— Правильно. Теперь слушай дальше. Этот миллион клеток у Павла Николаевича перерабатывает всю информацию, которую он получает от органов чувств в сыром, так сказать, виде. В машины же мы всегда вводим не сырье, а полуфабрикат: информацию, закодированную в двоичные числа и логические схемы. То есть мы разгрузим машинный мозг Павла Николаевича от этой тяжелой работы. Далее. Будем моделировать не все его поведение, а только служебное, от девяти до пяти. Этим мы сразу отсекаем дела семейные, состояние здоровья, воспоминания детства огромный кусок информации. Служебная же информация в большой степени подчинена не эмоциям, а законам логики — это Валентин Георгиевич теоретически обосновал. Причем и эту информацию мы очищаем от шелухи подробностей: какое у меня было выражение лица, когда я с ним мило поговорил, какого цвета глаза секретарши Зоечки, — оставляем только суть. Двадцать восемь тысяч оперативных ячеек «М-117» это вполне потянут, а объем памяти у нее огромный.
— Ну, допустим, — согласился Сергей. — А откуда мы возьмем необходимую служебную информацию? Да еще ведь надо ее закодировать!
— А вон она, в шкафу! — небрежно повел головой Кайменов. — И уже подготовлена для ввода в память машины…
— Где?! — взвился Малышев.
— Шесть папок. Ты что, забыл, что я готовлю алгоритм «электронного организатора»? Да скинь пальтишко-то, упреешь… Я ведь тебе о том и толкую, что другого такого случая не будет. Во-первых, у нас в руках вся писаная информация: о структуре института, о сотрудниках, готовы схемы взаимоотношений с внешними организациями, инструкции обо всем — от присуждения степеней до выделения квартир. Во-вторых, мы с тобой и сами в курсе дела, располагаем неписаной информацией для оперативной памяти. В-третьих, есть конфликт между Шишкиным и мной, то есть та ситуация, когда все качества человека проявляются наиболее ярко, И в-четвертых, в нашем распоряжении машина..»
— В нашем ли? — усомнился Малышев. — Она ведь казенная.
— Да в том-то и дело, что я сейчас имею право, даже обязан, прежде чем моделировать «электронного организатора», проработать на машине задачи такого же класса! Мне это в план записано, понимаешь?
— Хм… — Сергей стал расстегивать пуговицы на пальто. — Покажи папки.
Кайменов сунул руку в карман, встал.
— Вот ключ, вон шкаф. А я пока сбегаю в магазин, куплю чего-нибудь поесть.
— Сигарет не забудь, — пробормотал Сергей, отпирая шкаф.
Володька действительно потрудился на славу. Сведения о научных работах, данные бухгалтерии, отдела кадров, местного комитета, требования к результатам научных работ, организационная и научная структура института, взаимоотношения общественных организаций, данные тематического плана, постановления, регулирующие работу института, — все было расписано в шкалы сравнительной оценки и расчерчено в виде логических схем.
— «Шкала значимости должностей, — читал Малышев, — Директор — 900, замдиректора — 450, начальник отдела — 360… так далее… ведущий инженер 160, старший инженер — 130…» Узнаю тебя, ведомость зарплаты! «Шкала значимости научных степеней и званий», ну, это тоже понятно. «Шкала административных воздействий»: повышение в должности — 1 000, премия 700–200, благодарности в приказе — 50… сотруднику ничего не будет — нуль… — Сергей усмехнулся. — Что ж, математически правильно: если шкала охватывает и положительные и отрицательные числа, должен быть и нуль. «Выговор — минус 50, выговор с лишением премии — от минус 100 до минус 600… Увольнение — минус 1 500…» Здесь Володька упростил, увольнения бывают по разным статьям. Впрочем, для начала сойдет.
Он взял лист из другой папки. «Схема административной подчиненности». Директор и заместитель заключены в квадратики, от директора — линии к кружочкам, в которые вписаны начальники отделов, от начальников отделов разветвления к руководителям тем, от них — к исполнителям. От замдиректора Шишкина разветвления к отделу кадров, к руководимому им отделу, к снабженцам, мастерским, службе обеспечения. Правильно. «Схема внутренних научных связей»: директор — Ученый совет — отделы, тематические группы — исполнители…
Вернулся Кайменов, выложил из карманов кожанки колбасу, булочки, сигареты, две бутылки кефира.
— Послушай, а что это за пунктирные линии? — спросил Малышев.
— Где?
— Ну вот: от исполнителей к начальникам отделов, к Ученому совету…
— Обратная связь. Ведь у исполнителей тоже есть идеи, замыслы. Инициатива снизу, так сказать.
— Отсеки, не смущай машину, — посоветовал Малышев. — Шишкин, поддерживающий инициативу снизу, — самый короткий анекдот!
— Это ведь не для Шишкина писалось. А как вообще? — Володька с надеждой посмотрел на товарища.
— М-м… все правильно, во всяком случае правдоподобно. Только для данной задачи надо упростить. Ни к чему вводить в память все отделы, всех сотрудников, все работы. В конфликте участвуете вы двое. Впрочем, без Валентина Георгиевича не обойдется — трое. Ну и я, как невольный свидетель. Стало быть, четыре персонажа — четыре главных машинных кода.
Сергей взял листок, написал:
«001 — П. Н. Шишкин.
010 — В. Г. Пантелеев.
011 — В. М. Кайменов.
100[1] — С.А. Малышев»
— По этим четырем адресам и будем распределять всю информацию, идет? Если она благоприятна для данного адресата — число со знаком «плюс». Если нет «минус».
— Правильно, товарищ 100! Давай упрощай схемы, а я пока запрограммирую шишкинские алгоритмы… Итак: «Разделяй и властвуй». Гм… Это относится к персонажам, к трем главным адресам. Передача информации и команд происходит лишь через объект 001, через Пал Николаича… «Око за око» — программа взаимного вычитания. Первым обращается в нуль меньшее число…
— Стоп! — Малышев положил карандаш. — Не кажется ли тебе, что ты на Пал Николаича напраслину возводишь?
Кайменов поднял на него затуманенные глаза.
— О чем ты?
— Об алгоритмах, которые ты придумал. Какие у тебя доказательства, что он руководствуется этими «разделяй и властвуй», «око за око»?
— Мозг его я, конечно, не исследовал… но, по-моему, это очевидно…
— В математике не существует очевидного. Мы не должны предписывать модели рецепты поведения, — упорствовал Сергей. — Очень возможно, что алгоритмы ПэЭнШа не так просты, как пословицы и поговорки…
— Ой, правильно! — в восторге прошептал Кайменов. — Умничка! Не надо алгоритмов, к черту алгоритмы! Мы сообщаем машине информацию об обстановке, задаем цель, и пусть выкручивается как может; ищет оптимальный вариант поведения. И нам работы меньше. — Он порвал листок. — Сережка, ты гений!..
