Первые проблемы начались, когда родился Павлик. Еще раньше на семейном совете было решено, что поскольку у Иры все так сложилось, то ей уже будет не до диссертации. А вот Славику — прямая дорога в науку. Ну а поскольку сейчас все так просто не делается, то вся зарплата Славика будет уходить на его научную и «околонаучную» деятельность, то есть на подарки научному руководителю, походы в ресторан с руководством и все такое… Нет, пока Ира была в декрете, Славик честно приносил домой половину денег (хотя и ворчал при этом), но когда она вышла на работу, он напомнил о принятом решении и, так сказать, сократил ассигнования. Теперь деньги от Славика в семейный бюджет поступали нерегулярно и крайне редко. Зато он сам все чаше стал приходить домой поздно и «слегка подшофе». Все это объяснялось тем, что «у шефа сегодня именины», что «встретил сегодня ребят из институтской команды», что «отмечали апробацию» и что «мужчине иногда надо немного расслабиться, и вообще, у меня уже голова болит от этих детских воплей». Ира безропотно тянула на себе весь «быт», сидела ночами у Пашкиной кроватки, когда у того резались зубки, и грустно вспоминала девичьи мечты о прекрасном принце, который прискачет на белом коне, посадит ее перед собой и увезет далеко-далеко, от всех проблем. Подруги, успевшие уже выскочить замуж, родить по ребенку и развестись, часто завидовали ей.
— Ой, Ирка, как тебе повезло — такого мужика отхватила… И умница, и красавец, диссертацию вон пишет…
А Ира молча улыбалась, гоня от себя мысли о том, как ее «умница и красавец» точно так же, вернувшись с работы, заваливается на диван и упирает взгляд в телевизор… Он же совершенно точно лучше, чем бывшие мужья девчонок. У них же со Славиком семья…
Неделя закончилась как обычно. В пятницу вечером Славик опять пришел навеселе, но Ира молча стянула с него брюки и рубашку и уложила спать. Удачно, что он явился не позже девяти, она как раз загружала свою старенькую, доставшуюся от матери «Обь», так что успела запихнуть его грязную рубашку в стиральную машину…
Следующая неделя пролетела незаметно, а в пятницу Ира снова опоздала. Причем гораздо сильнее, чем обычно. Славик сказал, чтобы она его с утра не будила, потому что в двенадцать за ним заедет шеф и они поедут в министерство «согласовывать тему». Так что она засунула будильник подальше под подушку, чтобы он звонил потише и не разбудил Славика. Ну и проспала.
Вернее, нет, встала-то она почти вовремя, всего на пятнадцать минут позже, но Павлик уже точно опаздывал на завтрак в саду, так что пришлось на скорую руку делать ему яичницу с помидором.
Когда она вошла в отдел, все разговоры стихли. Все повернулись и уставились на нее. Ира остановилась и недоуменно оглянулась. Нет, смотрели точно на нее. Она слегка покраснела и, опустив голову, принялась оглядывать себя, лихорадочно вспоминая, что могла сделать не так. Да нет… с одеждой все вроде в порядке…
— Ну что, Карская, опять опоздала… — протянула Надежда Николаевна, — ох, говорила я тебе…
Ира облегченно выдохнула. Похоже, в институте пошла новая волна борьбы за трудовую дисциплину. Ну ничего, даже если лишат премии в приказе, так когда она еще будет…
— Ирочка, а ты доску объявлений видела? — как-то уж слишком мягко прощебетала Светлана Анатольевна.
— Нет, — мотнула головой Ира, а сердце испуганно защемило.
— Ох, бедная, — как-то уж очень огорченно вздохнула Тимонкина.
— Сократили тебя, вот что, — рубанула Надежда Николаевна.
— Но… как? — ошарашенно переспросила Ира.
— А вот так. Новый замдиректора приказ подписал. — Надежда Николаевна с завистью добавила: — Да чего ты пугаешься — радоваться надо. Всем сокращенным долги по зарплате приказано полностью выплатить. А мы как сидели без копейки, так и будем сидеть.
— Но… за что?
— Уж не знаю, — отрезала Надежда Николаевна, — у того, кто подписывал, спроси.
Ира опомнилась только на «директорском» этаже. За все время работы в институте она была здесь только два или три раза. Влетев в приемную, она полоснула взглядом по секретарше, начавшей приподниматься из-за стола, и решительным шагом двинулась к двери замдиректора, которая располагалась точно напротив директорской. Их «старик» последнее время частенько прибаливал, и его обязанности как раз выполнял этот новый. Секретарша только успела ахнуть: «Куда?..» — как Ира толкнула дверь и ворвалась внутрь.
Замдиректора сидел за столом и что-то писал. Услышав, как распахивается дверь, он поднял голову и посмотрел на Иру.
— Я — Карская Ирина Борисовна. Сегодня вы подписали приказ о моем сокращении, и я хочу спросить — почему?
Замдиректора окинул ее спокойным взглядом, сделал знак секретарше, возникшей за Ириной спиной, и мягким жестом указал на стул напротив:
— Садитесь, Ирина Борисовна. Слушаю вас.
Ира села и внезапно почувствовала, что ее охватывает робость.
— Я… мне сказали, что вы подписали приказ о моем сокращении.
Замдиректора кивнул:
— Да, согласно приказу министерства штатная численность института сокращается на тридцать процентов. К счастью, часть ставок у нас и так были незаполненные, так что сокращение коснулось только двадцати человек.
— Но… почему я… то есть по каким критериям осуществлялся отбор тех, кто попадал под сокращение?
— По самым демократичным. Мы спустили цифры прямо в отделы и там сами решили, кого сокращать.
Иру бросила в жар. Они… как они могли?!
— Но… как же так… — потерянно пролепетала она, — ведь… они мне… я ничего…
Замдиректора молча выслушал ее лепет, а затем успокаивающе произнес:
— Не стоит так уж сильно расстраиваться, Ирина Борисовна. Вполне возможно, что вам как раз повезло. Как мне представляется, институт все равно будут еще сокращать, а возможно даже, и ликвидировать. В мировой практике для решения тех задач, которые перед ним стоят сегодня, достаточно отдела из пяти-семи человек. А у нас двести сорок два. И огромное здание, которое требуется содержать. А главное, как выяснилось, мы никому не нужны. Так что вы — всего лишь первая ласточка. И я распорядился, чтобы всем сокращаемым погасили все долги по зарплате, что нам, скорее всего, и удастся сделать. А вот как будет с остальными, не знаю. Из министерства денег не поступает, одни обещания.
— Но… что же мне теперь делать?
Замдиректора несколько секунд молчал, а затем вдруг тихо произнес:
— Мне кажется, главное — не сдаваться. А чем конкретно заняться — вы найдете. Я уверен.
Когда она появилась в отделе, все поголовно прятали от нее глаза. Каждый оказался очень занятым. Ира рухнула на свой стул и несколько минут просто сидела, глядя в одну точку. А потом выдвинула ящики и принялась выгребать оттуда свои личные вещи. Сложив все в большой полиэтиленовый пакет, так кстати обнаружившийся в нижнем ящике, она подошла к Тимонкиной и тихо попросила:
