Однако сам Ло Цзи всецело посвятил себя проекту «Снег». Поначалу ООН и ККФ всего лишь хотели воспользоваться его популярностью, чтобы мобилизовать необходимые ресурсы. Но Ло Цзи интересовался каждой деталью, проводил бессонные ночи бок о бок с учеными и инженерами Технического комитета и предлагал свои собственные идеи. Например, он предложил оснастить каждую бомбу небольшим межзвездным ионным двигателем, чтобы бомбы могли немного перемещаться по орбите для точной настройки плотности пыли в том или ином объеме. Важнее было то, что теперь водородные бомбы становились оружием нападения. Он назвал их «космическими минами» и утверждал, что хоть звездно-водородные бомбы и неспособны повредить Каплю, их можно будет нацелить против кораблей Трисоляриса. Никто ведь не знал, изготовлены ли и корпуса кораблей из материала, укрепленного сильным ядерным взаимодействием. Ло Цзи лично вычислил орбиту каждой бомбы. С современной точки зрения, его предложения отдавали наивностью и устаревшими знаниями двадцать первого века, но благодаря престижу и статусу Отвернувшегося большинство его предложений было принято.
Ло Цзи воспользовался проектом «Снег» как отдушиной. Он понимал, что хочет убежать от действительности. Проще всего оказалось погрузиться в работу с головой. Но чем больше он работал, тем больше мир в нем разочаровывался. Любой понимал, что Отвернувшийся взялся за этот маловажный проект лишь для того, чтобы поскорее встретиться с женой и дочкой. Мир ждал от него плана спасения — а он так и не появился. Ло Цзи неоднократно заявлял журналистам, что без использования звезды он ничего не может сделать.
Через полтора года проект «Снег» тихо скончался. К этому времени возле Нептуна собрали только полтора миллиона тонн масляной пленки. Даже с учетом шестисот тысяч тонн, ранее добытых для «Туманного зонтика», пленки не хватало. На орбите, в двух а. е. от Солнца, разместили 3614 звездно-водородных бомб, окруженных масляной пленкой. Это количество не достигало даже одной пятой от запланированного. Когда их взорвут, образуется только множество отдельных облаков «пыли», а не непрерывное кольцо, тем самым снижая их эффективность как средства предупреждения.
В эту эпоху надежда и разочарование быстро сменяли друг друга. Прождав в нетерпении полтора года, люди утратили веру в Отвернувшегося Ло Цзи и потеряли терпение.
На конференции Международного астрономического союза — того самого, который снискал мировую известность в 2006 году, лишив Плутон звания планеты — значительное количество астрономов и астрофизиков сошлось во мнении, что взрыв 187J3X1 был случайностью. Поскольку Ло Цзи получил образование астронома, он, вероятно, обнаружил признаки неизбежной катастрофы. В этой теории зияли громадные дыры, но все больше и больше людей верили в нее, ускоряя падение влияния Ло Цзи. В глазах населения его фигура превратилась из спасителя сначала в простого человека, а потом в лжеца. Закон ООН об Отвернувшихся продолжал действовать, и Ло Цзи сохранил статус Отвернувшегося, но власти у него уже не оставалось.
208-й год Эры Кризиса
Расстояние между флотом Трисоляриса и Солнечной системой:
2,07 светового года
В один промозглый осенний день заседание совета жильцов Новой Жизни-5 приняло решение изгнать Ло Цзи из поселка, поскольку он мешает размеренной жизни соседей. Работая над проектом «Снег», Ло Цзи часто уезжал на совещания, но большую часть времени проводил здесь и отсюда, из дома, поддерживал связь со многими отделами и сотрудниками проекта. Когда его влияние ослабло, ситуация ухудшилась. Время от времени возле его дома собирались толпы, выкрикивавшие ругательства и швырявшие камни в его окна. Это привлекало интерес репортеров, которых зачастую собиралось не меньше, чем демонстрантов. Но на самом деле Ло Цзи изгоняли потому, что его сограждане, проснувшиеся, как и остальные люди, разочаровались в нем.
Когда к вечеру заседание окончилось, председательница поселкового комитета отправилась к Ло Цзи, чтобы сообщить ему о решении совета. Она несколько раз безрезультатно нажимала кнопку звонка, а потом толкнула незапертую дверь и чуть было не задохнулась от ужасной вони алкоголя, табачного дыма и пота. Она заметила, что стены оснастили городскими информационными панелями, на которых можно было вызвать окошко простым нажатием пальца. На панелях светилось множество изображений, большинство из них — сложные наборы данных и графики. Самый большой экран показывал замершую в космосе сферу: звездно-водородную бомбу в оболочке из масляной пленки. Прозрачная обшивка, внутри которой находилась хорошо видимая бомба, напомнила директору о шариках, с которыми в ее время любили играть дети. Бомба медленно вращалась. На одном из полюсов слегка выдавался ионный двигатель. На обшивке сферы отражалось крохотное солнце. Многочисленные светящиеся экраны превращали комнату в огромный аляповатый ящик. Хозяин погасил лампы, и единственным источником света служили экраны. Все мельтешило и сливалось перед глазами, так что трудно было понять, где картинка, а где реальная вещь.
Когда глаза посетительницы приспособились к освещению, она увидела, что комната выглядит как берлога наркомана. По засыпанному окурками полу катались бутылки. Повсюду, как на свалке, валялись присыпанные пеплом охапки одежды. В конце концов она обнаружила Ло Цзи. Тот свернулся клубочком в углу — темный ком на фоне светящихся панелей, никому не нужный, как отброшенная в сторону засохшая ветвь. Она сначала подумала, что Отвернувшийся спит, но заметила, что тот не отрывает невидящего взгляда от груд мусора на полу. Глаза его покраснели и вспухли, лицо осунулось, тело исхудало — похоже, он не мог даже самостоятельно встать. Заслышав шаги директора, он поприветствовал ее, медленно повернулся и кивнул, дав понять, что еще жив. Но он тонул в океане боли, два столетия копившейся в его душе.
Председательница не проявила ни малейшего снисхождения к человеку, выжатому до последней капли. Как и многие проснувшиеся, она верила, что каким бы темным ни казался мир, где-то на небесах есть высшее правосудие. Ло Цзи сначала подтвердил эту веру, а потом жестоко растоптал. Разочарование в Отвернувшемся перешло в стыд, а затем в ярость. Она холодно объявила решение собрания.
Ло Цзи снова кивнул, а затем воспаленным горлом прохрипел:
— Я уеду завтра. Мне пора. Если я сделал что-то не так, прошу прощения.
Председательница лишь через два дня узнала, что означали его последние слова.
Ло Цзи, фактически, собирался уйти из поселка этим же вечером. Проводив председательницу взглядом, он неуверенно поднялся на ноги и поплелся в спальню за дорожной сумкой, в которую уже начал складывать вещи. Среди них была небольшая лопата с короткой ручкой — он нашел ее в подсобном помещении. Треугольная ручка лопаты торчала из сумки. Затем он поднял с пола замусоленный пиджак, надел его и вышел из квартиры. За его спиной продолжали мерцать информационные панели.
