Илалоа поднялась одним текучим движением.
— Надеюсь, вы извините меня. Мне хочется погулять в парке.
— И я с тобой, — кивнул Шон. — Надоело здесь сидеть. А вы не хотите прогуляться? Мы могли бы сходить выпить пива.
— Пока нет, — покачала головой Никки. — Я хочу закончить вазу.
— Я составлю вам компанию, если можно, — поторопился сказать Тревильен.
Шон облегченно — насколько то позволяла вежливость — вздохнул, и они с Илалоа ушли, держась за руки. Тревильен опустился в кресло.
— Я не хочу показаться вам грубым, Никки. Если я буду выходить за рамки приличий, скажите мне прямо.
— Нет, вы не сделали ничего дурного. Просто эта баллада навела Шона с Илалоа на размышления, вот и все. — И Никки вкратце пересказала их историю.
— Понятно, — кивнул он. — Это может быть скверно.
Уже не говоря об общественном мнении, они ведь не могут иметь детей, а в основанном на семье обществе, таком, как ваше, со временем это сыграет огромную роль.
— Я не хочу вмешиваться, — заметила девушка встревоженным голосом. — И потом, Шон всегда немного недолюбливал детей. И ему нужно что-то, чтобы не думать о той девке с Нертуса. Илалоа… не знаю. На борту ей не очень хорошо, но она постепенно привыкает. Славная девочка. Робкая, но славная.
— Это их дело, — пожал он плечами.
Никки пристально поглядела на него.
— Знаете, кажется, Илалоа не так уж и ошибалась насчет вас. Вы уж больно… черт, как же это слово? Как бог с Олимпа.
— Основной единицей цивилизации Сола является личность. Не семья, не клан, не государство, а личность. И наше психовоспитание развивает определенное отношение… эээ, ладно, это не важно. Все равно, я не типичный представитель.
Она отодвинула работу в сторону и провела рукой по встрепанным волосам.
— Вы, наверное, все это рассчитали, а? — ядовито спросила она. — Вы знаете, как все эти колесики у вас в голове вертятся и на какую кнопочку когда нажимать? Теперь мне понятно, как вы становитесь такими одинокими, одиночками, все вы, а корди — в особенности.
— Любой индивидуалист изолирован, — пожал он плечами. — Но в нашем обществе к одиночеству приходят не из-за стычек с другими или с самим собой. К одиночеству приходят естественно.
Она поежилась.
— Вы, наверное, и меня уже разложили по полочкам, не так ли?
— Вовсе нет. И даже если бы я мог, то не захотел бы.
— Давайте послушаем музыку. — И Никки шагнула к полке с пленками. Он пробежал взглядом по названиям. Тут было много старой земной музыки.
Никки вытащила одну.
— Вам нравится «Увертюра 1812 года»?
— Конечно.
Комнату наполнили первые аккорды: представилась безлюдная, необъятная зимняя степь. Никки снова принялась за работу, с силой разминая глину.
— Расскажите мне о Земле. На что она похожа?
— На работу по контракту, — усмехнулся он.
А про себя задумался, что же ответить. Может быть, ответить прямо, что Земля не столько населенная планета, сколько мечта?
— Мы не утопические мечтатели, — осторожно заметил он. — У нас есть свои проблемы, даже если они не похожи на ваши.
— А что вы делаете? — не унималась она. Отступив, бросила взгляд на грубые очертания головы дракона, выругалась и смяла глину в бесформенный комок. — Чего вы хотите от жизни?
— Жизни. И это не парадокс. Опыт, понимание, изменение и гармония — но и борьба, борьба за то, чтобы окружающая действительность была более упорядоченной.
Он продолжал рассказывать, пропуская абстрактные рассуждения, останавливаясь на маленьких деталях повседневной жизни, о людях, о делах, о землях, на которых живут люди. И вскоре Никки забыла про свою работу. Облокотившись на стол, она слушала, почти не перебивая.
На полной скорости до Эрулана было три недели ходу. Йоахим, которому нужно было дать экипажу понять, что это не простой торговый или исследовательский полет, времени зря не терял. По кораблю стали ходить искусно направляемые слухи, пока весь корабль не узнал, что «Странник» направляется в чужие и, может быть, враждебные владения. Приуменьшать опасность и раздувать возможность огромных прибылей вдобавок к той сумме, которую уже обещали другие номады, — это была излюбленная тема Йоахима.
Когда они приблизились к цели, стал известен и приказ капитана. В силу деликатного характера предстоящих переговоров и в связи с вероятностью вооруженного нападения хозяев команда не будет отпущена на поверхность.
Тревильен представлял собой более сложную проблему. Йоахим переговорил с ним еще в самом начале полета.
— Правда вам не понравится, — сказал он тогда, — но лучше с самого начала смотреть фактам в глаза.
— Я уже кое-что слышал про Эрулан.
— Я начну с самого начала, — Йоахим старательно набил трубку. — Примерно семьдесят — семьдесят пять лет назад были построены два новых корабля, «Хаджи» и «Горец». Их экипажи состояли из честолюбивых молодых людей, которые считали жизнь номадов чересчур пресной. Однако они не могли и осесть на какой-нибудь колонизированной планете. А под рукой оказался этот варварский мир Эрулана. С современным оружием было нетрудно покорить эту воинственную нацию и помочь им покорить всех остальных. Теперь они — хозяева Эрулана.
— Завоевание, — в устах Тревильена это слово прозвучало с горечью, почти как бранное.
— Ну-ну… Дела обстояли вовсе не так уж плохо. Они отнеслись к туземцам так же, как те относились друг к другу. Конечно, все остальные корабли тут же сообразили, что это может привести к неприятностям с Союзом, поэтому мы приняли закон, запрещающий такое захватничество. Правда, для Эрулана было уже поздно. Мы все еще торгуем с ними, но Эрулан — одно из немногих мест, где на вечную стоянку встали корабли номадов, а не наоборот. И с ними можно очень неплохо торговать, если не зевать.
Голос Тревильена был бесстрастным:
— А чего вы хотите от них сейчас?
— Информации, парень. Они расположены чуть ли не в центре Большого Креста, и, судя по тем мелочам, которые я выяснил, очень может быть, что эрулане смогут иметь контакты с нашими X, — Йоахим окутался клубом дыма. — Выше нос, это не так ужасно, как кажется.
— Это именно то, что обязана предотвращать наша служба.
— Вот почему ты не полетишь с нами на поверхность и не коснешься ни одного астронавигационного инструмента, пока мы будем находиться в окрестностях планеты, — Йоахим жизнерадостно усмехнулся.
Корабль был уже совсем близко от цели, когда Йоахим послал за Шоном и Илалоа.
— Ты хороший пилот, Шон, поэтому я разрешаю тебе быть при высадке моим пилотом. И не вижу препятствий тому, чтобы Илалоа не могла спуститься вместе с тобой.
