— Мне очень жаль, сир. — Действительно, сердце его сжалось.
— Я пытался что-то сделать, но…
Тяжкий вздох. Клеон задумчиво пожевал оттопыренную пухлую нижнюю губу. Он что, еще потолстел? Или все дело в том, что Гэри слишком долго отсутствовал и вынужденно сидел на Сатирукопии на голодном пайке? Теперь большинство тренторианцев казались ему полноватыми.
— Еще эти отвратительные дела Сарка и их Новое Возрождение. Беспорядки усиливаются. Может ли это расползтись по всей Зоне? Можно ли это остановить? Ты провел исследования?
— Не до конца.
— С помощью психоистории? Гэри позволил себе сглотнуть.
— Беспорядки там будут продолжаться и даже усилятся.
— Ты уверен?
Он не был уверен, но…
— Я предлагаю вам вмешаться.
— Ламерку нравится Сарк. Он говорит, что все это может вызвать переворот в науке и технике.
— Он хочет официально управлять происходящим там хаосом.
— В такое неопределенное время открытая оппозиция с моей стороны будет выглядеть… неполитично.
— Даже если именно он стоит за покушениями на мою жизнь?
— Увы, ничего поделать нельзя — доказательств нет. Тем более что некоторые будут в восторге, если ты… — Клеон смущенно кашлянул.
— Устранюсь… не по собственной воле? Клеон скривил рот.
— Император — отец почти неуправляемых детей.
Если даже Император ничего не может противопоставить Ламерку, дела действительно идут из рук вон плохо.
— Не могли бы вы разместить там вашу эскадру, чтобы в крайнем случае они могли быстро отреагировать на события?
— Так и сделаю, — кивнул Клеон. — Но если Верховный Совет проголосует за Ламерка, у меня не хватит сил, чтобы выступить против такого значительного и, гм, выдающегося мира, как Сарк.
— Полагаю, что беспорядки выйдут за пределы планеты и распространятся по всей Зоне.
— Точно? Что бы ты посоветовал мне предпринять против Ламерка?
— Я не политик, сир. И вы это знаете.
— Чепуха! У тебя есть психоистория!
Гэри до сих пор неохотно делился сведениями о своей теории, даже с Клеоном. Если она и вправду работает, она не должна быть общедоступной, так чтобы первый встречный мог воспользоваться ею. Или хотя бы попытаться.
— И твое решение проблемы террористов, оно до сих пор работает, — гнул свое Клеон. — Мы недавно казнили Сумасшедшего номер сто.
Гэри вздрогнул, подумав о людях, которых он обрек на смерть одним лишь словом.
— Это… маленькая победа, сир.
— Тогда просчитай варианты с сектором Дали, Гэри. Они недовольны. А в последнее время недовольны практически все.
— И Зоны по всей Галактике, где живут далити?
— Они вернули местных далити в Советы. Вопрос стоит о представительстве. Политика, которой мы придерживаемся на Тренторе, может отразиться на всей Галактике. Точнее, на голосах всех Зон.
— Ну, если большинство считает…
— Ох, мой дорогой Гэри, ты остался математиком до мозга костей. История определяется не тем, что люди считают, а тем, что они чувствуют.
Опешив, — а заявление Императора поразило его как гром с ясного неба, — Гэри сумел лишь пролепетать:
— Я понимаю, сир.
— Мы — ты и я, Гэри, — должны решить эту проблему.
— Я буду работать над решением, сир.
Как он мог докатиться до того, что стал ненавидеть само это слово! «Решить» созвучно «грешить» и «порешить». Решение — почти что маленькое убийство. Кто-то неизбежно потеряет на этом жизнь.
Сейчас Гэри знал, почему он не устранился. Ведь он такой тонкокожий, он не станет выносить скоропалительные решения, зная, что это кому-то повредит, потому что не захочет причинить боль себе самому.
С другой стороны, он должен закалиться и не принимать в расчет личные пристрастия и предпочтения. Настоящий политик всегда говорит, что главное для него — забота о людях, хотя на самом деле его больше заботит, что о нем люди думают. Потому что главное для него — нравиться людям, и это заложено в темных глубинах психики. Кстати, то же справедливо и для карьериста.
Клеон еще много чего говорил. Гэри кивал и обещал все, что только возможно. Когда Император внезапно закончил разговор, математик не был уверен, что понял все, что тот хотел сказать. Но не успел он задуматься над этим фактом, как в кабинет вошел Юго.
— Я так рад, что ты здесь! — улыбался он. — Проблема далити требует твоего внимания…
— Хватит! — Гэри не посмел оборвать Императора, но заткнуть рот Юго мог преспокойно. — Никакой политики. Покажи, что ты успел раскопать за мое отсутствие.
— А, лады.
Юго выглядел сконфуженно, и Гэри тут же пожалел, что был так резок. В воздухе появились последние разработки. Гэри моргнул: на мгновение ему почудилось в поспешных движениях Юго сходство с жестами сатиров.
Гэри слушал, размышляя одновременно в двух направлениях. Собственно, и это давалось легче после Сатирукопии.
Бичом Империи были эпидемии. Почему?
Поскольку сообщения между мирами было скоростное, зараза ширилась быстро. Смерть косила людей напропалую. Древние болезни — в том числе новый вид чумы — появились на отдаленных звездах. Это спровоцировало волну переселенцев — еще один скрытый фактор, способствующий распространению инфекций.
Лекарства доставлялись через пространственно-временные тоннели, то есть очень быстро, но разносчики болезней перелетали с места на место с такой же скоростью. В целом ситуацию, как вывел Юго, можно определить термином «предельная стабильность»: люди и болезни тяжко и безрезультатно борются друг с другом, но находятся в относительном равновесии. Многие виды эпидемий были редкими, небольшое количество видов — довольно распространенными. Бедствия разрастались, и изобретательная наука покончила с ними за одно поколение. После этого научного прорыва круги разошлись по всем остальным институтам человечества, особенно аукнувшись в торговле и культуре. Рассматривая этот случай в виде уравнения, Юго заметил одно печальное совпадение.
Продолжительность человеческой жизни в «естественных» цивилизованных условиях — в городах и городках — держалась в пределах «нормы». Немногие доживали до ста пятидесяти лет, большинство едва дотягивало до ста. Постоянный напор новых болезней ставил жесткие рамки. В конце концов, от законов биологии нет никакого спасения. Люди жили в хрупком балансе с микробами, сражаясь в бесконечной битве, в которой им никогда не будет принадлежать окончательная победа.
