Старик недовольно хмыкает, но маленький паршивец первым проникает за дверь и прилипает к громадному, от пола до потолка и от одной стены до другой окну. Слегка сумрачный экран, снаружи превращающийся в зеркало. Удобная штука для разглядывания оставшегося внизу города. Восьмиполосное шоссе взрезает приземистый центр напористой рекой и лишь редкие крупные здания сдерживают его поток, давая слабину и уступая кое-где широкими площадками с автомобилями - крохотными песчаными жучками, и просто с воздухом над красноватой землей. Слева поднимаются шапки зелени, поросшие аккуратными трех- и пятиэтажками близкого университета и законодательной палаты. Крест парламента насажен на медную выпирающую сиську, увенчанную парой флагов. Впрочем, косого креста там нет. Все-таки север победил.
- Провинция, - объявляет старик. - Тихая заводь вырождающейся аристократии. Никому и ничего здесь не светит.
Он усаживается в одно из кресел вокруг длинного стола, достает сигарету и возжигает огонь о стоящий рядом планшет с выцветшей маркерной схемой. Потоков капитала, надо полагать.
- Здорово, - говорит паршивец. Он все еще у окна, вжимается в нагретое стекло и пытается надышать на него, но работающий кондиционер быстро выветривает росистое поле для изображения какой-нибудь гадости. - Мы здесь будем заседать?
- Вряд ли, - говорит старик, поводя носом, принюхиваясь к грядущим событиям. - Мы здесь будем стоять по стойке смирно, а нас здесь будут отчитывать. Или нам здесь будут вещать. Работа у нас такая паршивая.
Он опытный проходимец и к его мнению следует прислушиваться. Пепел стряхивается в ближайшую посудину, изображающую препарированную черепаху, запах какой-то сладости постепенно забивается привычной никотиновой вонью и в ответ на незаконное вторжение взревает невидимый кондиционер и окатывает собрание леденящей свежестью.
- Ох, ну ничего себе! - мальчишка трет голые руки.
Старик меланхолично тушит сигарету и застегивает последнюю пуговицу на плаще. Кепку он и не снимал.
- Встреча прошла в теплой и дружеской атмосфере, - прокомментировал маленький паршивец. - А кто-нибудь может вообще сказать, что мы здесь делаем?
- Ты проспал главное, - ответил старик. - У нас теперь есть работа. По крайней мере, нам ее обещали.
Паршивец громоздит ноги на стол и ехидно улыбается.
- Уж я представляю себе нашу работу.
Старик не склонен вступать в препирательства. Он отворачивается и смотрит в окно. Хотя ухо направлено строго в направлении маленького паршивца. Ожидаются более едкие аргументы.
- Надо собрать полный город вещей, чтобы успешно прикидываться нормальными, - вещает малыш, но старик лишь морщиться от грубого словца. Что-то он скис в последнее время. Давно решеток не долбил. Или не объезжал мустангов. Привык к спокойной, слегка семейной жизни. Легкие скандалы не идут ни в какое сравнение с несанкционированными поездками на поездах с субъектом, чьи права собственности не урегулированы в окружном суде.
- Работа есть работа, - говорит наконец старик. - Деньги на обратной стороне Луны тоже нужны, если не хотим питаться маринадом.
Мальчишка обдумывает ответ. Маринад он еще никогда не пробовал, но подозревает в этом опасную штуку. Деньги же его не волнуют. Он их не понимает.
- А если нам Тони запрячь? - выдает он и смеется собственной шутке. - Тони, ау! Ты где? Может быть под столом? - он скрывается из виду и выползает к планшету. - Там ее тоже нет. А вдруг, она вообще выдумана?
- Я ей так и передам, - дополнительно леденит воздух старик. - У нее к тебе давние счеты.
Но паршивцу уже все нипочем. Он гудит, размахивает руками, изображая падшего ангела, пританцовывает на носках и строит рожи в белый потолок.
- Я помню миллион вещей, я помню твой взгляд, я помню твой первый поцелуй, - гнусаво цитирует он нараспев. - Я полюбил тебя с первого взгляда и жизнь мне стала не мила... А как мы танцевали в баре, ты была королевой, смущенной королевой, я сразу почувствовал это пересохшее сглатывание несуществующей слюны стыда и волнения.
Он прошелся по комнате в воображаемом вальсе с закрытыми глазами. Старик нагнулся и ловко подцепил пальцем его развевающуюся штанину.
Где-то по другую сторону стола скрывался маленький столик с двумя мензурами вечноподогретого кофе с кофеином и без. Под раскидистой салфеткой с пожелтевшими кистями притаился второй уровень, уставленным коричневыми стаканчиками, пакетиками и длинными пластиковыми трубочками для перемешивания получившейся бурды. Стаканчики были примечательными - на них обнаруживалось размытое изображение эхограммы чего-то похожего на бобы и надпись, гласящая: "Бей в почки точно - кофеин на твоей стороне!". Руки тряслись, но мне удалось отделить пару емкостей и влить туда традиционный вариант. Пакетики пришлось разрывать зубами, выпуская тонкие белые фонтанчики на услужливо подставленное блюдце. Солнце, несмотря на темные стекла, слепило, кондиционер вгонял в комнату очередную порцию льды, кофе дымилось, но вцепиться в край стаканчика зубами не было никакой возможности - пришлось бы наклоняться, рискуя расплескать устоявшийся в голове аквариум со всеми лупоглазыми карасиками.
Позади стукнула дверь, из-за спины протянулась рука и положила передо мной папку с прицепленной одноразовой ручкой. Прошелестело платье и напротив, на далеко отодвинутом стуле уселась безликая дамочка. Услужливая рука принадлежала Сандре. Очки она тоже сняла и глаза у нее оказались карими. Характерный нос, подбородок, обладающий волей, и копна волос в творческом беспорядке. Перед ней выстроились диктофон, блокнот, металлическая ручка, зажигалка и пачка сигарет "Смерть" с черепом и скрещенными берцовыми костями.
Дамочка-клиентка оказалась примечательной. Длинные белые волосы с завитыми кончиками ниспадали вперед, скрывая лицо. Черные очки прижимали пряди к коже и из-за плотной завесы выглядывал лишь кончик носа и подбородок. Черная водолазка, черная юбка и черные чулки завершались черными туфлями на низком каблуке, скрадывая подробности тела.
- Вы похожи на японское приведение, - сказал я.
Сандра осторожно сжала мою коленку.
- Итак, леди и джентльмены, - профессионально прозвенела она, - наша встреча...
Леди пошевельнулась и Сандра замолчала.
- Вы кто? - странный, манерный голос говорящей куклы.
Сандра помогать не собиралась. Она открыла пачку, выбила пару серебряных фильтров, встала со стула, обошла стол и поднесла пачку к тому месту, где у леди должен был находиться рот. Леди склонилась, мелькнуло что-то лаково красное, вспыхнул огонек.
- Спасибо, Сандра. Так кто вы такой?
Теперь они обе были на одной стороне - блондинка в черном и брюнетка в белом, как перепутанные негативы на зеленоватой стене.
