Кто это там бежит по заколдованному перевалу, только пятки мелькают? Чудо-моргушник вам всем пришел, во как! По-ал? В натуре, бля!
* * *
- Суперкозел, - позвал Жомка, - а что ты... Мужики, а где Суперкозел?
И тут все заметили, что Суперкозел куда-то делся. Фубрик прислушался к чему-то и вдруг вскочил с места. Следом за ним из пещеры рванулся Жомка, на ходу выкрикнув:
- Обожрет, падла!
Остальные поспешили за двумя вождями. Выйдя, они убедились в прозорливости своих друзей. Неподалеку от пещеры расположились крестьянин-доброхот (тот, что кормил пещерников в зачет будущего ветра) и Суперкозел. Крестьянин разложил перед Суперкозлом разную снедь, а тот торопливо пожирал самое вкусное и с набитым ртом вещал крестьянину самую несусветную клевету. Крестьянин слушал с раскрытым ртом:
- ...Они ведь, пещерники эти, закоренелые извращенцы! Ты бы видел, что тут днями творится! Возьмут куричью лапу да себе в жопу засовывают, кто глубже засунет,тот и выиграл, а главарь у них, голый этот, тот вообще головорез. Спит-спит да как вскочит! да как заорет! - Я в Швейцарии козел! Я в Бразилии козел! И тут все вскакивают и начинают друг через друга сигать. Это у них называется молебен служить. И башкой в стенку бумс! бумс! Ты мне принес говяжий язык с чесночным соусом? Где? А, вот... Смотри, никому не говори, что ты язык приносил!.. Это ведь бандиты такие - узнают, что им не досталось, у тебя язык вырежут да зажарят, по-ал?
Первым опомнился ученик дзенца. Он схватил свою дубину, подскочил к Суперкозлу, взметнул оружие в воздух, и - бац по башке! И - попал! Дубина вдребезги, а Суперкозлу хоть бы хны.
Мастер дзена ошеломленно закрутил головой и захлопал в ладоши:
- Ты смотри-ка, попал! Ну, значит, дорос. Ступай, братец, проповедуй по своей вере, - обратился он к ученику. - Я тебе больше не учитель, ты теперь посвящение принял, как я. Косоглазый, а по голове дубиной попал! Отличное просветление!
Ученик дзенца всхлипнул, сдернул капюшон и простонал:
- Яйцы вы мои яйцы!.. Член ты мой член!..
И тут все поняли, что это на самом деле аббат Крюшон. А на дороге показалась группа каких-то оборванцев-доходяг. Они торжественно приблизились к обитателям пещеры, и стало видно, что среди них все уроды. Старший из процессии почтительно поклонился аббату Крюшону и возгласил:
- Святой аббат, узнаешь ли ты меня? Я - Блудный Бес, которого ты с помощью святаго? креста и своего? члена наставил на путь истины и добродетели. Поздно же мы узнали о злодейском замысле Бисмарка и опоздали помешать ему. Но никогда не поздно исправить оплошность и вернуть законному владельцу то, что ему принадлежит по праву. Любезный аббат! Вот твой член, а вот и яйца! Прими же их от нас в знак искренней любви и благоговения.
И Блудный Бес взял из рук своих подчиненных большую бутыль, в коей нетленно были заспиртован девяносто два сантиметра аббатской плоти (царь-член, всем членам член, о таком всякий мечтаеткаждому бы такойникто не откажется), и с поклоном вручил эту бутыль святому аббату. А потом Блудный Бес принял из рук другого подчиненного шелковую вышивку, к которой бережно были подшиты засушенные яйца аббата, и тоже передал их аббату. И аббат прижал к груди эти дары и со слезами просветления молвил:
- Сегодня лучший день моей жизни: я вновь обрел член и яйца (но не воссоединился с ними)!
А Суперкозел дожевал язык (говяжий, конечно, а не свой) и сказал:
- Ой, аббат ты наш Крюшон, любезный аббат из далекой Франции! От всего сердца поздравляю тебя с такой редкой удачей - ты вновь обрел член и яйца (но не воссоединился с ними)! Килда с ушами...
- Суперкозел, - сказал Фубрик, - что же ты книгу-то не дослушал? Там ведь чудо-моргушник произошел! Всех из дворца повыгнали - и Мориарти (Манго), и фрейлину Куку (миссис Хацон), и даже доктора Уацона.
- Стало быть, и трон снова свободен? - оживился Суперкозел. - Что же, тогда и мне можно вернуться. Поцарствую еще, колбаса мой сентябрь!..
