Дикий крик Лумы снова пронзил тишину, девочка убежала в глубину пещеры, оттуда слыша хрипение обессиленного льва и тихие стоны Тхо. Наконец все стихло. Лума прокралась, держась за стену, к выходу. Голова льва и Тхо лежали рядом. Волосы, шкура на плечах мальчика тлели. Лума начала отгребать от него угли, обжигая руки.
Тхо очнулся, открыл глаза и недоуменно обвел взором пещеру. Где он? Что с ним? Мама?… Пещера… Девочка… Лев… Тхо почувствовал, что по шее у него течет что-то липкое, и понял, что вместе с кровью из него выходит жизнь. Что будет с девочкой? Как она выберется отсюда? Собрав последние силы, он приподнялся на локтях, высвободился из объятий пушистых тяжелых лап, подполз к выходу. Лума следовала за ним, внимательно следя за каждым движением.
— Я победил Хозяина Леса. Земли перейдут навсегда сунгирям! Как сообщить им об этом? Иди туда, туда. — И он показал на север. — Там мой род, мать, иди!
Лума смотрела на него во все глаза и не могла понять, что он хочет. Уйти? Но он не может идти, и она останется здесь. Лума покачала головой из стороны в сторону: нет!
— Иди, иди туда, — говорил Тхо, — возьми… — И он глазами указал себе на грудь. Там на кожаном шнуре была прикреплена фигурка лошади. Тхо приподнял голову, и Лума осторожно сняла с его шеи амулет. Какая красивая лошадка! — Иди туда, — снова еле слышно прошептал Тхо, — там мой род Лошади Сунги…
Силы совсем оставили его, больше он не сказал ни слова.
Долгое время Лума сидела молча, глядя на заострившееся, бледное лицо мальчика. Почему он молчит? Откуда пришел? Зачем? И если бы не он… Лума вздохнула, ей показалось, зверь шевельнулся и сейчас. Но вокруг было оглушительно тихо. Куда он махнул рукой? Лума выглянула из пещеры — бескрайнее болото тянулось до горизонта… Костяная фигурка болталась у нее на шее и словно напоминала ей слова Тхо: «Иди туда!» Лума осторожно встала на карниз и медленно начала спускаться вниз. Несколько раз она поскользнулась, но была так легка, что сумела удержаться за еле видные зацепки. Так почти отвесная стена была преодолена. Ноги ее ступили на застывший песок, и девочка пошла вниз по реке. Земля уже затвердела. Редкие снежинки летали в воздухе. Два дня и ночь брела Лума. На третий день увидела столб серого дыма далеко на горизонте. Это они, это его род? Лума присела, поискав вокруг себя ягоды. Она так ослабла за эти дни, что не могла шевельнуться. Закутавшись в шкуру, прилегла отдохнуть у большого камня. Здесь ее и нашел охотник из рода древней Лошади, смелый Або. Он подхватил обессилевшую пришлую девочку на руки и принес на стоянку. Пораженные сунгири, стоя полукругом, рассматривали ее. У девочки начался жар, она металась на шкуре, твердя всего одно понятное им слово: «Тхо! Тхо!»
— Она знает, где мой сын, — с запавшими от горя глазами прошептала мать Тхо, увидев на груди девочки костяную лошадку. — Амулет моего сына!
Баги, мать Тхо, привязала девочку себе на спину широкой шкурой и тронулась в путь. С ней пошли еще трое охотников.
От ритмичного покачивания при ходьбе девочка успокоилась, пригрелась и заснула. И шли они день, и шли они ночь, и снова день… Наконец оказались у отвесной скалы обрыва. Охотники и Баги присели отдохнуть. Девочка молчала, жар у нее так и не прекратился. Куда идти дальше? И вдруг смелый Або под острым гребнем обрыва увидел пещеру.
Они вскарабкались в пещеру.
Баги вскрикнула: ее Тхо и зверь лежали рядом! Он погиб, ее мальчик, но победил самого Хозяина Леса. Им не надо больше никуда уходить. Теперь сунгири хозяева этих мест! О, ее бедный сын! Ее храбрый Тхо…
— Он победил злого Хозяина Леса, мой мальчик! — услышала она себя.
— Тхо держался как настоящий охотник, — отнял ее за плечи от сына смелый Або. — Мы похороним его так же, как похоронили Арча, самого мудрого человека рода сунгирей.
На лице Лумы пылал румянец, яркий, как последние лучи заходящего солнца. Она уже никого не видела, губы ее запеклись от жара и еле слышно шептали:
— Мама, мама! Пить, пить!
— Або, — взяла себя в руки Баги, — ты должен найти ее род, ее мать! Торопись же, они не должны быть далеко.
И смелый Або тут же исчез в выходе пещеры. Мать Баги наклонилась к девочке и не услышала ее дыхания. Луму уже нельзя было спасти.
Баги целый день и ночь ждала возвращения Або.
Вот внизу под пещерой раздались голоса. Охотники спустили веревку из жил, ее подхватила внизу сильная женщина с белыми волосами. Она кошкой взметнулась вверх.
— Лума, моя Лума! — закричала женщина и бросилась отогревать дыханием уже холодные обгорелые ручонки, потом упала на тело дочери и плечи ее задрожали от рыданий.
Баги, охотники стояли в оцепенении. Их поразило случившееся, и они не заметили, как люди с копьями и лисьими хвостами на шапках поднялись к ним. Або огляделся, он увидел, что самый крепкий, обвешанный лисьими хвостами на поясе и на плечах человек манит его рукой.
Потрясенные храбростью человека из рода сунгирей, лисьи хвосты почтительно склонили головы перед маленьким охотником. Баги долго толковала матери Лумы, что, если бы не ее дочь, они никогда не узнали бы, куда исчез мальчик. Без нее он не победил бы зверя. Наконец та поняла, в чем дело. Женщины обняли друг друга за плечи, и это стало знаком для всех, что сунгири и лисьи хвосты будут жить в дружбе.
Вдоль реки двигалась цепочка людей. Их было не больше десяти. Впереди шел Або и вместе с другим охотником нес на шкуре бездыханного Тхо, само имя которого означало «Теплое дыхание». Рядом с ним брела, опустив голову, Баги.
За ними осторожно ступала мать Лумы с девочкой на руках. Она все еще не могла поверить, что ее дочь никогда больше не откроет глаза, и несла ее бережно, как живую. За ней шел Большой Рыжий Хвост, — так звали главного охотника ее рода.
Детей похоронили с почестями, которых удостаивалась только старейшая мать рода и мудрый Арч, научивший их распрямлять бивни мамонта, размягчив их в золе.
Место выбрали рядом со стоянкой на высоком мысу, с двух сторон омываемом водой реки и ручья.
Вырытую в земле могилу обильно посыпали охрой. Детей положили голова к голове, чтобы подчеркнуть, что теперь мысли двух родов, сунгирей и лисьих хвостов, едины. Ноги указывали на противоположные стороны, откуда пришли оба рода. Сунгири — с северо-востока, лисьи хвосты — с юго-запада. Старейшая мать рода сунгирей положила Тхо символ своей власти — костяной диск с хвостами песцов, надетый на дротик, а под левое плечо фигурку мамонта. Штаны и куртку мальчика расшили бусами. Эту одежду Баги готовила к дню, когда ее сына посвятят в настоящие охотники. Накидку из меха песца скрепили на груди длинной заколкой. Рядом с Тхо положили мужское копье из цельного бивня мамонта, подчеркивая храбрость, силу мальчика и то, что он поступил как взрослый охотник. Он заслужил родовое копье сунгирей.
