Ну и конечно, она будет помалкивать.
И это неплохо, поскольку, не веря в магию, Род уже успел натворить дел предостаточно для того, чтобы прослыть заправским чародеем.
Он шел по коридору, пока не нашел пустую комнату, откуда можно было пройти в потайной туннель. Гранитные плиты одной стены здесь украшал барельеф, изображавший флейту, сжигаемую на костре. По всей вероятности, Логиры слишком серьезно воспринимали значение своей ирландской фамилии. Род отыскал среди вырезанных из камня поленьев одно, выполненное более рельефно, и с силой навалился на него, стараясь сдвинуть вправо. Древний механизм издал утробное ворчание, и потайная панель поползла от пола вверх.
Род осторожно шагнул в образовавшийся проем, нащупал с другой стороны потайной панели массивное кольцо, потянул за него. Панель опустилась. Род тронулся вниз по лестнице. Она оборвалась возле тяжелой дубовой двери. Миновав ее, Род попал в большую пещеру, где стоял зловещий алтарь. Тут его уже поджидал призрак-проводник.
Он подчеркнуто учтиво поклонился.
— Не будете ли вы настолько добры, милорд, и не будете ли возражать против того, чтобы последовать за мною? — проговорил он и устремился к перекрытому аркой выходу в коридор.
Род последовал за ним, бормоча:
— Ишь, какой обидчивый выискался! Еще и подсмеивается…
Выйдя в коридор, Род увидел у правой стены компанию призраков. Они не шевелились, головы их были склонены, и они смотрели на что-то лежащее на полу у их ног. Род расслышал абсолютно человеческое и очень испуганное всхлипывание.
Горацио встретился взглядом с Родом, отделился от остальных призраков. Его жутковатая физиономия была искажена гневом.
— Милорд Логир! — поприветствовал его Род и отвесил ему самый учтивый поклон, на какой только был способен. — Зачем вы звали меня?
Взгляд призрака немного смягчился и даже, пожалуй, стал несколько смущенным.
— Смертный Гэллоугласс, — пробурчал Горацио, — почему ты утаил от меня то, что явился в наши покои не один?
— Не один? — удивился Род. — А что, я был не один?
Логир, похоже, искренне изумился:
— За тобой кто-то крался, и это стало ясно мне, когда я покинул зал, где возвышается темное святилище.
— Час от часу не легче! — пробормотал Род.
— Как ты справедливо заметил, — продолжал призрак, — тут у нас довольно прохладно. Если к нам сюда валом повалят смертные, мне придется распорядиться на тот счет, чтобы эти туннели начали отапливать. Итак, как и сказал, выйдя из зала, я наткнулся на смертное создание. Оно принадлежит тебе.
— Принадлежит? — нахмурился Род. — Слуга, что ли?
— Это создание подслушивало под дверью. А когда мы приблизились к нему, оно прокричало твое имя.
— Да уж… — Род почесал затылок, сдвинул брови. — Мое имя, говорите?
— Да. В противном случае мы бы его не пощадили. И потому я послал за тобой.
Логир отлетел в сторонку, призраки расступились, Род шагнул вперед. На полу, озаренная зеленоватым светом, исходившим от привидений, в страхе корчилась девушка, отчаянно пытаясь вжаться в стену. Лица ее видно не было. По плечам разметались черные волосы. Белая блузка, пышная юбка, черный корсаж, обтягивающий высокую грудь.
— Милорд Логир, — проговорил Род, но голос его сорвался. — Милорд Логир, — начал он снова, более решительно, — это уж никак не «оно». Взгляни на меня, девушка, — окликнул он незнакомку как можно нежнее и заботливее.
Девушка вскинула голову, глянула на Рода широко раскрытыми глазами, разжала губы. Лицо ее озарилось радостью и облегчением.
— Милорд! — вскричала она, вскочила и так крепко обняла Рода, что он едва не задохнулся. Девушка прижалась к нему, уронила голову на его плечо. Тело ее сотрясали рыдания. — Милорд! О милорд!
Род пытался хоть немного отстраниться, дабы не задохнуться. Он, конечно, узнал ее: это была та самая горничная, которая предлагала ему провести с ней ночь.
— Ну-ну, милая, все хорошо, успокойся, — бормотал он, поглаживая ее по спине. У него закружилась голова, и чтобы устоять на ногах, он нашел фиксированный источник света в виде призрака Горацио Логира и уставился на него.
Физиономия призрака скривилась от отвращения.
— Уведи ее прочь из моих покоев, смертный. Тут и так сыро.
Род только теперь отметил, что объятия девушки ему очень приятны. Он прикрыл глаза, наслаждаясь ее теплом и близостью, и кивнул:
— Да-да, милорд, сейчас я уведу ее. Ну-ну, милочка, не надо плакать. — Он вытащил из-под манжеты носовой платок и отер им щеки девушки. — Хватит слезы лить. Видишь, как тут и без того сыро? А у Горацио — артрит… если он, конечно, помнит, где лежат его косточки… ну вот, умница…
Голова девушки лежала у него на груди. Она закрыла глаза, успокоилась. Казалось, задремала. Рода охватила невыразимая нежность, которая в немалой степени подогревалась чувством достоинства и инстинктом защиты тех, кто слабее его. Между тем разум его исподволь проклинал чувства, которые пробуждают у мужчин плачущие дамочки.
Род взглянул в задумчивые пустые глазницы Логира.
— А ведь ты влип, смертный.
— Кто, я? — Род хмыкнул и небрежно отозвался: — Да я в огне сгореть семь раз мог, а не сгорел!
— Знать, это пришлось тебе по нраву, — съехидничал Логир, — если ты столько раз попадал в огонь. Уводи ее из моих покоев, смертный.
Род на прощанье одарил призрака возмущенным взглядом и обратился к девушке.
— Пойдем, милая, — сказал он, — нам пора.
Он поднял обессилевшую от рыданий девушку на руки. Она вздрогнула, что-то сонно пробормотала, прижалась головой к плечу Рода и крепче обвила руками его шею.
«Дети и женщины, — подумал Род, — это будет пострашнее зыбучих песков».
— Милорд, — попросил Род Логира, — не могли бы вы проводить меня? А то что-то я вдруг дорогу забыл.
— Ясное дело, — кивнул призрак, но, прежде чем он развернулся и полетел вдоль по коридору, Род успел заметить, что черный провал его рта растянулся в весьма выразительной усмешке…
Род вышел в освещенный факелами коридор — тот самый, где расстался с Дюрером. Противного старикашки не было — видимо, понадеялся на самое худшее, возрадовался и убрался восвояси.
Род опустил девушку, ступни ее коснулись пола. Она пробормотала какое-то неразборчивое возражение и крепче прижалась к своему спасителю.
Род обнял ее, потерся щекой о ее волосы, стараясь продлить приятные мгновения.
Но вот он печально улыбнулся, отнял одну руку, провел кончиками пальцев по щеке девушки, приподнял ее подбородок. Обрамленные длинными ресницами глаза были закрыты, пухлые алые губы вытянулись и разжались — едва заметно…
