Кругом песок, белый, со следами волн, высохший после ухода воды. И скалы. И море. Но ни Аффрика, ни других мужчин-торов. Она... Турсла села, опираясь на руки.
Ее мокрое платье было облеплено песком. Даже на зубах скрипел песок. И никого кругом, вообще никого. Но первые же взгляды убедили ее, что это не участок берега Торовых топей.
Девушка повернулась лицом к суше. Слева от нее стеной стоял в воздухе дым сотни - нет, тысячи костров, он уходил в глубь суши, насколько она могла видеть. Это же болотный туман, он совершенно скрывал то, что находилось по ту сторону...
Они миновали барьер! Это внешний мир!
Турсла встала на колени, пытаясь разглядеть этот неведомый мир. Песок тянулся на некоторое расстояние. Потом полоска жесткой травы, за ней кусты. Болотом и не пахло.
Но где же Саймонд?
Одиночество было хорошо, когда она опасалась Аффрика и остальных, теперь оно вызывало беспокойство. Куда он исчез - и почему?
Его исчезновение испугало девушку. Может, потому, что она из народа Торов? Неужели чужеземец так ненавидит этот народ, что теперь, когда он спас ей жизнь, считает, что выплатил свой долг и больше не желает ее видеть?
Турсла мрачно приняла этот факт. Может, и Корис ненавидит кровь Торов в себе и сына воспитал в такой же ненависти. Точно так же торы смотрели на чужую примесь в своей крови.
Она из народа Торов - Саймонд это знает. Значит...
Турсла положила голову на руки и постаралась мыслить логично. Возможно, приняв решение - ее ведь просили серьезно подумать, - она совершенно отказалась от своего народа. Ксактол честно предупреждала ее. Покинув пруд, она теперь больше не сможет общаться с этим сознанием?.. духом?.. существом?... которое лучше всех понимало ее.
Мафра... впервые, затаив дыхание, Турсла подумала, что будет с Мафрой. Ведь она воспротивилась Уннанне, прикрывала их бегство; но разве посмеет кто-нибудь из торов поднять руку или голос против Мафры? Девушке в этот момент страстно захотелось, чтобы все вернулось назад, чтобы она снова оказалась в доме клана... как в ночь накануне ее встречи с песчаной сестрой.
Но Турсла тут же покачала головой. Оглядываться назад - только напрасная трата сил. Когда выбор сделан, когда твердо ступил на тропу, ни один мужчина, ни одна женщина не может повернуть назад и пойти по другой тропе. Она приняла решение и теперь должна жить в соответствии с ним жить или умереть.
Девушка мрачно принялась разглядывать местность. Море было пусто, с этой стороны ждать помощи нечего. Она проголодалась. Солнце уже опускалось на западе. А у нее нет даже ножа на поясе. И кто знает, какие опасности ждут ее в темноте в этом внешнем мире?
Но если она собирается уходить, то придется идти на четвереньках, так как когда она попыталась встать, то обнаружила, что ноги подгибаются, а голова кружится. Девушка пошатнулась и упала. Голод и жажда - пустота, которая должна быть наполнена.
Наполнена! По крайней мере теперь клан никогда не узнает об ее обмане. Но если она наполнена чем-то другим, как утверждала Мафра, то чем же?
Девушка подняла колени к груди, обхватила их руками и вся сжалась, потому что ветер становился холоднее, такого холодного ветра в Торовых топях не бывает. Турсла вновь постаралась обдумать ситуацию. Что в ее положении плохо? Что хорошо? Плохо - длинный перечень. А хорошего - она спаслась от Аффрика и остальных, спаслась от ужасного гнева торов, когда они узнали бы, что она не даст им ребенка и не добавит никого исчезающему народу. И у нее есть знания, но она пока не знает, как ими воспользоваться. Знания, данные ей Ксактол.
Но теперь песчаная сестра навсегда отрезана от нее. Сумеет ли она воспользоваться своими знаниями?
И где ей искать убежище? Где пища? Вода? Поднимут ли на нее руку жители внешнего мира, когда узнают, что она из Торовых топей?
Она...
- Холла!
Турсла подняла голову.
Всадник направлялся к ней из глубины суши. Его голова... обнаженная голова... это же Саймонд! Девушка с трудом встала и крикнула в ответ слабым голосом:
- Саймонд!
Что-то болезненно сжимавшее ее изнутри разорвалось. Турсла шаталась, с трудом переставляя ноги. Она не одна! Он не оставил ее!
Лошадь шла быстрой рысью. Турсла увидела и вторую лошадь, Саймонд вел ее на поводу. Он появился в волнах песка, разбрасываемого копытами. Соскочил с седла и побежал к ней, протягивая руки.
Турсла могла только бессмысленно повторять его имя, позволив ему подхватить себя, свое истощенное и измученное тело.
- Саймонд! Саймонд!
- Все в порядке! Все хорошо! - он крепко держал девушку, позволяя ей осознать, что она больше не одна, почувствовать мир.
- Мне пришлось уйти, - объяснил мужчина. - Нам же нужны лошади. А здесь недалеко сторожевая башня. Я вернулся, как только смог.
Она постепенно овладевала собой.
- Саймонд, - Турсла заставила себя посмотреть ему прямо в глаза, проверить, не успокаивает ли он ее лживыми обещаниями. - Саймонд, я ведь из Торовых топей. Не знаю, как ты провел меня через барьер, который установили люди из внешнего мира. Но я остаюсь тором. Твой народ сможет принять меня?
Он взял ее лицо в руки, посмотрел прямо в глаза.
- Торы сами решили стать нашим врагом, мы не хотим враждовать с ними. К тому же я сам отчасти тор. А Корис сделал кровь Торов благословением, а не проклятием Эсткарпа, как хорошо всем известно. Он владел топором Вольта, который мог принадлежать только ему. И он намерен спасти Эсткарп от тех, кто хуже волков зимой! В твоей крови нет никакого позора.
Он рассмеялся, и все лицо его изменилось.
- Странно. Ты знаешь мое имя, а я не знаю твоего. Доверишь ли ты мне его, чтобы показать свою добрую волю?
Девушка почувствовала, как ее лицо, задубевшее от морской воды и песка, растягивается в ответной улыбке.
- Я Турсла из... Нет, больше я не принадлежу ни к какому клану. И я сама должна узнать, кто я.
- Узнать это нетрудно. Тебе помогут, - пообещал он. Турсла улыбнулась еще шире.
- Не сомневаюсь, - убежденно ответила она.
