Я посмотрела вверх. Джефф падал прямо над нами, но он был еще очень далеко. Я тут же снова глянула вниз… я ее догоняла… обгоняла — была под ней!
Затем я затормозила всем, чем можно, так что чуть не осталась без крыльев. Я с силой загребла перед собой воздух, замерла на мгновение и заработала руками, даже не заняв горизонтального положения. Первый взмах, второй, третий… я перехватила ее снизу, и мы бешено завертелись на месте.
Потом сильный удар об пол…
Я испытывала одновременно слабость и удовлетворение. Я лежала на спине в полутемной комнате. Кажется, мама была где-то рядом… Папа был здесь точно. У меня зачесался нос, я попыталась поднять руку, но руки не двигались. Тогда я снова уснула.
Проснулась я голодная, спать больше не хотелось. Я лежала на больничной кровати, руки по-прежнему не работали, и не удивительно — ведь они были в гипсе. Вошла медсестра с подносом.
— Хочешь есть? — спросила она.
— Просто умираю с голоду, — призналась я.
— Ну что ж, сейчас поедим.
И она начала кормить меня с ложечки.
Я отвернулась от третьей ложки и твердо спросила:
— Что у меня с руками?
— Тс-с… — прошептала она и сунула мне ложку в рот.
Немного погодя пришел очень симпатичный доктор и ответил на мой вопрос:
— Ничего особенного. Три простых перелома. В твоем возрасте кости быстро срастаются. Но нам приятно твое общество, вот я тебя и держу, заодно хочу убедиться, что нет внутренних повреждений.
— Внутри у меня все цело, — ответила я. — По крайней мере, ничего не болит.
— Я же сказал, что это всего-навсего предлог.
— Доктор!
— Да?
— Я смогу снова летать? — со страхом ждала я ответа.
— Конечно. Я видел, как люди, пострадавшие намного серьезнее, поднимались в воздух и делали три круга подряд.
— Слава богу. Спасибо, доктор. А что случилось с той другой девушкой? Она… она не…
— Брентвуд? Она здесь.
— Да, здесь, — отозвалась Ариэль. — Можно?
У меня отвисла челюсть, и я с трудом выговорила:
— Да. Конечно. Входи.
Доктор предупредил:
— Только не долго, — и вышел.
— Садись.
— Спасибо.
Она не шла, а прыгала, и я увидела, что одна нога у нее забинтована. Ариэль примостилась на краешке кровати.
— Ты повредила ногу?
Она пожала плечами.
— Ничего страшного. Растяжение и разрыв связок. Два сломанных ребра. Но меня вообще могло бы не быть на белом свете. А знаешь, почему я осталась жива?
Я не ответила. Она прикоснулась к моей гипсовой повязке.
— Вот почему. Ты подхватила меня в воздухе, а я рухнула на тебя сверху. Ты спасла мне жизнь, из-за меня у тебя теперь сломаны руки.
— Не надо меня благодарить. Я бы сделала то же самое для любого другого.
— Верю и не собираюсь тебя благодарить. Разве благодарят человека, спасшего жизнь? Ты просто должна знать, что я этого не забуду.
Мне нечего было ответить, и я спросила:
— Где Джефф? С ним все в порядке?
— Он скоро будет здесь. Джефф не пострадал, хотя я удивляюсь, как он не сломал обе лодыжки. Он с такой силой стукнулся ногами об пол, что такое вполне могло случиться. Но, Холли… Холли, родная моя… я сюда пробралась, чтобы поговорить о нем.
Я быстро сменила тему разговора. Не знаю, чем уж они меня перед этим пичкали — я была в каком-то полусне, однако почувствовала, что смущаюсь.
— Ариэль, что произошло? Все было замечательно, и вдруг — на тебе!
Она понуро ответила:
— Сама виновата. Ты велела спускаться, и я посмотрела вниз. Вниз в буквальном смысле слова. До этого все мои мысли были заняты только тем, как добраться до крыши. Я и не предполагала, что поднялась так высоко. А тут я глянула вниз… у меня закружилась голова, стало страшно, и я перестала соображать. — Она передернула плечами. — Ты оказалась права: я не была готова.
Я понимающе кивнула:
— Ясно. Но ничего, не расстраивайся. Когда у меня заживут руки, я снова возьму тебя наверх.
— Холли, милая… — Она дотронулась до моей ноги. — Только я больше не полечу. Я возвращаюсь туда, где мое место.
— На Землю?
— Да. Я улетаю в среду на "Билли Митчел".
— Мне очень жаль.
Она слегка нахмурилась:
— Правда? Холли, ведь ты меня не любишь?
Я совсем растерялась. Ну что тут скажешь? Особенно если учесть, что так оно и есть. Я медленно произнесла:
— Что значит не люблю? Я просто не очень хорошо тебя знаю.
Она кивнула.
— Я тоже тебя мало знаю… хотя узнала намного ближе всего за несколько секунд. Но, Холли, послушай, пожалуйста, и не сердись. Это касается Джеффа. Он не слишком хорошо себя вел последние несколько дней — я имею в виду то время, что я была здесь. Я уеду, и все встанет на свои места.
Теперь, когда она назвала вещи своими именами, я уже не могла уйти от разговора, чтобы она не вообразила невесть что. Поэтому мне пришлось объяснять, что я деловая женщина, что если и казалась расстроенной, то только потому, что распалась фирма "Джоунс и Хардести", так и не создав своего первого космического корабля, что в Джеффа я совсем не влюблена, а просто ценю его как друга и компаньона, но раз уж фирма "Джоунс и Хардести" не состоялась, она превратится в "Джоунс и Компанию".
— Так что видишь, Ариэль, тебе вовсе нет нужды отказываться от Джеффа. Если чувствуешь себя в чем-то виноватой, забудь об этом.
Она моргнула, и я с удивлением заметила, что она еле сдерживает слезы.
— Холли, Холли, ничего-то ты не понимаешь.
— Все я прекрасно понимаю, не маленькая.
— Конечно, ты взрослая… но все же до конца ты не разобралась. Первое. — Она подняла кверху палец. — Джефф меня не любит.
— Не верю.
— Второе. Я не люблю его.
— Опять ложь.
— Третье… Ты говоришь, ты к нему равнодушна… Впрочем, к этому мы еще вернемся. Холли, я красивая?
Менять тему разговора — типично для женщин. Но я, наверно, никогда не научусь прыгать с одного на другое с такой скоростью.
— М-мм?
— Я спрашиваю: я красивая?
— Ты ведь сама прекрасно знаешь, что да!
— Да, знаю. Я умею немного петь и танцевать. Но одного этого недостаточно, чтобы получать хорошие роли, потому что я всего-навсего лишь третьесортная актриса. Так что хочешь не хочешь приходится быть красивой. Сколько мне лет, по-твоему?
Я было заколебалась, но лгать не стала:
— Старше, чем думает Джефф. По крайней мере, двадцать один. Может быть, даже двадцать два.
Она вздохнула:
— Холли, я гожусь тебе в матери.
— Ну уж! В это я и вовсе не поверю.
— Я рада, что по мне этого не скажешь. Но подумай сама: могу ли я влюбиться в Джеффа? Хотя он, конечно, прелесть. Но все это не важно. Важно то, что он любит тебя.
