О бабочке он подумал, увидев ее туманное стилизованное изображение, эмблему производителя, в толще дверного стекла своего купе.
«В чем смысл лететь на огонь? — бесконтрольно ветвились мысли. — Ведь этого никто не оценит из тех, кто даже увидит! А может, ей просто нет нужды знать, видит ли кто-то смысл в ее гибели? Она просто верит в то, что нужно сгореть, чем ярче, тем лучше. Поэтому выбирает самый яркий огонь. Человек тоже имеет веру… но, тем не менее, всегда ищет смысл. При этом чтобы другие этот смысл тоже видели. Вот она, наверное, разница!»
Потом Герман вспомнил, как закрыл лавку, взял билет на поезд, потом пересел на другой, третий. И вот теперь он разглядывал горизонтальный дождь на стекле.
* * *
«Какая-то дыра, скучнее нашей, — подумал Герман, оказавшись, наконец, в пункте назначения. — Почему-то из всех городов, куда шли поезда, я выбрал именно этот».
Он осознавал странность ситуации не только для себя, но и нетипичность вообще для людей: путешествовать, выбирая пункт назначения из того, что есть в ближайшем расписании. Но на этот раз следующий город выбирать не хотелось.
Он посмотрел на привокзальное табло: день, время. Появилось странное ощущение, что он успел добраться досюда вовремя, но времени, чтобы найти торговый центр, почему-то именно «Прайм», промелькнул невнятно вопрос в голове у Германа, осталось не так много.
Первое желание спросить у прохожего, как туда попасть, прервалось мыслью: «Это может показаться подозрительным». Пришлось действовать самостоятельно.
— Карта города с транспортными схемами у Вас есть? — спросил Герман в газетном киоске.
— Только вместе с газетой. Четырнадцать, — ответила обитательница киоска безапелляционным тоном, не на секунду не отвлекаясь от семечек.
— Мне газета вообще-то не нужна, — попытался выразить свое мнение Герман.
— По отдельности не продаем, — последовал ответ.
— Хорошо, давайте, — согласился Герман, видя, что переспорить газетчицу, которая выглядит как единое целое со своим киоском, ему не удастся.
«Бывает же такое идеальное сочетание человека и профессии» — подумал он.
— С вас тридцать два, — молниеносно сообщила газетчица.
Герман представил, как лет тридцать назад она так же молниеносно называла цену любой газеты или журнала из пары сотен наименований у себя на полке. Но сейчас их было меньше десятка.
— Вы же сказали четырнадцать?! — смутился он.
— Это карта.
— А дешевле газеты нет?
— Одинаковые.
Нулевая заинтересованность газетчицы в происходящем процессе все-таки начала возмущать Германа.
— А карта хорошая? Подробная?
— Она одна. Других нет.
Газетчика, конечно, раздражала и своим тоном, и многословностью, но бороться с негодным обслуживанием означало повысить шансы запомниться ей. А Герману хотелось избежать этого. Поэтому он закончил торги.
Город на самом деле оказался довольно крупным и не таким уж и скучным.
«Вот только почему Прайм?» — снова подумал Герман.
Он попробовал вспомнить, откуда он про него слышал. Ничего конкретного не приходило в голову. Но ощущалось, что нужно было уже поспешать.
* * *
Ряды торгового центра выглядели не на много разнообразнее полок газетного киоска. Герман уже часа два бессмысленно ходил между ними, периодически поглядывая на часы и сталкиваясь с людьми. Он заметил, что некоторые люди встречались ему уже не в первый раз. С ними же иногда он встречался глазами и через несколько рядов, разделявшихся кое-где прозрачными перегородками.
Кто-то нес в руках одну, две покупки, кто-то еще крутился в примерочной, у иных уже были полные корзины, но они еще что-то высматривали на витринах и в холодильниках.
Герман же ходил практически с пустыми руками, не мог ни на чем остановиться, так как ничто не казалось ему в данный момент нужным, кроме одной груши, которую он взял во фруктовом базарчике. Груша ему, видимо, не понравилась, так как, надкусив ее с двух сторон, он дальше не стал ее есть. Так и продолжал нести ее в руке.
Он снова взглянул на часы.
«Кажется пора», — вдруг подумал он и снова ощутил какую-то странность ситуации.
Герман, не спеша, пошел в сторону зоны кафе, которая располагалась посередине этого огромного торгового центра. Из множества больших и маленьких столов, среди которых были и свободные, он выбрал тот, что находился позади широкого отдельчика, торговавшего мороженым и другими десертами. За столом было только два человека.
— Разрешите? — спросил Герман.
— Пожалуйста, — ответил один.
— Да, да, — ответила другая, — не возражаю.
Герману показалось, что они хоть и сидят за одним столом, но вряд ли знакомы друг с другом.
В течение пяти минут тройного молчания к столу подошли еще трое. У всех в руках был какой-то фрукт, надкушенный с двух сторон. Теперь Герман обратил внимание, что этой же особенностью обладали и первые двое, сидевшие за столом.
Одного из них узнала предпоследняя подошедшая.
— В прошлый раз были только я и Марек. Привет, — она помахала рукой Мареку, сидевшему за столом.
— Привет, Дина, — скучно ответил Марек.
— Уже шесть человек! — отметила она сразу. — Остальные еще не познакомились, я так понимаю? — поинтересовалась Дина. — Мы с Мареком в прошлый раз тоже полчаса сидели молча с недоеденными фруктами. Только потом разговорились. Я Дина, — представилась она.
Представились остальные:
— Герман.
— Сейид.
— Лейла.
— Энитан.
Показался еще один фруктоед.
— А вот и седьмой, — тихо произнес Марек.
Дина обернулась. Незнакомец в нерешительности еще выбирал стол. Но никто не стал его звать. У всех было ощущение, что он должен был подойти сам.
— Но мне кажется, еще кто-то должен подойти, нас должно быть восемь человек, — сказал Герман.
Остальные согласились с ним.
— Я прихожу на подобную встречу уже третий раз, — ответила Дина. — В первый раз я была вовсе одна, три месяца назад еще был Марек. Правда, место тогда, на мой взгляд, было более приятным, чем это.
— Я в прошлый раз не успел на встречу, — сообщил Энитан. — Были жуткие перебои в движении поездов.
— Это не важно уже, все равно всех не было. Если сегодня не дождемся всех, то разойдемся еще на очередные три месяца, — сказала Дина.
— Теперь нас больше, может, кто-то из нас уже знает, для чего мы все здесь? — поинтересовался Марек.
Остальные переглянулись и только пожали плечами. Сейид знал немногим больше других. Он знал, что задание должен передать всем именно он, но пока он сам его не получал. И рассказывать об этом он тоже не стал. Ему казалось, что сейчас не время, но почему, он не понимал.
