Что-что, а эту часть инструкции Ник помнил назубок.
Работы он свернул, равно как и следы своего пребывания начисто уничтожил. Точнее, свернул работы и уничтожил следы не он, а исполинские черви-землеходы, но какая, по сути дела, разница? Единственная проблема – ружье Ника валяется где-то там, внизу, да, может, еще какая-нибудь запретная техногенная мелочь. Осиротевшие зонды, останки эмбрионов…
Городок только жаль. Ник успел с ним сжиться. Он вообще быстро сживался с механами, которых выращивал.
А вот покинуть место контакта у Ника не было никакой возможности. То есть абсолютно. Криста просто не пускала его вниз, а каким образом спуститься с супердерева самостоятельно, Ник совершенно не представлял. Не просить же симбионтов, в самом деле? Да и слушаются они селентинцев-гуманоидов во всем. Не согласятся, поди.
До прибытия группы контакта, по подсчетам Ника, оставалось около недели. Пять местных суток.
– Криста, – спросил Ник, устраиваясь поудобнее. Он присел на неровность коры и оперся спиной о бугорок, размером с добрый вездеход. – А как получается, что вы летаете?
– Летаем? – удивилась Криста. – Разве мы летаем? Мы просто не падаем.
Ну вот. Как прикажете понимать подобный пассаж? Софистика какая-то.
– Ну, хорошо, – согласился Ник. – Как получается, что вы не падаете, даже если сиганете с ветки?
Криста наморщила лоб, задумавшись. Скорее всего, она никогда над этим не задумывалась. Все равно, что спросить у человека, как он ходит.
– Ну… – протянула она и неопределенно повела руками, словно хотела обнять что-то огромное и округлое. – Мы не позволяем Селентине себя взять, вот и все.
Очень мило. Локальная отмена законов физики. «Сим велю гравитации быть надо мною не властной…»
– А как? – допытывался Ник.
Криста некоторое время честно думала. Потом досадливо отмахнулась:
– Ник, если уж задаешь вопросы, задавай настоящие, пожалуйста!
Вот так вот. Под настоящими вопросами Криста, вероятно, подразумевала нечто вроде «зачем люди живут в домах?»
А ведь, в сущности, требования контактеров не так уж глупы, подумалось Нику. У нас, кажется, мышление совершенно иное. В принципе. Или, как выразилась бы, наверное, Криста – в корне. Тут психологи нужны. Ксенопсихологи. А Никита Капранов – всего-навсего эмбриомеханик. Правда, хороший эмбриомеханик. Но разве оттого, что он хороший эмбриомеханик, Ник хоть на йоту больше понимает психологию селентинцев?
Есть вопросы. Нет ответов. Вернее, ответы есть, но непонятные.
2.
Контактеры явились даже на сутки раньше, чем рассчитывал Ник. Причем, на селентинские сутки, которые почти в полтора раза длиннее земных. Спешили, видимо, выжимали из крейсера все, на что были способны его движители.
Вообще, это символично – мчаться к контакту с инопланетным разумом на военном корабле. Было в этом что-то от дипломатии канонерок, солидное, весомое и непререкаемое.
Где-то в поднебесье родился рокочущий звук; озадаченно притихли птицы. Ник вскинул голову, но сплошное зеленоватое марево над головой не позволяло рассмотреть ни само небо, ни идущий на посадку бот.
Что ж… На место погибшего городка навелись весьма точно.
– Криста! – заорал Ник, суматошно пританцовывая у дупла. – Ты где? Криста! Буга!
Сейчас Ник был бы рад видеть даже неприветливого братца лесной феи. Кажется, абориген Буга Никиту Капранова невзлюбил. Ревновал, что ли? Поди пойми, что селентинцы вкладывают в понятие «брат» или «сестра»…
Но Криста и Буга куда-то исчезли на рассвете, по обыкновению оставив Нику еду на листьях. Ник как раз собирался позавтракать, когда услышал идущий на посадку бот.
«Блин, – подумал Ник едва не с отчаянием. – Еще решат, что я погиб… Родным телеграмму отошлют – мама с ума сойдет…»
Относительно спуска с полукилометровой высоты у него не возникло ни единой позитивной идеи.
На крики явилась только неразлучная троица симбионтов. Зависнув в метре от Ника, они в три голоса заулюлюкали и задребезжали.
– Чего – у-лю-лю? – зло бросил им Ник. – Мне вниз надо! Вниз! Понимаете, безмозглые вы жучары…
Ник присмотрелся-прислушался и отметил, что звуки издавали только два симбионта – большой и средний. В основном – большой. Маленький вертелся рядом, но молчал.
Тяжко вздохнув, Ник прислонился к своему любимому бугорку. Гул в поднебесье постепенно нарастал.
Криста явилась спустя час.
– Эй! – закричала она, Нику показалось радостно. – Твои друзья упали!
– Упали? – встревожился Ник. Гул садящегося бота затих минут двадцать назад, причем, судя по звукам, сел он совершенно нормально.
– Ага! Упали! Плод, в котором они падали со звезд, раскрылся, и теперь они копошатся на рытвинах твоей делянки. Наверное, плод это и есть ко-рабль?
«Господи! – подумал Ник. – Да они просто сели и осматриваются! Ну, Криста, ну, дитя природы! Так и до инфаркта недолго довести».
– Нет, Криста. Корабль остался там, высоко-высоко. На орбите. А это посадочный бот.
Потом Ник забеспокоился:
– Криста, а землеходы? Там же опасно?
Тот факт, что выращивание городка селентинцы восприняли как что-то вроде возделывания огорода, Ник принял еще вчера. В конце концов, согласно своему неотрывному от природы мышлению, они даже были в чем-то правы. Хотя сравнение его, эмбриомеханика, который стажировался у самого Шредера, с каким-то там дачником-огородником все-таки немного обижало.
– Землеходов прогнали, Ник. Еще вчера вечером. Кстати, ты можешь спуститься.
– Так пошли скорее!!! – заорал Ник. – Мне нужно к своим!
– Зачем? – насторожилась Криста.
Ник запнулся на полуслове. М-да. Как объяснить этой простодушной обаяшке, что такое начальство? Что такое флот и что такое штатное расписание? Что такое устав дальнего флота, и что такое наставление по работе на внеземных территориях, и почему всему этому надлежит неукоснительно следовать? Как?
– Ну… – он протянул. – Там есть человек, который главнее меня.
– Главнее?
В зеленющих глазах Кристы светилось полное непонимание.
– Ну… Старше. Ответственнее. Информированнее. Собственно, это он послал меня сюда выращивать город…
– А! – встрепенулась Криста. – Твой наставник?
– Ну да, вроде того.
– Он упал, чтобы посмотреть, как ты справился? – догадалась Криста. – Тогда он будет недоволен.
«Да уж, – подумал Ник меланхолично. – Недоволен – просто не то слово…»
– Криста, у нас не говорят «упал», у нас говорят «прилетел».
Криста удивилась:
– Почему? Плод ведь не прилетел, а упал. Со звезд. Ну, ты понимаешь, что «упал» – это всего лишь удобная метафора? Мы вовсе не считаем Селентину центром Вселенной, просто принять ее точкой отсчета было во всех отношениях удобно.
