— А сейчас? С той рыжей женщиной, Морган? Ты тоже слышал голос? И решил, что это Бог приказал убить ее?
Ковбой молчал, но тут Соки осенила новая мысль. Вздрогнув, она выпрямилась и медленно произнесла, не отрывая взгляда от лица Ричарда:
— Так вот в чем дело. Ты думаешь, что виноват? Если бы ты убил ее, она бы не выпустила зверей из лаборатории и не началось бы все это? Так? Ты вроде как подвел Бога, не выполнил свою миссию. Поэтому ты пошел искать Томми и…
Ковбой резко качнулся вперед. Скривил рот и приблизил лицо к огню так, будто хотел нырнуть в костер.
— Бог или дьявол, Соки, — прошипел он. — Или человек. И, поверь, очень скоро я это выясню.
По правую сторону от дороги болтался здоровенный транспарант. На нем был изображен титанический многослойный бургер. Надпись извещала, что в г. Уолкертон, штат Индиана, проводится ежегодный праздник урожая и фестиваль бургеров. Транспарант полоскался на ветру, отчего бургер соблазнительно пучил румяные бока.
— Жрать хочу, — немедленно заявила Соки, прильнув к стеклу и жадно глядя на поджаристого великана.
— Мы туда не поедем, — мгновенно откликнулся ковбой.
— Мы с утра ничего не жрали, только пили выдохшуюся газировку, — резонно возразила его спутница. — Еще из Дэнвилла.
— Найдем что-нибудь дальше, когда выберемся на Гранд Арми Хайуэй. Если тебе так приспичило слопать бургер, заедем в макдачную.
— Нету здесь никаких макдачных! Только пивнушки для местных мужиков, где они режутся в пинболл и бильярд и проломят тебе башку кием за то, что ты не местный мужик.
На это Ричард хмыкнул. Соки слегка скорректировала высказывание:
— Хорошо, ты проломишь им башку кием, потому что ты крут, как гребаный Терминатор. Но, может, шесть трупов за три дня — это уже достаточно? И вообще, тебе тоже надо заправиться. Ты тощий. Не люб-лю тощих мужиков.
Ричард, оторвав взгляд от дороги, наградил девушку скептической улыбкой.
— А по-твоему, мужчина должен трясти тремя подбородками и перемещаться с помощью грузовой платформы?
— Ты все утрируешь.
— Не хвастай своей университетской премудростью.
— Я не училась в университете.
— Тогда заткнись.
— Ты всегда говоришь заткнись! Ты мне не дядя и не папочка, помнишь? Если у меня развился стокгольмский синдром, это еще не значит…
Зарычав сквозь зубы, Ричард крутанул руль вправо, на съезд, ведущий к г. Уолкертон, штат Индиана. Соки радостно сглотнула слюну.
* * *
Ярмарка урожая и фестиваль проводились на центральной площади городка. Все было запружено людьми, так что пришлось припарковаться за два квартала и дальше идти пешком. Двухэтажным кирпичным и штукатуренным белым зданиям с магазинчиками внизу стукнуло не меньше двух веков, о чем извещали гордые надписи на фасадах. В толпе виднелись черные шляпы и пиджаки местных, вырядившихся квакерами, и чепчики их жен, украшенные цветными лентами.
— Стоит выехать из города, и попадаешь в долбаное средневековье, — процедила Соки, пробивая локтями дорогу в толпе.
Она подумала, что Ричард в своем ковбойском прикиде тут как раз смотрится уместно. А она кто? Гребаная Покахонтас, угодившая на праздник к бледнолицым. Не хватает только разделанной индейки и какого-нибудь стрелка-доброхота, притаившегося на крыше и намеренного побороться за чистоту белой расы.
Однако когда дома расступились и толпа выплеснулась на площадь, на душе у Соки повеселело. Здесь пахло корицей и жаренным на углях мясом, печеным тестом и яблочным пирогом. И конечно же по́том, но теперь ей было плевать. Соки заработала локтями еще энергичней, протискиваясь к прилавкам с едой. Северный ветер с озера Мичиган раздувал белые и полосатые тенты, похожие на паруса. Солнце то скрывалось за тучами, то снова заливало площадь ярким предсмертным блеском. На прилавках красовались подносы с пирожками, початки жареной кукурузы, картофельный салат, пироги — лимонные, вишневые, яблочные, с цукатами. Здесь же жарили блинчики, продавали огромные рыжие тыквы, золотистые подсолнечные головы и зеленые кабачки. И конечно же яблоки. Корзины и корзины яблок, зеленых, краснобоких, желтых, как масло, и пестрых, как веснушчатая девчоночья щека.
На мгновение Соки потеряла из виду обтянутую курткой спину Ричарда и завертела головой. Она наткнулась взглядом на высокий помост, где было возведено что-то вроде разноцветной цирковой палатки с откинутым пологом. Растяжка над палаткой гласила, что здесь проводится соревнование по скоростному поеданию бургеров.
— Ха, — сказала Соки.
— Даже не думай, — прошипел Ричард, неведомым образом оказавшийся у нее за спиной.
— Трижды ха, — непоколебимо отозвалась Соки. — У тебя есть лишние бабки? Там написано, что победитель получает триста баксов, плюс это бесплатный обед.
Зазывала в кухонном фартуке и поварском колпаке энергично размахивал руками, приглашая новых участников, но участники отчего-то не спешили подняться на помост. Соки решительно устремилась туда. Когда она добралась до деревянной лесенки, ведущей наверх, ей открылось, почему желающих было так немного.
Посреди палатки стоял стол и два стула. За столом сидели двое: тощий мужик в рабочем комбинезоне, словно вынырнувший из эпохи немого кино, и вполне цивильного вида городской хипстер в пиджаке, отутюженных брюках и моднючих кедах. Парень из Милуоки частенько так одевался. Мол, костюм и кеды — последний писк моды у Бессмертных. И еще какая-нибудь дебильная причесочка типа панковского гребня или бритого черепа с фальшивой татуировкой. У этого хипстера, впрочем, каштановые волосы были зачесаны ровно, только надо лбом поднимались хохолком. Оба трудились над бургерами — но какими бургерами! Каждый размером с суповую тарелку, с тремя котлетами, горой салата и стекающим на стол и по пальцам участников соусом. Рядом стояли две корзины с картошкой, а посреди стола — здоровенные песочные часы. В верхних половинках песка почти не осталось. Тощий рабочий не справился пока что и с половиной бургера. Хипстер преуспел больше, но его картошка была почти не тронута. Зрители оживленно горланили и подбадривали своих фаворитов, делая ставки.
— Все еще хочешь поучаствовать? — ядовито поинтересовался Ричард из-за спины.
Соки жадно потянула носом. Есть хотелось ужасно. Жаренное на углях мясо упоительно пахло.
В часах последние песчинки пересыпались в нижнюю половину.
Рабочий со стоном отвалился от стола, уронив недоеденный бургер на тарелку. Хипстер ловко запихал в рот оставшийся кусок и судорожно сглотнул. Зазывала, обернувшись к ним и распахнув зубастую пасть, проорал:
