- Ошибаетесь, - возразил Ноблио. - Сейчас восемьдесят первый год Крысы...
- Восемьдесят второй год Лягушки! - воскликнул д'Аверк.
- Нет, семьдесят пятый год Козы, - стоял на своем Оладан.
- Вы ошибаетесь все четверо, - заключил Хоукмун. - Сейчас, когда все мы встретились здесь на вершине холма, идет восемьдесят девятый год Крысы. Следовательно, для всех для вас Империя Мрака еще существует, и даже не достигла своего расцвета. Но для меня она уже обратилась в прах... И именно мы впятером послужили ее падению. Теперь вы понимаете, почему я заподозрил, что вся эта история лишь некий коварный план мщения со стороны Империи Мрака. Может статься, один из их ученых колдунов сумел проникнуть в будущее и увидел, чего мы достигнем, либо другой колдун той же породы ухитрился избегнуть наказания, обрушившегося на повелителей звериных орденов. А теперь он пытается рассчитаться с нами за все, ведь прошло уже шесть лет, с тех пор как все мы верно служили Рунному Посоху в борьбе против Империи Мрака. Миссия наша увенчалась успехом, однако четверо погибли... Вы четверо. И если не считать призрачный народ Сориандума, который мало интересуется делами людей, никто, кроме колдунов Империи Мрака, не способен управлять временем.
- Я нередко размышлял о том, что хотел бы знать побольше о своей смерти, промолвил граф Брасс, - но теперь я в этом отнюдь не уверен.
- До сих пор нам приходится верить вам на слово, друг Хоукмун, - заметил д'Аверк, - и многое мне кажется загадочным. Помимо всего прочего, если события эти ждут нас в будущем, то почему же мы не вспомнили позднее, как встретились с вами, когда это произошло в действительности?
Вопросительно подняв брови, он принялся кашлять, прикрывая рот платком.
- Я уже поделился своей теорией относительно этого кажущегося парадокса, с улыбкой заметил Ноблио. - Время совсем не обязательно должно быть линейным. Это наш мозг воспринимает его таким образом. Однако вполне возможно, что течение времени куда более извилисто. - Да, да, - прервал его Оладан. - У вас поразительный дар, мой милый Ноблио, еще больше запутывать меня своими объяснениями.
- Достаточно будет сказать, что время, возможно, не таково, как нам кажется, - произнес граф Брасс. - И тому у нас есть доказательства, а не только утверждения герцога Дориана-. Всех нас вырвали из разных лет нашей жизни, чтобы собрать в этом месте. Будь то прошлое или будущее, ясно, что это совсем иное время, чем то, которое мы оставили позади, а это подтверждает правоту герцога Дориана и противоречит утверждениям пирамиды.
- Эта логика мне по душе, граф Брасс, - одобрил Ноблио. - И я с ней вполне согласен. Так что я готов соединить свою судьбу с судьбой герцога Дориана. К тому же даже если бы я и впрямь собирался убить его, не представляю, каким образом сумел бы этого достичь, ибо отнимать жизнь у другого живого существа противоречит моим глубочайшим убеждениям.
- Ладно, если вы оба согласны, - зевнул д'Аверк, - то и я, пожалуй, присоединюсь к вам. Рассудительность никогда не входила в число моих достоинств. Напротив, куда чаще я действовал, полагаясь либо на интуицию, либо на эмоции, совершенно не заботясь о личном интересе. Все мои архитектурные проекты, весьма амбициозно задуманные, но скромно вознагражденные, имели своим заказчиком одного жалкого королька, которого вскорости свергли с престола. Преемник его отнюдь не оценил моих достоинств, а я, в свою очередь, не стеснялся его оскорблять. Будучи художником, я всегда выбирал меценатов, которые умирали прежде, чем успевали оплатить мою живопись. Именно поэтому я и сделался независимым дипломатом... Дабы побольше узнать о политике прежде, чем вернуться к своим прежним занятиям. Однако, похоже, жизнь меня мало чему научила...
- Возможно, потому, что вы предпочитали слушать голос своего сердца, мягко утешил его Оладан. - А теперь, господа, не пора ли нам отправляться на поиски пирамиды? - Он закинул за плечо свой лук. - В конце концов, мы ведь даже не знаем, сколько времени это у нас займет.
- Вы правы. С рассветом, вполне возможно, вы исчезнете у меня на глазах, предположил Хоукмун. - Хотел бы я знать, почему для меня дни сменяются как обычно, а вы пребываете в бесконечной тьме.
Он оседлал коня, который, помимо всадника, нес еще две дорожные сумки, набитые провизией. Кроме того, сзади в седельных кобурах торчали рукояти двух огненных копий. Мощный крупный жеребец с витыми рогами был лучшим в стаде после погибшего в смертельных объятиях трясины скакуна. Его звали уголь, потому что глаза его сверкали точно угли костра.
Друзья последовали его примеру и также сели в седло. Граф Брасс указал на юг.
- Если двигаться дальше в этом направлении, то мы доедем до Адского моря, пересечь которое невозможно, как нам говорили. Давайте отправимся на побережье, именно там мы отыщем Оракула.
- Это море, куда впадает река Релма, - заметил Хоукмун, не повышая голос. - Некоторые его именуют Срединным морем.
Граф Брасс расхохотался.
- Это море я пересекал не меньше сотни раз. Надеюсь, вы правы, друг Хоукмун, и подозреваю, что так оно и есть. О, как желал бы я скрестить сталь с теми, кто так подло обманул нас всех.
- Будем надеяться, нам предоставят такую возможность, - не без язвительности заметил д'Аверк, - ибо у меня такое чувство, хотя, разумеется, граф Брасс, я лишен вашей проницательности в том, что касается людской породы, что возможности этой нам не дадут, даже если мы сумеем отыскать своих врагов, ибо оружие их должно быть куда более изощренным, чем простые мечи и кинжалы.
- На этот случай у меня, имеется два огненных копья, - заявил Хоукмун, указывая на рукояти позади седла. - Отлично, это лучше, чем ничего, - признал д'Аверк. Но все же вид у него оставался скептическим.
- Мне лично всегда были не по душе эти колдовские приспособления, опасливо покосился Оладан на копья. - Зачастую они навлекают на того, кто пользуется ими, гнев неодолимых сил.
- Вы слишком суеверны, Оладан. Огненные копья - это обычное земное оружие, продукт науки, которая расцвела после Тысячелетия Ужаса.
- Может, оно и так, мой дорогой Ноблио, но, по-моему, это лишь подтверждает мои слова.
Вскоре перед ними раскинулась темная, слегка поблескивающая поверхность моря.
У Хоукмуна внутри все сжалось при мысли о скорой встрече с пирамидой, которая пыталась убить его руками друзей.
Но побережье, когда они достигли его, оказалось пустынным, если не считать водорослей и редких пучков травы, что росли среди песка, недосягаемые для прилива, лизавшего прибрежные камни." Граф Брасс подвел их к тому месту, где перед тем, как отправиться на поиски Хоукмуна, он соорудил небольшое убежище и оставил там некоторые личные вещи и еду. По пути друзья рассказывали герцогу об обстоятельствах их встречи друг с другом. Каждый из них принимал другого за Хоукмуна, и всякий раз это едва не заканчивалось поединком.
