— Конечно, нет! — ответила инженер Осокина. — Непотопляемость этого нефтевоза очень велика, даже когда он по новому методу движется с целиком погруженным корпусом и лишь надстройки находятся над водой.
Член комиссии недоуменно пожал плечами:
— Это само собой разумеется. Ведь ваш пенометалл плавает! Какой же может быть разговор?
— Согласна с вами, но дизели и все вспомогательные механизмы сделаны не из пенометалла. Вся громадная система трубопроводов тоже сталь, а кое-где медь и латунь. И если удельный вес всего строительного материала обычного корабля близок к семи, то у нас он все же почти вдвое больше, чем у воды.
Главные машины и все вспомогательные механизмы танкера работали безупречно. Прочность корпуса была отличная, а вибрации двигателей гасли в пенометалле корпуса без следа.
Испытания подходили к концу. Впередсмотрящий матрос спустился с мостика и отбил восемь склянок. В полдень было решено ложиться на обратный курс.
Капитан вполголоса отдал команду. Нос теплохода плавно двинулся влево и прочертил по горизонту ровно половину окружности. Обгоняя волны, танкер полным ходом устремился к родной земле.
Впередсмотрящий вдруг настороженно наклонился через планшир. Мгновение — и воздух прорезал его отчаянный крик:
— Справа по борту мина! Бродячая мина!..
Капитан одним прыжком очутился на правом крыле мостика. За ним бросились остальные.
Все увидели, как ленивым всплеском волны к самому борту метнуло рогатое, обросшее ракушками чудовище. Мина ударилась об обшивку танкера и, проносясь вдоль борта, завертелась, обдирая ракушки, ныряя в пене. Стремительно бросившись к рукоятке электроштурвала, капитан, зажав ее поверх руки рулевого, резко повернул руль вправо. Но избежать катастрофы было уже невозможно. Над бортом у среднего отсека бесшумно поднялся высокий седой смерч, и тут же больно ударил по ушам тяжелый грохот.
Танкер продолжал двигаться. Смерч соленым, приторно пахнущим гарью водопадом рухнул на мостик, ослепив всех на несколько секунд.
Очнувшись, Ольга увидела, что танкер, кренясь все больше на правый борт, заметно оседает носом.
— Все в аварийный пост! — крикнул капитан. — Старпом, к радисту!
Ольга растерянно огляделась. Куда же исчез Воронов? Где Саакян и Норенко?
Капитан, схватив ее сзади за плечи, резко толкнул к трапу, ведущему на корму.
Только в тесном отсеке аварийного поста Ольга представила себе весь ужас происшедшей катастрофы.
Матросы по круто наклонившейся палубе несли к шлюпке безжизненно обвисшее тело Воронова. Из разбитой головы его на рифленый металл сбегали капли крови. Раненого Саакяна, которого тоже сбросило с мостика в пролет трапа, несли позади. Саакян глухо стонал.
Скоро две шлюпки с людьми, шумя моторами, отошли немного от обреченного корабля. Норенко, тщетно пытаясь нащупать пульс на руке Воронова, смотрел в отчаянии на гибель танкера.
Громадный зеленовато-жемчужный корпус корабля уходил в глубину океана… Вот над волнами, устремив вверх неподвижные гребные винты, осталась лишь часть кормовой надстройки. Она погружалась медленно, словно нехотя, один за другим исчезали под водой круглые бортовые иллюминаторы, вот их осталось пять, четыре, три… Вот, как крошечный островок, осталась лишь обращенная к ясному небу часть кормы с черно-алым на фоне заката, словно траурным флагом.
Еще мгновение — и пламенеющий флаг исчез среди равнодушно катившихся волн, словно погас захлестнутый ими факел.
Две затерявшиеся среди океана шлюпки покружили у места катастрофы и, не найдя в волнах никого, взяли курс чуть правее закатного зарева, охватившего край горизонта.
Норенко, пытаясь привести в чувство Воронова, горестно повторял:
— Андрей… Ты слышишь меня? Очнись, Андрюша…
Ольга Осокина, капитан и механик первыми добрались до тесного отсека, где помещался аварийный пост танкера. Отсюда можно было нажатием кнопок наполнить водой любой отсек нефтевоза, закрыть доступ воды в них, включить насосы пожарной и осушительной системы, определить по приборам крен, осадку, наличие воды в отсеках и многое другое. Центральный аварийный пост и почти все его оборудование были созданы группой конструкторов, которой руководила Ольга.
Овальная дверь отсека была открыта. Осокина в волнении глядела в коридор, ожидая появления Андрея и его друзей.
На узорчатую дорожку коридора выскочили два матроса и, хватаясь за поручень, добрались до отсека. Третий матрос тяжело спрыгнул сверху, откинув на палубе над коридором крышку светлого люка.
— Там люди поразбивались, — доложил он.
— Я иду на палубу! — решительно сказала Ольга.
В конце коридора показался темный вал воды. Капитан глухо приказал:
— Задраить дверь.
Механик нажал на одну из кнопок на малом пульте. Массивная овальная дверь из пенометалла мягко и бесшумно захлопнулась.
— Продуйте носовые отсеки, — снова приказал капитан. — Всплывем — тогда разберемся, кто там расшибся.
Механик нажал на большом пульте четыре кнопки, но тут же над ними вспыхнули рубиновые точки.
— Продувка не работает, — с беспокойством произнес механик и посмотрел на стрелку дифферентометра, но и без прибора все ясно чувствовали, что отсек медленно клонится в сторону герметической двери.
— Продувайте следующие! — резко произнес капитан. — Подавайте воздух в любые отсеки, но удержите танкер на плаву.
Капитан надеялся, что продувкой цистерн, если она удастся, танкер можно будет заставить всплыть. Иначе под килем на глубине шести километров всех ждет мертвый покой океанского дна.
— Помогите, Ольга Ивановна, — попросил механик Осокину. — Вы знаете систему лучше меня.
Молодая женщина шагнула к пульту. Сосредоточенно оглядев его, она нажала две кнопки. Рубиновые лампочки не вспыхнули, но не показались и зеленые точки, свидетельствующие о действии продувки.
Ольга, не отрываясь, смотрела на приборы. Сознание мучительно фиксировало цифры, показывающие погружение носа и кормы танкера. Механик едва слышно шептал рядом:
— Двадцать семь, двадцать девять, тридцать пять, тридцать девять… Флаг уже под водой… Сорок один метр…
Молодой матрос, проведя рукой по влажному лбу, спросил, улыбнувшись жалко и растерянно:
— На сколько же нам тут хватит воздуху?
Ему никто не ответил.
Ольга, не отрываясь от пульта, твердо предложила:
— Продуем форпик. Там, кажется, система не нарушена.
От духоты и напряжения у механика по лицу текли струйки пота. Вцепившись левой рукой в поручень, он осторожно нажал кнопку, расположенную в стороне от кнопок продувки отсеков. Всем показалось, что корабль едва заметно вздрогнул. Значит, в форпик уже рвется через дроссельные клапаны сжатый до двухсот атмосфер воздух. Он легко выгонит из форпика воду, увеличит тонн на пятьсот пловучесть носовой части.
