— Если так, — Леа поднялась, — то мы уйдем.
Тайлон тоже вскочил.
— Нет, постой… Ты меня неправильно поняла.
— Я поняла тебя совершенно правильно. Прощай. Надеюсь, ты откроешь мне двери своей ракеты.
Тайлон растерянно заморгал.
Решила все это Леа быстро, но и пожалела о своем решении так же быстро. Стремительно темнело. Вокруг шуршали и потрескивали невидимые звери, наверняка опасные… Конечно, возвращаться на посмешище этому противному мальчишке она не собиралась. Никогда! Но где устроиться на ночь? Идти одной страшно. Верный паж-рысенок куда-то запропастился. Леа видела, как прутья орешника крепко хлестали его по бокам, хотя вежливо пропустили ее. Рысенок обиделся и убежал…
На всякий случай Леа вернулась к Умному Камню, но как она ни кричала, как ни стучала по нему, он не отзывался, лежал холодный и неподвижный. Леа в сердцах назвала его ленивцем, но Камень не отреагировал и на оскорбление.
Ей показалось, что в вечернем небе кружит черная точка. Она замахала руками, но и орел не спешил на помощь. А может, там и не орел вовсе летал. Оставалось только забраться в кусты и заплакать, что Леа и сделала. Но потом вспомнила о невидимом помощнике Тайлона, показывающем ему все, что творится вокруг, и перестала плакать. Очень надо срамиться перед лесовиком. В заботах и тревогах она незаметно уснула.
Разбудил ее странный грохот, подобный раскатам грома. Леа села, протерла глаза, потянулась и подумала, что если сейчас начнется гроза, то она промокнет до нитки. Нужно поскорее найти какое-нибудь укрытие. И только после этого начала удивляться. Почему она вместо постели спала в ореховом кусте? Почему на небе ни облачка в такую жуткую грозу? Почему так щиплет нос и глаза? Почему…
Ответить на великое множество внезапно возникших вопросов она не успела, пришлось поплотнее прижаться к земле и замереть, как мышка. Мимо ее ненадежного убежища, грохоча сапогами и бренча доспехами, пробежали двое стражников. Легкий порыв ветра с силой подбросил вверх пелену кисло пахнущего бело-коричневого дыма, который Леа сначала приняла за утренний туман, и перед ней предстала картина, заставившая сердце юркнуть в пятки. Еще вечером здесь не было ни души. Утром она оказалась прямо посреди вражеского лагеря. Интересное приключение… Как это стражники со своими тяжелыми повозками сумели за день пройти так много, да вдобавок разбить лагерь, не разбудив ее?
Она пригляделась повнимательней. Переход дался стражникам не так легко, как ей подумалась вначале. Вид у них был совсем не бравый — одежда измята и перепачкана болотной тиной, лица сделались бледными, и работали осунувшиеся стражники как-то нехотя, без воодушевления. Если бы не крутившийся тут же второй советник, подгонявший их затрещинами и виртуозно ругавшийся при этом, стражники, скорее всего, просто попадали бы наземь — отдыхать. Или удрали бы. Во всяком случае, многие из них жадно поглядывали на кусты, вынуждая Леа приникать к земле.
Здесь же оказались и две те самые повозки. Теперь на них не было брезента, и Леа увидела длинные стальные трубы, выкрашенные мутной зеленой краской. С одной стороны на трубу были навешаны многочисленные сверкающие полированным металлом странные детали, причудливо изогнутые рычаги, стеклянные трубочки. Возле них замерли стражники, не носившие шлемов и кольчуг. Леа почему-то подумала, что эти вещи пришли из Старого Мира, настолько они не подходили к обычному снаряжению стражников. Или тоже колдовство? Нет, вот уж чем господа советники станут заниматься в последнюю очередь — так это колдовством.
— Продолжать? — спросил у советника капитан, если судить по золотым нашивкам на куртке.
— Да.
— Но зачем? Обстрел совершенно безрезультатен. В кого мы стреляем? Пляшущие огни и эти мерзкие птицы давно скрылись. Не лучше ли поберечь боеприпасы? Это война без противника, господин советник, хотя мы и потеряли уже половину отряда.
— Обстреляйте ракету, — со внезапно вспыхнувшим ожесточением приказал советник.
— Но ведь…
— Дайте два пробных залпа, капитан, там посмотрим.
Капитан повернулся к засуетившимся стражникам. Сверкнула яркая бело-желтая вспышка, по ушам ударил горячий грохот, закружились сорванные листья, полетела пыль. Обе трубы окутались быстро тающим дымком.
— Ничего не вижу, — недовольно сказал капитан. — Куда упали снаряды?
Советник поднял к глазам сдвоенную черную трубку, долго смотрел в нее, потом шарахнулся назад, налетел на пустой ящик, упал, снова вскочил.
— Проклятье! Они повисли в воздухе! И кажется… кажется, начинают двигаться обратно.
— Вы шутите, — дрогнувшим голосом произнес капитан. — Это невозможно ни по каким законам.
Советник снова поглядел в черные трубки.
— Какие шутки! Уносите лучше ноги! — И сам первый подал пример.
Капитан недоверчиво посмотрел на него, повернулся было к своим людям… Но было поздно. Послышалось басовитое гудение, точно летел огромный шмель. Гудение перешло в тонкий визг, свист, снова жутко грохнуло, сверкнула синеватая молния, к небу взметнулся фонтан земли, по кустам зашлепали камешки, какая-то доска едва не зацепила Леа по макушке. Когда она протерла запорошенные глаза, перед зарослями орешника больше ничего не стояло… Зато появились две глубокие ямы, из которых, струясь, выползал сизый хвост кисло пахнущего дыма. Леа твердо решила, что сейчас ей привелось увидеть колдовство.
Снова, как из-под земли, вынырнул второй советник. Озадаченно глядя на образовавшийся хаос, он почесал затылок. Позади раздались крики, шум. Леа, сжавшись в комочек, забилась в самую чащу переломанных, истерзанных кустов. На поляну вылетел взъерошенный и помятый человек, оказавшийся первым советником.
— Что здесь происходит?! — с ходу заорал он. — Куда подевались артиллеристы?!
Вместо ответа второй советник молча вытянул руку. Первый советник повернул голову в указанном направлении, растерянно заморгал и тоже почесал затылок.
— Ого! У них есть пушки?
— Нет, у них нет пушек, — вздохнул второй советник.
— Но что это? По-моему, воронки от разрывов снарядов.
— По-моему, тоже.
— Но чьих?
— Наших собственных.
— Что означает «наших собственных»? Как можно ухитриться попасть в самих себя? Я знаю, ваши люди хорошо обучены, но такое даже им не под силу. Просто мистика.
— Это не мистика. Какая-то неведомая сила просто отбросила наши снаряды, выпущенные из наших же орудий. Они легли аккуратно в те же точки, откуда вылетели.
У первого советника отвисла челюсть.
— Вы бредите.
— Если бы. Покажите мне тогда, где стоят мои пушки. Давайте, советник, будем смотреть фактам в лицо. Мы не можем пробиться к этой проклятой ракете. Знания ли древних тому причиной, колдовские ли штучки Неправильного Мира — не знаю. Однако мы не в силах прорвать невидимую завесу. Люди гибнут бессмысленно, и я начинаю думать, что мы напрасно ввязались в глупую авантюру.
