— Вот, — сказала Эмбер, встряхивая платье. — Готово. Она натянула его через голову и подняла руки. — Тебе нравится?
Он оглядел возлюбленную с ног до головы.
— Мне больше нравилось то, что было на тебе раньше. Она рассмеялась, зашнуровывая корсаж.
— Когда встаешь с кровати, нужно одеться.
— Почему? — Сейчас ему хотелось вновь оказаться с ней в постели.
Она завязала фартук.
— Ты увидишь. Одевайся, но не бери доспехи — иначе будет нечестно.
Заинтригованный, Рейнард натянул штаны, рубашку и камзол.
— И деревянные башмаки, — сказала она ему, одновременно надевая чулки и туфли.
Он повиновался, нацепив массивные деревянные башмаки, которые обычно защищали его закованные в броню ноги от грязи.
— Вот, я даже подам тебе перчатки.
Эмбер протянула ему перчатки для верховой езды, а сама уселась на кровати с картами в руках.
— Я собираюсь научить тебя новой игре.
— Еще одна карточная игра?. — Сейчас у него на уме были совсем другие развлечения.
— Она тебе понравится, — обещала Эмбер.
Рейнард сел обратно на кровать, чувствуя себя очень глупо в деревянных башмаках, перчатках и камзоле.
— Как называется игра?
— Покер с раздеванием. Одноглазые валеты и короли-самоубийцы сошли с ума.
Эмбер не ошиблась, ему действительно понравилась эта игра — хотя она и победила его на пару чулок.
Пока они играли, снова начался дождь, который шел все утро. Только ближе к полудню небо просветлело, и они смогли покинуть домик. Когда они садились на Купидона, появился дровосек со своей семьей, все промокшие до нитки и голодные. В последний момент дровосек решил не ходить в Вадикур, и им пришлось прятаться от дождя в лесу, дожидаясь, пока незваные гости покинут их лачугу. Эмбер достала жезл, и продрогшие подданные Рейнарда охотно согласились на прививку, довольные тем, что получили обратно свой домик. Рейнард не мог себе представить, что эти люди способны восстать против него. В конце концов, они его вассалы, а не невежественные пикардийцы.
Бросив им золотой франк за перенесенные неудобства, он направил Купидона вперед; за спиной, обнимая его за талию, устроилась Эмбер. Он не стал ей говорить, куда они направляются, и не слишком торопился, надеясь сделать своей спутнице сюрприз. Если они приедут в Фонтен-сюр-Мэй к вечерней молитве, то ее не удивит, что они остановились поужинать и отдохнуть. Эмбер не будет знать о том, кому принадлежит поместье, до тех пор, пока за ними не закроются ворота. А после того, как она окажется в его доме, в его постели, он поборется с Черной Смертью, которая грозит появиться на его землях только через два года. Он надеялся, что Эмбер простит его за то, что он ее задержал. А добро, которое она сможет сделать при помощи своего жезла, утешит ее, и она не станет горевать о своем доме.
Над головой зашумела листва, словно вновь пошел дождь. Пожалев, что не взял с собой плащ, Рейнард поднял глаза, но вместо дождя увидел, что ветви дуба почернели от огромной стаи ворон.
Когда они выехали из леса, вечерние колокола еще не звонили. Здесь местность становилась холмистой, а на небольшом плато уместились четыре небольших поселения — Вадикур, Эстрэ, Фонтенсюр-Мэй и Крэси, — скрывавшихся за полосой вязов и фруктовых деревьев. Между лесом и полями протекала небольшая речушка — Мэй, которой Рейнард был обязан своим именем.
Как только они выбрались из леса, Рейнард заметил дымящиеся развалины своего особняка. В ужасе он пришпорил Купидона. Огромный дом, в котором он намеревался провести ночь, сгорел дотла. Лишь пустые конюшни и ворота остались нетронуты. Его поместье было полностью разграблено, а то, что не удалось унести, сожгли.
Он знал, кто это сделал. За гребнем невысокого холма, между Крэси и Вадикуром выстроились войска. Закованные в броню копейщики, а на флангах, в канавах, за наскоро возведенным частоколом расположились лучники. Армия английского короля Эдуарда наконец решилась дать сражение.
Эмбер вскрикнула и прижалась к его спине. На сей раз она удивилась не меньше, чем он. У них на глазах на дороге из Абевилля появились новые войска. Узнав знамена Королевского авангарда, Рейнард коротко бросил через плечо:
— Слезай.
— Почему? — Эмбер еще крепче обняла его.
— Потому что я отправляюсь в сражение, которое будет достаточно опасным и без тебя на крупе Купидона.
— Нет, я тебя не отпущу. — В голосе женщины появилась отчаянная решимость, которой он никогда не слышал раньше.
Рейнард попытался договориться по-хорошему.
— Но я должен ехать — а ты не можешь меня сопровождать. Она покачала головой.
— Ты не понимаешь! Тебя ждет гибель! Англичане одержат решительную победу. Здесь будет настоящая бойня.
Рейнарду такой исход показался весьма маловероятным. На дороге из Абевилля было полным полно войск — французы, немецкие наемники, арбалетчики из Генуи и ополчение. Союзные войска явно превосходили англичан числом.
— Нет, это ты не понимаешь. Я должен вступить в сражение. Мы только что видели почерневшие руины моего родового имения.
— Ты владелец усадьбы? — удивленно переспросила Эмбер. Неужели так трудно поверить, что он хозяин этих мест?
— Я Рейнард де Мэй, сеньор де Фонтен. Здесь моя земля, мой лес, я родился возле этой речушки.
Эмбер заплакала.
— Почему ты мне не сказал?
«Потому что я не сомневался, что ты ведьма и тебя сожгут», — подумал Рейнард, а вслух произнес:
— Не видел особой необходимости.
Эмбер ведь тоже не сразу раскрыла ему свои тайны.
— Пожалуйста, прошу тебя! — молила она. — Пожалуйста, пойдем со мной. Если ты отправишься в сражение, тебя настигнет гибель!
— Ни в коем случае, если это зависит от меня, — он попытался говорить уверенно.
— От тебя ничего не будет зависеть, — не сдавалась Эмбер. — Здесь предстоит историческое поражение, после которого останется длинный список погибших. Я совершенно точно знаю, что в него занесено имя Рейнарда де Мэя, сеньора де Фонтен. Если бы ты раньше назвал свое полное имя, мы не покинули бы хижину до самой ночи.
Холодная рука сжала сердце Рейнарда. Все, что до сих пор говорила Эмбер, сбывалось. Бланк-Так. Их успех у брода. Марш короля Эдуарда в Ноэлль. Однако он покачал головой и мрачно произнес:
— Если я мертв, значит, мертв. Разве я могу что-нибудь изменить?
— Нет, ты не мертв. Если ты пойдешь со мной, то останешься жить! Тебя никто не найдет, и твое имя будет занесено в списки погибших.
Сняв перчатки для верховой езды, он нежно взял ее руки в свои.
— Я должен сражаться. Ты видишь владения моих предков, это земля, на которой я родился. Многие рыцари приехали сюда издалека, чтобы защитить Францию. — Он подумал о короле Джоне из Богемии. Слепой рыцарь сражается в самом сердце схватки. — Разве я могу уйти?
