Наконец-то познакомились. Старика звали Джар, гостеприимных хозяев — Фармол и Ртаната, спасенную женщину — все-таки Ампиха, ее дочь — Вулша. А город носит странное название Змеиное Зеркало, расположен действительно в северной области единственного на планете континента.
Джар сказал, что он из «хранящих знания», и живет здесь специально для того, чтобы встречать иномирян. Он вроде как на пенсии, но нарочно поселился поближе к лазу. Двенадцать лет уже ждет, Михаил с Ампихой и Вулшей — его первая удача.
— Бродячий колдун — вы? — напрямую спросил Джар.
— Да, — вздохнув, подтвердил Михаил. Тут уже всем все и так ясно, нет смысла отрицать. Можно было попытаться соврать, к примеру — их троих сюда привел другой пролазник, который вернулся обратно в мир горелых руин. Так ведь втроем пришли, ложь должна быть согласована. Ампиха ведь другое расскажет.
Покивав, Джар проинформировал:
— У нас принято самые важные дела обсуждать в самую последнюю очередь, и с самыми уважаемыми гостями мы тоже разговариваем последними.
Михаил пожал плечами, и Джар обратился к Ампихе.
Разговаривали довольно долго. В основном — спасенная женщина рассказывала, иногда задавала вопросы, и ответы вызывали у нее удивление. Часто — радостное.
Хозяева занимались своими делами, дети — играли.
Чтобы не злоупотреблять гостеприимством, Джар пригласил Михаила к себе домой. Попрощались с Фармолом и Рганатой, Михаил натянул поверх пижамы островитянские штаны и куртку — на Ампихе оно все равно висело, как на пугале. Отправились по почти безлюдным улицам на другой конец городка. Редкие горожане смотрели очень внимательно — то ли одежда Михаила им казалась интересной, то ли уже разнеслись слухи про бродячего колдуна.
Разговор начали еще по дороге, Михаил выяснил, что Фармол действительно проявил агрессивное гостеприимство из-за пижамы.
— Вам не было холодно? — участливо поинтересовался Джар.
— Нет, я закаленный, — соврал Михаил. Нечего лишнюю зависть вызывать.
А ведь, когда Михаил отдал Ампихе свою одежду, а потом полез за «пижамой», это было не обязательно недомыслие, могло и чутье надоумить. Если бы местные увидели легко одетую женщину в сопровождении тепло одетого Михаила, отношение к пролазнику могло сформироваться отрицательное. И пришлось бы выдать тайну «пижамы», чтобы не так враждебно относились.
Пришли к Джару. Добротное жилище, много книг странного формата лежат в специальных стойках, каждая в своем гнезде. Есть нечто, что может быть только компьютером. Панель управления очень сложная, множество всяких кнопок, регуляторов, переключателей. Вряд ли получится быстро разобраться.
Хорошо поговорили за травяным чаем со сладкими сухариками.
Михаилу пришлось рассказать свою историю. Джара больше всего интересовали миры, разведанные сообществом пролазников, а про миры Обитаемое Пространство, Ду, невидимой смерти и горелых руин он знал и так. Порой — больше Михаила, порой — меньше, например, вечная молодость жителей Обитаемого Пространства для него оказалось новостью.
Тем не менее, Джара заинтересовало текущее положение. Последние новости, так сказать.
А что касается того мира, где они сейчас сидели и пили чай, то он назывался Тарст. У того, из которого Михаил пришел в этот, было несколько названий, теперь еще одно добавилось — сам Михаил обозвал его миром горелых руин. Джару название понравилось.
В мире Тарст тоже рухнула цивилизация, причем уже давно. Трудно сказать точно — когда, но причиной был энергетический кризис. Сожгли нефть, газ, уголь — все, что горит. Сначала просто цены на топливо росли, потом остановился транспорт, потом наступил полный развал и упадок. Атомную энергетику развить не успели или не рискнули, проекты орбитальных зеркал провалились. Действительно непонятно, что считать началом упадка.
Потом — плохо было. Голод, эпидемии. Войны, которые велись сначала остатками оружия, потом уже в рукопашную. Население планеты уменьшилось раз в сто. А сейчас цивилизация постепенно возрождается. Даже здесь, фактически на задворках, уже есть мобильная связь, моторные суда, и самолеты летают. Последнее особенно заинтересовало Михаила — до лаза ж далеко.
Кстати говоря, нефть оказалась выработана далеко не вся. Даже в старых месторождениях нашлось немало. Уголь с газом пока толком не проверяли, но, вроде бы, тоже есть.
Вот и гадают относительно настоящих причин краха цивилизации.
Правительство у них — всепланетное, хотя на местах хватает автономии. Начальство выборное, но не то, чтобы демократия, потому что право голоса есть далеко не у всех. У тех, кто платит налоги. Кроме них, еще у военных, шахтеров, моряков, врачей, ученых и других уважаемых граждан.
Зато все важные вопросы решаются всеобщим голосованием и никак иначе. Громоздко, но, вроде, пока действует.
Естественно, Михаил не мог не поинтересоваться, что знают местные о пролазниках. Знали достаточно — и расположение лазов, и про чутье, и про то, что мглу могут видеть только пролазники. Знали немало о соседних мирах. Про ключи от лазов — не знали.
Тарстиане, надо сказать, давно уже в параллельных мирах разочаровались, не нашлось там ничего по-настоящему для них важного. Во всех соседних мирах — либо рухнувшая цивилизация, либо нецивилизованная дикость. Чисто академический интерес остался, да и тот — на энтузиазме. Разве что сбежать можно — во времена полного развала пролазики нередко выводили местных в другие миры. Потом — из соседних миров приводили группы по нескольку человек.
Здесь когда-то пытались пролазников ловить. Но не ловилось по понятным причинам — чутье. Ни один пролазник так и не попался — то ли предпочитали в этот мир не лезть, то ли ухитрялись пробраться тайком.
Тогда приняли решение встречать пришельцев из других миров доброжелательно, ничего с них не требовать. И пролазники стали выходить к людям в открытую, как Михаил сегодня. Однако на какую-то особую помощь, скажем — финансовую, рассчитывать не приходилось. На энтузиазме же.
— Из мира горелых руин последний раз приходили восемнадцать лет назад, — рассказывал Джар. — Бродячий колдун привел с собой девять человек. С тех пор, как там начались… беды, бродячие колдуны ни разу не приходили в одиночку. Некоторые из них ходили туда и обратно несколько раз, выводили группы тамошних жителей.
— А я вывел только двоих.
Джар покивал. С поджатыми губами. Какого черта, Михаил не нанимался в спасатели! Если у Джара гуманизм засвербел, можно провести его в мир горелых руин, пускай там жизнь налаживает. А для упреков у Михаила внутренний голос есть. Голос совести, он же — голос разума.
