Он прополоскал рот водой, чтобы смыть неприятный привкус, прошел на кухню, чтобы сварить кофе, подумал, стоит ли что-нибудь съесть, но решил ограничиться только кофе. Мысли генерала были заняты термоядерным взрывом в Сибири, о котором еще ничего не написали в газетах. Он хмыкнул, прекрасно зная, почему не написали – привычная логика военной политики.
По мнению Христенко, российская демократия по-прежнему находилась в руках структуры, породившей тоталитаризм, в которой, включая его самого, служили офицеры, поддерживающие этот режим. Их жизнь изменилась, причем не в худшую сторону. Он тоже полагал, что у него есть будущее, пока год назад не начались приступы сухого кашля, становившиеся день ото дня все более мучительными. Да, такой была сегодняшняя жизнь. Его сын Сергей, воевавший в Афганистане полковником, погиб, жены он лишился тридцать лет назад. В квартире, казалось, было холодно от одиночества. Он поднес к уху трубку цифрового телефона, чтобы вызвать служебную машину.
– Рамази Альхмади и Кабиб Шах договорились о встрече в Чайнатауне, чтобы переправить в Бейрут очередную сумму отмытых денег. Форсайт будет заниматься этим вопросом, пока я не вернусь.
Голос Иванова резко отвлек Христенко от печальных мыслей, напомнил о том, что он должен сообщить не совсем приятные новости. Он не знал, с чего начать.
– Да, включи эту информацию в свой рапорт, я разберусь с этим позже, – сказал Христенко и потушил окурок в пепельнице. – Сейчас мы должны обсудить другой вопрос. – Он глубже опустился в кресло, пристально посмотрел на Алексея, его голос стал резким. – То, что я скажу, предназначено только для твоих ушей. Первое главное управление было проинформировано о том, что ты отдал президенту Лаврову диск с записью альбома «The Beatles» под названием «Наги Бау'в Ш amp;М». Настоящий диск хранился здесь для обеспечения безопасности. Нам сообщили об этом из Кремля по линии служебной связи буквально за двадцать минут до твоего прихода.
Алексей был шокирован.
– Я передал диск, который получил в Америке. Другого у меня не было.
Христенко криво усмехнулся.
– Это было проверкой с целью обнаружения шпионов. Они не верят даже собственной разведывательной службе. Возможно, в операции участвовали вражеские элементы, и это необходимо было выяснить. Я нисколько не удивлен. Если произойдет малейший сбой в их довольно слабой системе безопасности, им достаточно будет только указать пальцем на тебя и тех, кто был связан с тобой.
– Не понимаю.
– Обдумай следующее. Зачем было отдавать диск тебе, если президент Макферсон мог лично передать его Лаврову? Тебя использовали как пешку, впрочем, как и всех нас. Встретимся в клубе ровно в три. Пока отправляйся в отдел «Курск» в библиотеке имени Ленина, найди на двадцать второй полке «Войну и мир». Я в качестве начальника Первого главного управления просмотрел настоящий диск, более того, сделал копию и спрятал ее в этой книге.
Лицо Алексея стало еще более удивленным.
– И?…
– Потом. Все потом.
– Геннадий Игоревич, этот пластик… Почему молчит научное сообщество?
– Потому что научное сообщество ничего не знает о нем, не считая посвященных.
– Но…
– Потом. – Беспокойный генерал о чем-то задумался, потом встал, подошел к окну и вдруг чему-то улыбнулся. – Да, возможно, мы передали не тот диск, но копия настоящего понадобится в качестве доказательства того, что должно произойти. Шпион, если он есть в СВР, ЦРУ или КГБ, не подозревает о его существовании.
Иванов не знал, как относиться к его словам, его лицо выражало замешательство, и он, сидя в кожаном кресле, явно ждал, когда Христенко продолжит.
Но генерал молчал, он думал о том, что ничего подобного не могло произойти раньше, когда военная сила имела значение. Тогда ядерный арсенал Запада представлял главную угрозу для социалистического лагеря, и противостояние этому арсеналу было первейшей обязанностью советских вооруженных сил. СССР необходимо было иметь возможность уничтожить ядерный арсенал западных стран, если кризис достигнет такого состояния, когда словами решить ничего уже невозможно.
«Настоящей целью, – думал Христенко, – являлось уничтожение американских ракет, что означало разработку своих высокоточных и дорогостоящих средств доставки, способных уничтожить американские ракеты „Минитмен", подводные лодки и базы бомбардировочной авиации, нанести удар, который разоружил бы Запад, не вызвав всемирной катастрофы». Христенко был уверен в том, что они должны были обладать преимуществом нанесения контрударов, направленных на оружие, а не на людей. Но правила игры изменились с развалом СССР и появлением западных ракет «Трайдент Д-5», поставивших под угрозу старую советскую оборонную доктрину благодаря развитию западной глобальной системы навигации и определения местоположения, без которой американские подводные лодки не смогли бы достаточно точно определить координаты русских пусковых установок и поразить их.
Голова Христенко была занята мыслями об этом, пока он смотрел на залитую дождем улицу из окна второго этажа. Его грудь вдруг затряслась от приступа кашля. Он выплюнул мокроту в носовой платок и спрятал его в карман.
– Нам не все сказали, мой друг, – сказал Христенко, доставая очередную сигарету «Кэмел» и прикуривая от золотой зажигалки, купленной лет двадцать назад. – Как сказали бы англичане, что-то назревает. – Христенко вдруг улыбнулся. – Подумай сам, Алексей Владимирович, в северных районах Сибири взорвано термоядерное устройство, но средства массовой информации не получили об этом никакой информации, несмотря на то что взрыв был зафиксирован спецслужбами многих стран. Через девять дней главы этих правительств собираются в Женеве, якобы для обсуждения глобальной экономики и американской Стратегической оборонной инициативы.
Иванов долго и пристально смотрел на него.
– Геннадий Игоревич, что происходит?
В кабинет, стряхивая капли дождя с зонта, вошел Юсуфов.
– Я слышал, что ты должен был вернуться, – сказал он Иванову. – Но информация поступила достаточно неожиданно.
– Из меня сделали посыльного, и мне это совсем не нравится.
– Никогда не соглашался с мнением Лаврова о том, что ты сможешь помочь американцам, – сказал Юсуфов, снимая шинель и бросая ее на спинку стула. – Опыт работы с западниками в течение многих лет не изменил моих убеждений. Есть информация для службы внутренней безопасности?
– Для ФСБ ничего нового.
– Я до сих пор удивляюсь, что для этого задания выбрали именно тебя, – сказал Илья Васильевич. – Нет, не хочу сказать ничего плохого, мне просто любопытно, почему не кого-либо другого.