И тут все поняли, что это император. А он встал и пошел прочь - в Некитай, в родную столицу. Родина - она ведь каждому милей всего на свете, даже общества мудрецов Шамбалы.
- Ой, я с тобой, я с тобой, дорогой муженек!.. лысый ты мой пидар!.. кинулась за ним следом Прелесть Прерий.
И тут все поняли, что это императрица.
А мимо ехал какой-то мужик европеец на какой-то телеге. Он увидел толпу, слез с телеги и подошел к ним:
- Мужики, скажите, я правильно еду? Я - датский посол, еду в столицу Некитая, а дороги совсем не знаю.
Жомка принюхался и спросил:
- Что-то от тебя бумагой знакомой пахнет. Ты, случайно, не Гамлет, принц Датский?
- Да, меня зовут Гамлет, и я действительно наследник трона, признался Гамлет. - А откуда вы...
- Ха, кент, - отвечал Жомка, ещё не дослушав вопроса. - Я эту бумагу на всю жизнь запомнил. Зря, что ль, я с полковником Томсоном из-за тебя соревновался!
- Слышь, Гамлет, - сказал Фубрик, - ты в этот Некитай не ехай - ничего не получится.
- Но как же, - удивился Гамлет, - мне поручено...
- Да сколько же можно повторять, - закричал аббат Крюшон, - император не поставит вас на фелляцию!
- Да какое на фелляцию, - заметил граф Артуа. - Его и к онанавтике-то не подпустят.
- Эти датские Гамлеты, - произнес Ходжа, - они всегда едут в Некитай и хотят произвести культурную революцию. А через месяц...
- А через месяц, - подхватил мастер дзена, - они говорят: а что де Перастини тоже мисс Маапл, хоть и серет когтями.
- А потом, - сплюнул Фубрик, - ложатся на фиг в лужу, суют в зад запаленную сигарку и машут рукой: ту-ту, я маленький пароходик!
Гамлет растерянно переводил взгляд с одного на другого - он ещё не хлебнул сокровенной мудрости Востока. А они все кинулись на Гамлета, сорвали с него одежду, отобрали все вещи, документы, вставную челюсть дедушки и прочие безделушки и затащили Гамлета в пещеру, и положили на пол, а рядом с ним - святую книгу, а Жомка вырвал оттуда два листочка, и тогда они все ушли. И они шли, обнявшись за плечи, все выше и выше - в бессмертье, в небеса Шамбалы, и они там вечно сияют, и у Жомки два листочка в руке, а в них неизвестно что - может, это конец, и он неизвестен. А Жомка идет и идет, и даже не будет читать, я люблю тебя, Жомка, ты прелесть! прелесть!.. косоглазенький мой... И тебя, Фубрик, люблю, ты прям махатма, строгий, но справедливый. И тебя, Суперкозельчик, люблю просто обожаю, близок ты мне, порешь хрен знает что, родной ты мой! И ты, Прелесть Прерий, пусенька, виноват я перед тобой, плохо я развил твой бессмертный образ, не смог я, бесталанный, сочными мазками передать всю неповторимость и глубину твоей женской души! А кто бы смог? - ты душка, душка, душка! И ты душка, аббат Крюшон, лучше всех ты удался мне, частица души моей в тебе, как вот извлекать её буду в перепросмотре? прости уж ты меня за член и за яйца (но не воссоединился с ними). Да всех я вас крепко люблю, вы - лучшие, нет таких больше, некитайчата вы мои! Даже тебя обожаю, Сюй Жень, ты уж не сердись на меня - передумал я, - не посношивали тебя почесывая, и тебя тоже, Тяо Бин, не почесывали посношивая, враки, не было этого, а вот в поросячью мочу вы все-таки с крыши сигали, я сам видел, ну и что такого, люди вон даже в космос летают. Всех люблю, все вы моя детка, нет среди вас плохих, даже профессор Мориарти на самом деле всего лишь Манго, а если мисс Маапл немножко когтями серет, так это ж у неё душа такая ранимая девичья, неповторимость это её женская! И даже додек-педирас говенный рецензент Гастон де Мишо не злодей, - ну, поручили ему, хрен ли - не разбирается человек в литературе, мало что ль таких, написал лажу, не смог при жизни оценить творение гения - он покается - и ведь даже он не станет стрелять лысого пидарчонка по весне настоящими пулями - вот какой у меня гуманизм, никого не убили не зарезали в моей книге, вот какая ахинса, а потому что люблю вас! люблю! родненькие! Всех некитайчаток моих обожаю, люблю сердечно, ну все, все, папка уж слезьми исходит, не буду больше, идите в мир, живите как можете, я дал вам Жизнь Вечную, колбаса мой сентябрь!
