— Когда же мы начнем? — спросил Петров.
— Здесь нам больше делать нечего, — ответил Смолин, как бы не заметив вопроса. — Если Николай Карлович считает это целесообразным, он может продолжать обследовать побережье и обосноваться для лабораторных работ в Батуми. Но вы, Аркадий Петрович, и вы, Ольга Федоровна, завтра утром выедете в Севастополь.
— Так скоро? — удивился Петров.
— Да, и немедленно приступите к работе. Не теряя ни одного дня. Для такой спешки имеются особые основания. — Он достал из кармана сложенный вчетверо листок и развернул его. — Сегодня утром мне принесли информацию ТАСС. Заметка из "Нью-Йорк Таймс". Вот, слушайте: "На биологическую станцию Вудс-Холл прибыл известный генетик-ботаник профессор Симпсон с сотрудниками. В беседе с нашим корреспондентом профессор Симпсон сообщил, что намерен заниматься генетикой[9], селекцией и разведением морских водорослей, концентрирующих из воды элементы, имеющие большое экономическое значение. Профессор Симпсон рассчитывает вывести гигантские полиплоидные[10] расы морских водорослей с помощью методов, применяемых в генетике и селекции сельскохозяйственных растений".
— Здорово! — сказал возбужденно Петров. — Значит он не зря так интересовался нашими работами.
— Да, очевидно, он использовал свое пребывание здесь не только для удовольствия. Но не в этом дело. Интересно бы узнать, какие элементы подразумеваются в заметке. Но даже если сейчас речь идет не о нашем объекте, он сумеет разработать методы и применить их для добычи золота. И в этом соревновании должны мы не дать опередить себя. Сегодня утром я вызвал Ланина к телефону. Экспедиционное судно Севастопольской биологической станции "Мечников" предоставлено в наше распоряжение. Завтра уже начнут поступать партии растений из различных районов "филлофорного моря". Вы, Ольга Федоровна, наладите анализы на содержание золота. А вы, Аркадий Петрович, начнете выяснять возможности разведения культур филлофоры в аквариумах станции.
— Есть, Евгений Николаевич! — весело ответил Петров. — Только…
— Только что?
— Вот насчет методики… Конечно, основное — скрещивание различающихся друг от друга форм… Если мы их обнаружим…
— Да, скрещивание, в первую очередь.
— И воспитание гибридов в среде, обогащенной золотом?
— Ну, конечно.
— А ростовые вещества вы разрешите применить?
— Конечно, пожалуйста. Если вы с их помощью ускорите развитие, решение задачи облегчится.
— А лучистую энергию?
— Ультрафиолетовое излучение? Очень хорошо. Пробуйте.
Петров замялся, не решаясь продолжать.
— Ну, что еще? — улыбнулся Смолин.
— А может быть попытаться вывести полиплоидные формы?
— С помощью колхицина?
— Да… ну и других веществ, обычно применяемых для этого.
Смолин помедлил с ответом. Петров выжидающе смотрел на него.
— Ну что ж. Может быть, придется испытать и эти средства, — сказал, наконец, профессор, — как бы мы к ним ни относились.
— Но ведь в других лабораториях продолжают ставить опыты с полиплоидами? — заметил Петров.
— Ну, конечно, теоретический интерес эти опыты представляют. Но мы с вами добиваемся практических результатов… А практика показала, что полиплоиды не отличаются жизненной стойкостью — либо гибнут, либо превращаются в исходные формы.
— Это, конечно, верно. Но существуют же естественные полиплоиды, возразил Крушинский.
— Да, да. Но полиплодия, приобретенная растением в естественных условиях почти никогда и не сопровождается гигантизмом. А нас лишь это и может интересовать. Уясните себе, наконец, сущность искусственной полиплодии! Колхицин — это яд. Отравляя клетку, он задерживает ее размножение. Клетка не делится, как ей полагается, на двое, а удваивает свою массу не разделяясь, становится гигантской. Так неужели свойство, вызванное действием яда, можно считать нормальным? Конечно, нет. Потому-то искусственные полиплоиды и неустойчивы.
— Евгений Николаевич! Но возьмите, например, лекарства, — большинство из них яды. Однако человек научился извлекать из них пользу…
— Я понимаю, понимаю, — вяло, без оттенка увлечения согласился Смолин. — До сих пор не удавалось… Может быть удастся вам… Пробуйте… если ничего другого не придет вам в голову.
"Ковалевский" мягко коснулся бортом стенки пристани.
— Вот мы и дома, — сказал Смолин. — Ступайте отдыхать,
— А вы разве не с нами? — спросил Петров.
— Нет, у меня… одно неотложное дело, — ответил Смолин, посмотрев на часы.
"Все то же" — подумала Ольга.
Глава 8. ИТОГИ ПЕРВОЙ РАЗВЕДКИ
Ноябрьское утро сыпало в окно мокрый снег. Сквозь запорошенное стекло виднелись тусклые очертания зданий.
Директор института, академик Герасимов, был простужен и зябко кутал шею в толстое шерстяное кашне.
— Итак, Евгений Николаевич? — спросил он, покашливая.
— Пока, Сергей Иванович, ничем обрадовать вас не могу, — ответил Смолин с улыбкой, которая, против его воли, получилась виноватой.
— Я абсолютно уверен, что если вы считаете достаточной тщательность проведенных поисков, то, значит, колоний золотоносной водоросли в Черном море нет. Но я не могу понять, каким же образом единственный экземпляр этого растения попал в почти замкнутый бассейн.
Смолин пожал плечами.
— Это остается загадкой. Можно строить различные предположения. Ну, скажем, зародыш растения был занесен течением или морским животным. Но наверняка — ничего нельзя сказать.
Академик задумчиво постукивал пальцами по столу.
— А между тем, — сказал он внезапно, — задача, которую нам предложено разрешить, встала сейчас с еще большей, чем два месяца назад, остротой!..
Смолин поднял на него вопросительный взгляд.
— Да, дорогой Евгений Николаевич, дело обстоит именно так, — продолжал академик, зябко потирая маленькие, худые руки с тонкими пальцами. — Над этой темой лихорадочно работают за рубежом. Вопрос о том, кто скорее получит золото из морской воды, приобретает для великих держав значение крупнейшей экономической проблемы и на ее разрешение брошены огромные средства. Имейте в виду, капиталистические круги для достижения цели не остановятся ни перед какими приемами. Использовано будет все, чтобы не дать нам опередить их. Вы просматривали последние иностранные газеты и журналы?
— Нет еще… Я, ведь, прямо с поезда к вам, Сергей Иванович.
Академик открыл ящик стола, порылся в нем и протянул Смолину несколько тонких журналов.
