Она умирает, сообразил Толчиф. Вселенная. По ней расползается тепловой туман, и вскоре останутся лишь возмущения, ничего кроме; какое‑то время небо будет освещено ими, а затем почернеет. Прекратится даже сам процесс рассеивания энергии. Как странно и, черт возьми, как страшно, подумал он, вставая и делая шаг к двери.
И этот шаг оказался последним в его жизни.
Тело обнаружили через час. Сет Морли, стоя в дверном проеме заполненной людьми комнатки, подумал: «Это чтобы он не помог с молитвой».
— Те же враги, что вывели из строя рацию, — предположил Игнац Таг. — Они понимали: если бы Толчиф придумал молитву, она бы дошла. Даже без релейной сети. — Он посерел от страха.
«Все боятся», — заметил Сет Морли.
В свете комнаты лица казались вырубленными из камня. Ни дать ни взять тысячелетние идолы.
«Вокруг нас смыкается время, — подумал он. — Словно ушло будущее, ушло от каждого из нас. Не только от Толчифа».
— Бабл, вы проведете вскрытие? — спросила Бетги Джо Бем.
— Сделаю, что смогу. — Доктор Бабл сидел возле мертвого Толчифа, ощупывал его. — Крови не видно. Никаких следов повреждений. Нельзя исключать естественную смерть, например, из‑за проблем с сердцем. Но и выстрел из теплового ружья с близкого расстояния способен дать такой результат… Хотя в этом случае остался бы след ожога. — Он расстегнул воротник Толчифа, просунул руку за пазуху, чтобы ощупать грудь. — Убить его мог кто‑нибудь из нас, — сказал врач. — Нельзя отбрасывать эту версию.
— Это сделали чужие, — твердо произнесла Мэгги Уолш.
— Тоже не исключено, — проворчал Бабл. Он кивнул Тагу, Фрэйзеру и Белснору. — Помогите отнести его в лазарет. Чем быстрее начну вскрывать, тем лучше.
— Никто из нас его не знал, — сказала Мэри.
— Вроде последним я его видел, — сообщил Сет Морли. — Он хотел перенести свои вещи из носача в эту квартиру. Я обещал помочь, когда освобожусь. Кажется, он был не в духе. Я намекнул, что не помешало бы его содействие в составлении молитвы, но он интереса не проявил. Только про вещи свои говорил, что перенести их надо. — Сет испытывал острое чувство вины.
«Может, если бы я помог, Толчиф остался бы жив, — подумал он. — Вероятно, Бабл прав: это сердечный приступ, из‑за переноски тяжестей. — Сет пнул коробку с книгами. — Не она ли прикончила беднягу? Вкупе с моим отказом? Да, — с горечью понял он, — от меня помощи не дождешься. Проси не проси…»
— А вы не замечали у него каких‑нибудь проявлений суицидального синдрома? — спросил доктор Бабл.
— Нет.
— Очень странно. — Бабл недоверчиво покачал головой. —Ладно, давайте перенесем его в лазарет.
в которой Игнац Таг впервые сталкивается с неодолимой силой
Четверо мужчин несли мертвеца по темному ночному поселку. Дул пронизывающий ветер, и люди жались друг к другу, инстинктивно стремясь объединиться против враждебной силы — той самой, что погубила Бена Толчифа.
В лазарете Бабл включил несколько ламп. Толчифа положили на высокий металлический стол.
— Полагаю, нам следует разойтись по своим квартирам, — дрожа, сказала Сьюзи, — и подождать там, пока доктор Бабл не закончит работу.
— Лучше держаться вместе, — возразил Фрэйзер, — хотя бы до тех пор, пока Бабл не расскажет о результатах вскрытия. Кроме того, я считаю, нынешние непредвиденные обстоятельства, а точнее, это ужасное событие требует, чтобы мы немедленно избрали лидера, сильную личность, которая сплотит нас в крепкий коллектив. Надеюсь, вы согласитесь, что сейчас мы таковым коллективом не являемся.
