– Но хватит ли у меня знаний о людях, чтобы правильно подойти к проблеме? Об их истории? Психике?
– Конечно, нет. Но ты будешь обучаться настолько быстро, насколько это возможно.
– Мне будет кто-нибудь помогать, мистер Харриман?
– Нет. Все это строго между нами. Никто ни о чем не должен знать, и ты не должен говорить об этом проекте ни одному человеку, ни в «Ю. С. Роботс», ни за пределами фирмы.
– Мы совершаем нечто предосудительное, мистер Харриман, если вы так настаиваете на сохранении тайны? – спросил Джордж.
– Нет. Но решение, предложенное роботом, не будет принято именно потому, что оно исходит от робота. Как только ты что-нибудь придумаешь, сразу дай мне знать, и, если твое решение покажется мне верным, я представлю его как свое. Никто не узнает, что ты его автор.
– В свете того, что вы говорили раньше, – спокойно проговорил Джордж Десять, – это кажется мне вполне разумным. Когда приступать?
– Прямо сейчас, Я позабочусь о том, чтобы у тебя были все необходимые пленки.
1а
Харриман остался один. Искусственное освещение в кабинете скрадывало наступившие сумерки. Ощущение времени как-то стерлось, и Харриман даже не заметил, что, с тех пор как он отвел Джорджа Десять в его ячейку и оставил там с первой порцией пленок, прошло уже три часа.
Теперь он сидел в полном одиночестве, наедине с призраком Сьюзен Кэлвин, блестящего робопсихолога, которая мановением руки превратила позитронных роботов из громоздких игрушек в самый разносторонний и тонкий инструмент для человека – настолько тонкий и многогранный, что люди не осмеливались, от страха или из зависти, пользоваться им.
После ее смерти прошло более ста лет. Проблема комплекса Франкенштейна существовала и тогда, но Сьюзен не удалось решить ее. Хотя, с другой стороны, она никогда и не пыталась сделать этого – не было особой необходимости. В ее время роботехника развивалась за счет исследований в космосе.
Самый факт успешного развития роботов сократил у человечества потребность в них и заставил Харримана, в его время…
Но обратилась бы Сьюзен Кэлвин за помощью к роботу? Несомненно, она бы…
И так он сидел до поздней ночи.
2
Максвелл Робертсон был главным держателем акций «Ю. С. Роботс» и в этом смысле контролировал фирму. Его наружность никак нельзя было назвать впечатляющей. Средних лет, низенький и плотный, он постоянно жевал правый угол нижней губы, когда был взволнован или раздражен.
За два десятилетия общения с правительственными чиновниками он научился обращаться с ними: был мягок, уступчив, улыбчив и всегда умел выиграть время. Но чем дальше, тем больших усилий это требовало от него, и в основном из-за Гуннара Эйзенмата. В системе Глобальной Экологической Охраны, за последнее столетие забравшей в свои руки власть, уступающую разве что власти Всемирного Правительства, Эйзенмат наиболее рьяно пробивался сквозь «серую зону» компромиссов к крайней неуступчивости. Он был первым и единственным неамериканцем по рождению среди Охранителей, и все сотрудники «Ю. С. Роботс» считали, что его враждебность возбуждает устаревшее название фирмы, хотя прямых доказательств тому вроде бы не было. Уже не впервые в этом году, а тем более при жизни нынешнего поколения, вставал вопрос о переименовании корпорации в «Уорлд Роботс», но Робертсон опять воспротивился. Компания была основана с помощью американского капитала, американских мозгов и американского труда, и хотя она давно уже по сути и по размаху операций превратилась в международную корпорацию, название фирмы будет свидетельствовать о ее происхождении – по крайней мере пока он, Робертсон, стоит у руля.
Эйзенмат был высоким человеком с грубо вылепленным печальным длинным лицом. На универсальном языке он разговаривал с заметным американским акцентом, хотя ни разу не бывал в Штатах до своего назначения на должность.
– Мне кажется, что все совершенно ясно, мистер Робертсон. Не вижу, в чем затруднение. Продукция вашей компании всегда сдавалась в аренду и никогда не подлежала продаже. Если взятая в аренду собственность фирмы на Луне больше не нужна, вы обязаны забрать ее и отправить в другое место.
– Конечно, Охранитель, но куда? Мы не можем привезти роботов на Землю без разрешения правительства, это противозаконно, а в разрешении нам отказано.
– Но ведь они вам здесь и не нужны. Отправьте их на Меркурий или на астероиды.
– И что мы будем там с ними делать?
– Изобретательные сотрудники вашей фирмы наверняка что-нибудь придумают.
– Это означает огромные убытки для компании, – покачал головой Робертсон.
– Боюсь, что так. – Судя по всему, Эйзенмата это ничуть не трогало. – Насколько я понимаю, в последние годы финансовое положение компании вообще не блестяще.
– В основном из-за ограничений, навязанных правительством, Охранитель.
– Будьте реалистом, мистер Робертсон. Вы же знаете, как растет предубеждение общества против роботов.
– Ошибочное предубеждение.
– И тем не менее. Возможно, лучший выход – ликвидировать компанию. Это не более чем совет, конечно.
– Ваши советы стоят иных приказов, Охранитель. Должен ли я напомнить, что наши Машины сто лет назад помогли преодолеть экологический кризис?
– Уверен, что человечество благодарно им, но прошло уже столько лет… Теперь мы живем в согласии с природой, хотя и терпим из-за этого известные неудобства. А прошлое покрыто мраком.
– Вы хотите сказать, у фирмы в последнее время нет никаких заслуг перед обществом?
– Можно выразиться и так.
– Но вы же не считаете, что компания должна быть ликвидирована немедленно? Эго будет настоящий крах. Нам нужно время.
– Сколько?
– Сколько вы можете дать?
– Это от меня не зависит.
– Мы здесь одни, – вкрадчиво проговорил Робертсон. – Не стоит играть в эти игры. Сколько времени вы мне можете дать?
Эйзенмат сделал вид, что усердно подсчитывает что-то про себя.
– Думаю, у вас в запасе около двух лет. Буду откровенным: Всемирное Правительство намеревается прибрать фирму к рукам и свернуть ее деятельность, если вы не сделаете этого сами. Или в общественном мнении не произойдет резкого поворота, в чем я лично сильно сомневаюсь.
– Значит, два года, – тихо промолвил Робертсон.
2а
Робертсон остался один, Думать ему было не о чем, и он предался воспоминаниям. Уже четыре поколения Робертсонов стояли во главе компании. Никто из них не был роботехником. Специалистами были Лэннинг и Богерт и конечно же, в первую очередь, Сьюзен Кэлвин, которая преобразила фирму, придав ей нынешний размах. Но четыре Робертсона, несомненно, создавали все условия, необходимые для работы.
