– Огонь! – снова скомандовал он. Затрещали взрывы.
Гидросамолет оказался над паролетом. Как ястреб ринулся он вниз. Баранов перевел машину в штопор. Гидросамолет пронесся мимо. Излюбленный трюк Копфа не удался.
– Он сумасшедший! – закричал Костин. – Он хочет погибнуть вместе с нами!
– Нет, брат. Это ас классный!
Баранов выровнял машину и оказался над противником. В тот же миг он нажал рычаг бомбомета. Паролет теперь был оснащен и этим.
Гидросамолет, сделав совершенно невозможный пируэт, избежал неминуемой гибели. В первую секунду казалось, что он летит камнем в море, но в следующую стало ясно, что он выравнивается.
Гидросамолет снова ввинчивался в воздух.
Копф закусил губы и яростно оглянулся на бледного адъютанта. По дну кабины из стороны в сторону каталось непривязанное тело Вельта.
Вельт давал свой посмертный бой. Лицо его прильнуло к стеклу и смотрело на оказавшийся снова внизу паролет. Один глаз трупа был прищурен, словно он прицеливался.
Копф решился на последнюю, но испытанную меру. Он перешел в пике для удара вниз.
Быстро приближался контур паролета.
Копф целился в переднюю кабину. Но в самый последний момент что-то изменилось…
Такой неуклюжий с виду, паролет внезапно повернулся и подставил свою хвостовую часть.
От страшного толчка комендант ударился обо что-то лбом.
Паролет тряхнуло. Все повисли на ремнях, привязанные к своим местам. Вокруг грохотало…
Баранов тщетно пытался выровнять паролет. Снизу бешено мчались на кабину серые волны.
Впервые за время существования Земли по всей ее поверхности с одинаковой разрушающей силой мел свирепый ураган. Он разрушал дома, уносил крыши, валил деревья, выводил реки из берегов, топил суда, делал затрудненным и без того тяжелое дыхание и дул со всевозрастающей силой, вселяя в сердца людей безнадежность и ужас.
Несмотря на этот неослабевающий вихрь, самолеты шли в воздухе.
Это были грузовые самолеты, поднявшиеся с различных мест социалистических стран. Все они слетались к одной точке земного шара – к громадному аэродрому, расположенному в нескольких километрах от строительства Аренидстроя.
На аэродроме стоял майор Молния. Он осунулся еще больше. Из запорошенного песком капюшона смотрели его угрюмые глаза.
Молния наблюдал, как перегружали привезенные гладкие цилиндры на грузовики. Прибывали последние аккумуляторы. Отдаленные электростанции посылали плод своей многомесячной работы – сгустки энергии, заключенные в полированные оболочки обыкновенных электрических катушек, замороженных до температуры жидкого гелия.
Майор сделал отметку в своей книжке.
Все. Он больше не ждал аккумуляторов. Необходимый для залпа запас энергии был доставлен. Молния устало засунул книжку под капюшон.
В этот момент он увидел круто идущий вниз белый самолет. Приземлившись, летчик вырулил машину и лихо подвел ее, едва не задев его крылом. Но майор Молния стоял неподвижно и не посторонился.
Из кабины приземлившегося самолета легко выскочил человек и подбежал к майору:
– Товарищ Молния! Куйбышевская энергоцентраль прислала со мной последний аккумулятор!
Вынесли продолговатый цилиндр. Молния посмотрел на него холодно и равнодушно:
– Вы опоздали. Я ничем не могу помочь. Машины уже ушли.
– Товарищ Молния! – ужаснулся прилетевший. – Так это же сверх плана! Неужели не пригодится? Мы-то старались!
Молния холодно пожал плечами:
– К сожалению, я не рассчитывал на это. Мне не на чем отправить ваш аккумулятор.
Человек непонимающе смотрел на майора, потом схватил его за руку:
– Товарищ Молния, выручай! Ведь мы же с тобой оба спортсмены… Помните меня? Я Зыбко. По бегу я… Товарищ Молния, по-дружески, как спортсмена прошу…
– Что же я могу сделать? – улыбнулся Молния. – Машин-то нет уже, а время на исходе.
– О! Вы, может быть, думаете, что нас никто не встречает? Ничего подобного! Я вижу здесь самого майора Молнию.
Молния обернулся. Перед ним стоял доктор Шварцман. Сзади доктора застенчиво улыбалась Марина.
Подойдя, она протянула руку:
– Скажите, Молния, о Дмитрии нет сведений? Молния почувствовал, что рука Марины немного дрожит.
– К сожалению, – Молния посмотрел в землю и пожал плечами, – официально установлено, что паролет вместе со всем экипажем и запасом радия-дельта пропал без вести.
Марина опустила голову.
– Так, значит, все потеряно… Вот почему принято решение о залпе!.. – Марина отвернулась.
Доктор забеспокоился. Он подбежал сначала к Марине, потом к Молнии:
– Я сопровождаю Марину Сергеевну. Вы, может быть, думаете, что послеоперационный период не требует наблюдения? Ничего подобного. Исцеление достигнуто, но нельзя же пациенту идти через пустыню пешком!..
– Машина ждет вас.
– Как? – вскричал Зыбко. – Значит, есть автомобиль? Товарищи, очень прошу отвезти наш аккумулятор! Ведь это же сверхкомплектный!
– Хорошо, – сказал Молния, – аккумулятор поедет вместо меня. Я останусь здесь.
– Как? Почему? Вы, может быть, думаете, что я не могу остаться?
– Нет, доктор, – печально покачал головой Молния, – вы заслужили честь присутствовать при залпе. Майор Молния останется здесь. Аккумулятор нужнее.
Подъехал трехместный скоростной автомобиль на гусеничном ходу.
– Вы умеете управлять машиной, доктор?
– Я, может быть, и смог бы… ко… – Шварцман взглянул на свой пустой рукав.
– Я умею управлять машиной, – сказала Марина.
– Тогда садитесь… Товарищ Зыбко, поместите аккумулятор в машине. Хорошо, что она сделана, как и все на строительстве, из немагнитной стали.
Зыбко радостно укладывал в автомобиль свою драгоценную ношу. Марина взглянула на Молнию. Молния опустил голову. Через минуту он и Зыбко провожали взглядами быстро удалявшуюся машину.
– Всем самолетам немедленно покинуть район залпа! – отдал распоряжение Молния.
– Разрешите мне остаться с вами! – попросил Зыбко.
– Хорошо, – сказал Молния и пошел, надвинув на глаза капюшон.
Скоро два последних самолета скрылись в низком серо-коричневом небе.
Ветер сдувал гребни холмов, закручивал и уносил вверх, к самому небу. От этого небо было низким, давящим, песчаным…
Марина и Шварцман вошли в центральную рубку управления. Василий Климентьевич радостно приветствовал их.
– Ну-с, Мариночка! – сказал министр, пожимая девушке руку. – Правительство решило произвести залп с вашим защитным слоем. Каждая минута промедления уносит тысячи жертв. Доля риска в этом есть, но все же у нас достаточно уверенности в благополучном исходе.
