перестану злоупотреблять твоим гостеприимством. Да и солнце клонится к закату, а до нашей миссии больше шестидесяти верст, по местным дорогам часа три пробираться. Кому передать весть о том, что вы живы и здоровы?
– Спасибо, господин Фасар. Пока никому. Впрочем… – Она задумалась. – Как называется место, где расположена твоя миссия?
– Тампасика. Небольшой город или большая деревня, смотря как посмотреть, вряд ли больше трех тысяч жителей.
– Он есть на картах?
– Да, есть.
– Хорошо. Господин Фасар, если однажды к тебе зайдут в гости наши друзья, расскажи им, как сюда добраться. Они скажут пароль – «мароновая роща». Но не говори никому, что ты их ждешь, возможно, они и не зайдут никогда. Хорошо?
– Твои друзья здесь? – поп потеребил бороду. – Хорошо. Марон – какое-то дерево, если я правильно понимаю?
– Да. С такими резными листьями, как рука, – Карина продемонстрировала растопыренную пятерню в качестве иллюстрации.
– Я запомню. А сейчас, госпожа Карина, не могла бы ты позвать мужчин, чтобы они помогли мне донести брата Сумарена до джипа? Боюсь, года мои уже не те, чтобы дотащить его в одиночку.
– Обойдемся без мужчин, – улыбнулась Карина. – Только, очень прошу тебя, не надо привозить его в следующий раз. И забери его звезду – наверное, она ему пригодится.
В сопровождении Цукки, Тамши и брата Фасара Карина, манипуляторами неся пребывающего в глубоком обмороке Сумарена в полусажени перед собой, дошла до стоящего на околице джипа, возле которого уже бродил сумрачный Младший Коготь, пиная скат. Он молча проследил, как Карина запихивает бессознательного миссионера на заднее сиденье, как брат Фасар забирается на место водителя, повернулся и ушел.
– Брат Фасар, – Цукка подняла руку, прежде чем тот завел мотор. – Можно задать тебе вопрос о твоей вере?
– Конечно, дитя мое.
– Ваш святой знак – звезда в круге. Я уже видела такой у одного… из солдат Дракона. Только он меньше и с дыркой в центре звезды. Разве среди солдат Дракона есть последователи вашей церкви?
– Вряд ли. Раз звезда с отверстием, это знак Курата – он местный бог солнца. Если ее расположить так, чтобы тень звезды падала на землю, в ее центре окажется светлая точка – символ того, что день торжествует над ночью.
– Бог солнца? – переспросила Цукка. – Но ведь твоя Церковь тоже поклоняется Отцу-Солнцу? Получается, что ваши религии одинаковы?
– Двести лет назад за такую ересь, дочь моя, тебя живой сварили бы в кипящем масле, – усмехнулся проповедник. – В наше время, когда я попытался провести такую параллель в своей диссертации на звание магистра теологии, меня просто отправили в самый глухой уголок планеты, который только можно придумать. У нас не принято рассуждать о подобных вещах, но у меня есть довольно убедительные доказательства, что изначально Церковь Колесованной Звезды являлась ответвлением одного из южных культов. Умерщвленный на колесе Пророк, живое воплощение Бога-Солнца, сильно изменил основные положения тогдашней религиозной доктрины и создал нашу Церковь. Предупреждаю, не стоит обсуждать этот вопрос с другими миссионерами – выйдет…. теологический диспут, как ты выражаешься. Но я нахожу удовольствие в изучении истории, так что с радостью расскажу тебе все, что знаю, когда появлюсь у вас в следующий раз.
– Надеюсь, когда-нибудь ты познакомишься с моим мужем, Саматтой, – серьезно сказала Цукка. – Он тоже историк. Уверена, вы найдете много общих тем для разговора.
– Надеюсь на встречу, – кивнул брат Фасар. – Но сейчас мне пора. И помните: главное – не отчаиваться. У Господа нашего странное чувство юмора, а в рукаве – много козырей. И я стану молиться за вас.
– Чувство юмора у Дзи действительно странное, если о нем речь, – пробормотала Цукка под урчание заводящегося мотора, вместе с Кариной отходя в сторону, чтобы не мешать машине разворачиваться. – А уж про Камилла вообще молчу.
– А он хороший дядька, – сказала Карина. – Господин Фасар, я имею в виду, не Камилл, разумеется. Даже удивительно.
– Дядька хороший, а вот компанию себе выбрал неподходящую. Уму непостижимо – жрец, критически изучающий прошлое своей религии! – Цукка помахала вслед уезжающей машине. – Ну что, ты собираешься прием дальше вести? Я там детишкам про Текиру рассказывала, про материки и океаны. Вон они все из-за домов выглядывают, сейчас от любопытства полопаются. Так что ты как хочешь, а я пошла дальше свет людям нести.
Поздно вечером, в одиночку отправившись к речке искупаться – река изменила свое русло, но удобные для спуска к воде места сохранились – Карина вляпалась в приключение. Обсохнув после купания и натянув платье, она принялась подниматься на высокий здесь берег. Простому человеку пришлось бы попыхтеть, пытаясь в кромешной темноте нащупать дорогу, но она ясно видела тропинку сканером и уверенно шагала по ней, перепрыгивая с камня на камень. Маленький песчаный пляжик, который она так полюбила, безвозвратно погиб, уничтоженный селевым потоком, но, по крайней мере, перекрытая грязевыми наносами река разлилась выше по течению, там, где в сезон «малых дождей», как сейчас, обычно красовалось лишь широкое галечное ложе. Сейчас Карина носила сделанные специально на ее маленькую ногу гунки из дубленой кожи, а потому не боялась повредить ноги об острый обломок камня, не обточенный водой. Однако усталость и самоуверенность сыграли свою роль, и когда она решила срезать несколько шагов, пройдя по большой старой валежине, оступилась.
Она взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие и балансируя на трухлявом дереве, по которому заскользили плоские гладкие подошвы гунок. В конце концов ей удалось собраться и упасть, почти рухнуть на одно колено, крепко ухватившись рукой за торчащий сук. Однако для старой деревяшки такое оказалось уж слишком. Что-то хрустнуло, треснуло, застонало, и валежина сначала медленно, а потом все быстрее заскользила сквозь заросли кустарника вниз с обрыва. Отчаянно пытаясь удержаться на ней, Карина перегруппировалась, но прогнивший ствол развернулся и толстым концом вниз устремился к отблескивающей искрами в полутора саженях под ней черной речной воде. Она инстинктивно упала вперед, размахивая руками, чтобы ухватиться хоть за что-то, способное удержать ее от падения – и внезапно ствол рванулся из-под нее вверх и назад, обломками сучьев обдирая ей ноги, и она приникла к нему всем телом, обхватывая руками и ногами.
Несколько секунд спустя, все еще тяжело дыша и ощущая, как от выброса адреналина колотится сердце, она осознала, что все еще держится за повисшее под углом бревно. Что происходит? Проклятая деревяшка все-таки за что-то зацепилась? Но насколько прочно и не заскользит ли снова, если она неосторожно пошевелится? В ушах шумела кровь, и предупреждающе подрагивали манипуляторы, сигнализируя, что вес удерживаемых предметов близок к верхнему пределу. Удерживаемых предметов? Да.
