраке мурены. Боже, на какие идиотские выходки решаются иногда вполне благоразумные и уравновешенные люди.
— Ну? — прозвучало издали.
Мне пришло в голову, что это “ну” я уже слышал однажды…
Впрочем, предаваться воспоминаниям было некогда. Свет фонаря Карлссона заметно ослабел, превратившись в размытое золотистое пятно.
Если я не заставлю себя тотчас же войти в воду, Карлссон исчезнет на глубине…
— Ух ты, бултых! — сказал я сам себе. Лет сорок назад так приговаривала моя бабушка, когда сажала меня в большой эмалированный таз, чтобы искупать.
Я сделал шаг, потом другой. Тело вдруг стало удивительно лёгким, и я почувствовал, что плыву.
Карлссона удалось догнать без труда. Мы поплыли рядом. Странные большеглазые рыбы с прозрачными плавниками равнодушно разглядывали нас, неторопливо уступая дорогу. Подводное ущелье, по которому мы спускались, постепенно сужалось.
— Мурен сегодня не видно, — раздался у меня в ушах голос Карлссона. — Ушли с началом отлива. Зато вижу кальмара. Неплохой экземплярчик. Этот может и атаковать.
Впереди появилось чтото похожее на веретенообразную торпеду. Торпеда плыла нам навстречу. Кажется, она была длиной в несколько метров.
Мне вдруг ужасно захотелось очутиться на берегу, на горячем песке пляжа… Во рту сразу пересохло…
Карлссон обогнал меня. Я заметил, что он засунул левую руку за спину и поворачивает диск на конце одного из баллонов.
Бледная торпеда побагровела, изогнулась гигантской запятой и вдруг превратилась в тёмное мохнатое облако.
— Удрал, — в голосе Карлссона послышалось удовлетворение. — Обозлился, покраснел и удрал. Они всегда багровеют, когда взволнованы… Ультразвуковой излучатель, — пояснил он, похлопывая по левому баллону. — Спруты не выносят его действия. Сразу выпускают “дымовую завесу” и ретируются. Тонкая нервная организация! С муренами хуже… Эти бестии — “толстокожие”. Иногда приходится их потрошить.
Но мурен мы так и не встретили.
Мы спускались по ущелью ещё минут десять. Потом оно резко расширилось, и мы оказались в огромной подводной пещере. Наши осветители словно пригасли. Их свет потерялся в толще воды, заполняющей гигантскую полость.
— Эта пещера возникла вдоль границы вулканического конуса и рифа, — сказал Карлссон. — Видите чёрные породы? Это древние лавы — базальты. Обычные тихоокеанские базальты, а не кимберлиты…
Мы подплыли ближе, и я убедился, что Карлссон прав. Конечно, это был базальт. Вульгарный базальт. Риф Муаи покоился на обыкновенном вулкане. В западной части Тихого океана таких вулканов сотни. Их лавы выходят и прямо на поверхность, образуя вулканические острова:
— Я хотел бы взять образцы…
— Надо спуститься немного глубже, там, у подножия обрыва, можно найти обломки.
Мы погрузились ещё на десяток метров, и я увидел осыпь тёмных камней. Некоторые были покрыты наростами коралловых стеблей. Выбрав несколько небольших обломков, я опустил их в карман скафандра.
— Как с дыханием? — поинтересовался Карлссон.
— Отлично.
— Тогда спустимся ещё немного. Вы сможете увидеть вашу скважину.
“Здорово!” — подумал я.
Мы углубились в запутанный лабиринт коралловых скал, похожий на гигантское каменное кружево. Как ухитрялся Карлссон находить правильный путь в этих сотах?…
В одном месте, кажется, он заколебался: куда плыть дальше… Мне снова стало не по себе, и я уже готов был пожалеть, что не отказался от продолжения прогулки. Впрочем, через секунду в наушниках шлема послышался его голос:
— Ага, вот она, чуть правее…
Ещё несколько движений, и я увидел в скальной нише металлический стержень. Всякие сомнения исчезли. Это действительно была обсадная труба нашей скважины. Уже тут было заметно, что скважина наклонена.