Наступила тишина. Ее нарушил Белснор:
— Вы правы.
— Можно проголосовать, — заметила Бетти. — Это самый демократичный способ. Но мне кажется, необходимо соблюдать осторожность. — Она изо всех сил пыталась сдерживать чувства. — Не следует давать руководителю слишком много власти, надо оставить за собой право переизбрать его, как только он перестанет удовлетворять нашим требованиям. Но до тех пор, пока он наш лидер, мы обязаны ему подчиняться. Если он окажется слишком слаб, мы ничего не выиграем. Так и останемся группой разобщенных умов.
— Давайте в таком случае вернемся в совещательную комнату, — предложил Тони. — Если мы решили проводить выборы, ни к чему терять время. Я хочу сказать, что враг может нанести новый удар.
В безмолвии покинув лазарет, поселенцы возвратились в совещательную комнату. Приемник не действовал; был слышен только низкий вибрирующий звук.
— Такая большая, — заметила Мэгги, гладя на радиостанцию, — и такая бесполезная!
Берт Кослер подергал Сета за рукав.
— Не вооружиться ли нам, как вы думаете? Если кто‑то задумал всех перебить…
— Подождем вестей от доктора Бабла, — оборвал его Сет.
Фрэйзер уселся и деловито произнес:
— Давайте проголосуем поднятием рук. Пусть каждый сядет и успокоится, а я буду читать фамилии по списку и вести подсчет голосов. Все согласны?
Сету не понравилась саркастическая нотка в его голосе.
— Не пройдет, Фрэйзер, — проворчал Таг, — даже не мечтай. Никто из нас не допустит, чтобы такой тип, как ты, здесь указывал. — Он плюхнулся в кресло, заложил ногу за ногу и вынул из кармана куртки сигарету.
Пока Фрэйзер называл кандидатов и подсчитывал голоса, то один, то другой из присутствующих высказывали свои замечания.
«Не доверяют ему, — понял Сет. — Что ж, упрекать их за это нельзя».
— Наибольшее число голосов получил Глен Белснор, — подвел итог Фрэйзер. Хохотнув, он выронил исписанный лист бумаги.
«Этакий психолог, — усмехнулся Сет, — желающий сказать:«Как хотите, вам же хуже. Если вам жизнь не дорога, меня это не касается»».
Но сам Сет, хоть и был едва знаком с электронщиком, проголосовал за него. Сета результат выборов удовлетворил, а мнение Фрэйзера его не интересовало. По оживлению в комнате он заключил, что почти все довольны.
— Пока мы дожидаемся Бабла, — заговорила Мэгги, — нам следует, наверное, соединить голоса в общую молитву, чтобы душа мистера Толчифа немедленно обрела бессмертие.
— Прочти абзац из Спектовски. — Бетти достала из кармана и передала Мэгги свой экземпляр. — На семидесятой странице сказано о Заступнике. Ведь мы ему адресуем молитву, правильно?
Мэгги по памяти процитировала знакомые каждому строки:
— «При появлении в Истории и Творении Заступник предлагает себя в качестве жертвы, которая частично снимает Проклятие. Удовлетворенное самопожертвованием, приуроченным к Его Проявлению, сим признаком Его великой (хотя и неполной) победы, Божество»умирает», а затем вновь проявляет Себя, дабы показать: Оно победило Проклятие и, следовательно, Смерть; сделав это, Оно возвращается сквозь концентрические круги обратно к Самому Богу… Следующий и последний период — это День Ревизии, когда небеса свернутся в подобие бумажного рулона и всякая живая тварь, будь то наделенный чувствами человек или неземной человекоподобный организм, примирится с Божеством Изначальным, единой сущностью, из которой вышло все на свете (за исключением, быть может, Разрушителя Формы)». — Мэгги перевела дух. — Повторяйте мои слова либо вслух, либо мысленно.
