– Понимаю, – сказала Лейси. – Но вирус, когда вторгается в клетку, забирает все ресурсы, чтобы синтезировать неограниченное количество своих реплик, даже рискуя жизнью организма-хозяина, а потом заставляет этот организм передавать их все новым перспективным хозяевам. Как если больной вирусным гриппом кашляет на соседей.
– Единственное отличие в том, – размышлял психолог-кибернетик из «Кейпек роботикс», – что здесь в роли вируса выступает физически пассивный кристалл, который ничего не делает и взаимодействует только через информацию. А хозяином является человеческая цивилизация.
Лейси покачала головой.
– Ого! Это сравнение многим понравится.
Генри казался недоступным для сарказма.
– Мадам Дональдсон-Сандер, это сравнение, пусть несовершенное, тем не менее уместно. Только вместо того чтобы вводить новый генетический материал, этот тип самовоспроизводящейся машины использует убеждение. Соблазн приключений. Приманку личного бессмертия. Искушение новой технологией… и все это подкрепляется угрозой неизбежной гибели цивилизации. Каждое из этих средств является действенным «вирусом разума», пробуждающим эгоизм.
– Эти средства уже доказали свою действенность, – перебил Рам Нкрума из Ганы, специалист по биологической информации. – Сто предыдущих органических видов согласились участвовать, добавив собственные образцы. Усилив послание.
– То есть, по-вашему, ранние копии этого… космического вируса сумели вот так, запросто, убедить другие расы рассылать в космос все больше хрустальных посланников?
Лейси указала на толстое стекло, отделявшее группу советников от Главной комиссии по контактам. В этот миг Джеральд Ливингстон и остальные собрались в углу и о чем-то спорили. В стороне от них по внутренней поверхности овоида одна за другой проходили схемы, а технические специалисты записывали документ за документом: указания для человечества, как изготавливать все больше кристаллов.
– Но ведь у этих штук есть одна черта, которая решительно отличает их от вирусов.
– Какая черта, мадам?
– Они имеют искусственное происхождение! Миллионы лет назад кто-то разработал и построил первый из них. Зачем?
– Может, они умирали, – предположила Мерседес Луграха, этнолог с Мальты. – Не кажется ли вам, что все вы слишком циничны? Почему вы не рассматриваете возможность, что наши гости говорят правду?
– Действительно, – заметил виртуальный представитель «умной толпы». Гермес по-прежнему оставался золотоволосым божеством, только теперь эрзац-аватар был в деловом костюме и в очках, и все это превратило раздражительного греческого бога в фигляра. Он по-прежнему прочесывал Сетку, передавая наиболее существенные комментарии, почти как равноправный член группы. – Возьмите историю, рассказанную представителем, которого мы называем «Особо Мудрый». Мрачное сообщение о том, что все технические цивилизации гибнут. Этот рассказ многое подтверждает. Вполне возможно, что когда-то эти зонды выпускали с добрыми намерениями.
– Какими, например?
– Сберечь как можно больше цивилизаций. Должно быть, они несколько поколений закладывали туда данные о каждом из родительских обществ, богатство их философии и искусства… те самые сокровища, которые человечество тоже может вложить в космический зонд или в машину времени, чтобы показать другим, кто и какие мы были.
Кое-что из этого может даже подразумевать помощь – действия или советы, которые дадут следующей расе больше шансов. Ключ к Тайне Бытия.
Лейси готова была поверить, что Гермес личность, а не программа, написанная так, чтобы получился подобный облик.
– А что потом? – не отставал Рам.
– Со временем в игру вступят новые силы. Законы отбора и размножения вознаградят те машины-кристаллы, которые обменяли любовь к ближнему на влияние и успешность.
– И эти машины становятся непобедимыми, когда разворачивается соревнование между разновидностями «писем счастья».
– Когда мы сможем сравнить наш кристалл с другими, думаю, нам представят соперничающие программы, – сказал Генри. – Возьмем эффективность. Должны ли мы отправить миллион сложных посланцев… или миллиард более простых сверхмалых? Предвижу предложения создать межзвездные зонды размером с ноготь! Должен существовать какой-то компромисс между числом и возможностями, в конце концов сводящийся к тому, что мы видим.
И все равно будет существовать огромное давление, заставляющее ужать содержимое, выбросить большую часть истории и культуры, оставив только основную рекламу. Обращение к самой сути: к тщеславию, личному выживанию и страху перед исчезновением. Нацельте ваше сообщение на правящую элиту общества, на тех, кто может приказать построить эти зонды.
Лейси было сразу и интересно, и противно.
– Так что необходимость быть по-настоящему полезными не пройдет.
Лейси, стараясь не плакать, представляла себе более древние типы зондов-посланцев. Исследователей. Как здорово было бы обнаружить один из таких камней, набитый избранными сокровищами. Возможно, предстоящие космические экспедиции найдут.
Она откашлялась.
– Конечно, подлинная цель теперь очевидна.
– Правда? – спросила Гермиона Радагаст из Фонда Роулинг. – Какова же она, мадам Дональдсон-Сандер?
Лейси жалела, что рядом с ней нет ее личного советника профессора Нузона, который сейчас сражался в эфире с привлекательным, но нелепым Розыгрышем Хэмиша. Будь он здесь, этот ученый-шоумен сказал бы очевидное: «Нам необходимо узнать, действительно ли межзвездный вирус смертелен для своих носителей».
Собравшиеся задумались, и наконец Гермес подвел итог:
– Иными словами, рассказ этих чужаков о том, что биотехнологические цивилизации гибнут и наша единственная дорога к спасению – спасение индивидов, можно понимать и в противоположном смысле. Возможно, биотехнологические цивилизации гибнут потому, что вступили в контакт с заразными межзвездными разносчиками инфекции.
В поле зрения Лейси возникло определение: «Разносчик инфекции – объект или вещество, передающее при контакте болезнь».
«Контакт, – подумала она. – Как мне нравилось это слово. Оно казалось таким уютным, изящным, обнадеживающим. Совсем не говорящим о насилии».
– Мир нетопырей-вертолетов взлетел на воздух, когда они отправляли зонды, – сказал Генри. – Такой расчет времени…
– …может быть случайным, – вмешалась Гермиона. – Или эта ядерная война шла за право завладеть спасательными шлюпками. Но вы двое, кажется, видите кое-что пострашнее?
Генри задумался.
– Ну… люди бросаются к спасательным шлюпкам, когда считают, что корабль тонет. Может, наши нынешние пессимизм и отчаяние объясняются перепрограммированием со стороны?
