Низкое либидо у женщин ее возраста встречается довольно редко. Согласно статистике, самое острое сексуальное возбуждение женщина испытывает в возрасте около сорока лет. Особенно во время овуляции. У нее не было возбуждения ни во время брачной ночи с Ральфом, ни в одну из всех последующих ночей за все четырнадцать лет, и она думает, что не возбудилась бы, даже если бы вместо овуляции у нее была кошачья течка. Просто так случилось в ее жизни, что она никогда не испытывала сексуального возбуждения. И это не имеет ничего общего с воспитанием. В их в общем-то католической, но не какой-то суперрелигиозной баварской семье подход к сексу не был слишком строгим, да и вообще католицизм в Германии не лезет своим правоверным в трусы и не заглядывает под одеяла. Еще один плюс: это у нее вовсе не наследственное. Сестра Матильда, на два года младше ее, уже после двух разводов и не скрывает, что в обоих случаях проблемой становилось «несоответствие партнеров в постели». Матильду по сравнению с ней можно назвать нимфоманкой, хотя, если честно, то по сравнению с ней нимфоманкой покажется любая женщина, которая не без удовольствия время от времени занимается сексом со своим мужем.
Во время лечения она перепробовала всё. Смотрела порнушку и в одиночестве, и вместе с Ральфом, принимала виагру в течение месяца (Ральф потихонечку тырил у нее эти таблетки, думал, она не заметит), делала в нос аэрозольные впрыскивания окситоцина, выписанного врачом и привезенного за огромные деньжищи из Америки, ходила на тайский эротический массаж, иглоукалывание, йогу с элементами Камасутры, аутогенный тренинг, сеансы гипноза (ни разу ей не удалось заснуть из-за неконтролируемых приступов смеха). Это то, что делалось официально. В рамках терапии. А неофициально: вдыхание дыма из косячков с марихуаной, которую доставал Ральф, два сеанса в спальне еще с какой-то наркотой, вибратором и жестким порно на экране телевизора. Несмотря ни на что, ей так и не удалось всколыхнуть свое либидо. Конечно, она вступала в половые отношения с Ральфом, но для нее это было как вставать на работу в понедельник утром: не хочется, но надо.
И только когда четыре года назад у них родилась Лаура, она вздохнула с облегчением. Сначала тревожное спокойствие во время беременности, потому что «это» опасно (хотя она прекрасно знает, что никакой опасности нет), потом довольно долгий послеродовой период, как бы морально освобождавший ее от обязанности отвечать на ласки, и наконец – спящая в их постели малышка Лаура, создававшая своим маленьким тельцем непреодолимое препятствие для Ральфа. Впрочем, иногда система давала сбой: муж отверткой открывал дверки душевой кабины, входил к ней, и тогда у нее не оставалось выбора. Она не ощущала какого-то особого дискомфорта, когда ему было достаточно, чтобы она ублажила его ртом. Но только он собирался залезть на нее, начинал разводить ей бедра, как ее охватывал панический страх. Два года назад в мае, в день рождения Ральфа, в ванной у нее случился первый приступ вагинизма. До сих пор она не может забыть той боли в паху и своего крика…
ОН. Да люблю я ее. Это женщина всей моей жизни. Я был на седьмом небе от счастья, что она выбрала меня. И родила мне Лауру. Время от времени я бываю эгоистом и домогаюсь ее. Два года назад я даже сделал ей больно. Но я не хотел этого. В смысле очень даже хотел, но это не была какая-то животная похоть. Ладно, переживем и это…
Об октябрьской революции в розовых тонах
O różowej rewolucji październikowej
Посетить сексолога Юстине посоветовала коллега по работе…
Они возвращались одним самолетом из Лондона в Краков. Две недели трудного завершения проекта, который английская головная фирма уже давно сама должна была закончить. В сущности, ездили на такси только между крохотной гостиничкой в Кенсингтоне и стеклянным офисным зданием на Оксфорд-стрит. Только один раз, в воскресенье, перед обедом им удалось выкроить немного времени, чтобы быстрым шагом пройтись (ибо трудно такое назвать посещением, знакомством с музеем) по залам Национальной галереи. В последний день пребывания в Лондоне, когда они написали и отослали итоговые отчеты, директор с самого высокого этажа пригласил их в изысканный ресторан в модном лондонском Сохо, которое из района «морального падения» преобразилось в излюбленное место нуворишей и туристов. Поехали туда на его лимузине с уже собранными к отъезду чемоданами, чтобы оттуда махнуть прямо в аэропорт, где они успевали на последний рейс в Краков. В ресторане она выпила несколько дринков. В самолете попросила вина. И, видимо, поэтому рассказала то, что никому до сих пор не говорила.
– Две недели ты не видела мужа, – отреагировала подруга. – Вначале, когда мы только поженились, я тоже любила такие расставания, но особенно возвращения, когда кто-то из нас приезжал домой, и мы дышали друг на друга со слюной на губах, точно собаки Павлова. От сексуального голода друг по другу… Счастливая… Представляю, какая у тебя сегодня будет ночь…
Действительно, Юстина замужем только год. Это совпадает, но только это. И в самолете никакое предвкушение ее не томило. Потому что никакого особого сексуального голода она не ощущает, да и неособого тоже. Она вообще никогда не чувствовала никакого сексуального голода. Она рассталась со своим первым парнем еще в лицее, когда тот стал засовывать руки под ее свитер. Когда в институте она познакомилась с Марчином, то, влюбленная в него, смирилась с тем фактом, что секс – это важная часть союза мужчины и женщины, если не для нее, то для него. Она не была асексуальной, но и сексуальной тоже. Прикосновения и поцелуи мужа ей приятны. Она хочет, чтобы он желал ее, но сама она не горит желанием. Прошла уже всех врачей. Гинеколог не нашел ничего патологического. Эндокринолог, проверивший ее уровень эстрогена и тестостерона, тоже не заметил ничего такого, что отклонялось бы от нормы. От сексолога, к которому она попала по совету подруги прямо с самолета, она узнала, что страдает гиполибидемией, то есть фригидностью. Это он удачно подметил: страдает. Потому что и впрямь страдает. Она – гиполибидемичка. У нее сниженное половое влечение, отсутствие эротических фантазий и отсутствие потребности проявлять сексуальную активность. И это последнее было про нее на все сто. Она покинула кабинет сексолога с рецептом на виагру. Два месяца втайне от Марчина, запершись в ванной, глотала она эти стоившие безумных денег голубые таблетки. И если не считать неестественного румянца на лице, никаких других изменений в себе на выходе из ванной не замечала…
