Итог, казалось бы, подведен, но сумма растет. Я отнюдь не прекратил своей литературной деятельности, замыслы теснятся роем. Пусть продолжится мой пунктир воспоминаний и после того, как часы покажут 75 лет! Они ведь с автоматическим подзаводом!
Почти сорок из них прошел я по писательскому пути рука об руку со своей женой Татьяной Михайловной, большим другом моих старших детей. Мы разделили с ней неиссякающую боль утраты: в 1955 году наш старший сын Андрюша, которому посвящен роман «Полярная мечта», погиб в шестилетнем возрасте от полиомиелита. В утешение нам два года спустя родился Никита, которого поначалу даже нельзя было отличить от старшего брата. Татьяна Михайловна во время войны начиняла «волшебные чайники» для партизан полупроводниками Иоффе, потом стала учительницей в школе.
Идя рядом на протяжении почти всей моей писательской жизни, она старалась своей требовательностью развить во мне критическое отношение к тому, что я делаю, резко отличаясь тем от большинства щедрых на похвалу спутниц нашего брата литератора. Смеясь, она напоминала, что только «воробьиха всегда своего воробья хвалит».
Словом, похвалами ни близких мне людей, ни суровых критиков я не избалован, хотя жаловаться на непризнание не могу[2].
Посвящая свои романы международной теме, я имел возможность посмотреть мир: объездил не только Советский Союз между морями и океанами, но и четырнадцать раз бывал за рубежом, увидев свыше двадцати стран и как турист, и как вице-президент постоянной комиссии ФИДЕ, и как инженер, и как уполномоченный правительства.
Наблюдая жизнь у нас и за рубежом, я стремился отразить в книгах тенденции развития науки, техники, общества.
Насколько это удалось, судить не мне. Я лишь перелистываю «Пунктир воспоминаний», сознавая его неполноту и прерывистость.
Вглядываясь в черточки и промежутки между ними, задаю себе вопрос: согласен ли вновь пройти весь путь под «ребяческим девизом юности», свернуть в фантастическую литературу, сделав ее содержанием жизни? И отвечу себе: готов, готов снова шагать прежней извилистой дорогой по спускам и подъемам, снова стремиться к цели, суть которой могу выразить лишь в стихах.
Сонет первый Перо поэта
Лишь для тебя, моей желанной,
Меняю жанр за много лет
И, озаренный мыслью странной,
Берусь с волненьем за сонет.
Шекспиру, Пушкину, Петрарке
Служил он, вдохновенья друг,
Как зодчему – взлет легкой арки,
Как эллину – бог линий Круг.
Так пусть сверкнут гирлянды молний
И через Время встанет мост!
Веселья час! Все кубки полны!
Богиням – гимн! Любимой – тост!
Звучи же, музыка сонета!
Фантаст берет перо поэта!
Сонет второй Сны – только сны
Ты приходишь ко мне по ночам,
Когда я непробудно усну.
По серебряным лунным лучам
Ты приносишь мне снова Весну.
Зажурчали по венам ручьи,
Громыхает в груди ледоход.
От твоей чуть мерцавшей свечи
Полыхнул, засверкал небосвод!
Но зачем утром нового дня,
Долгим взглядом мне волю сковав,
Покидаешь ты тихо меня,
Ничего, ничего не сказав?
Сны пусть прежние видятся мне,
Но приди раз ко мне… не во сне!..
Сонет третий Спиной вперед
Сверкнет порой находка века,
Как в черном небе метеор.
Но редко славят человека,
Слышней, увы, сомнений хор.
«Жрецы науки» осторожны.
«Великий Опыт» – их глаза.
«Открыть такое невозможно!
Немыслима зимой гроза!»
Запретов сети, что сплетают
Преградою «науки знать»,
Тому, кто сам изобретает,
Эйнштейн советовал не знать.
Наука к Истине ведет,
Но движется «спиной вперед»!
Сонет четвертый Всему вопреки
Почему же тебя так люблю я?
Прелесть плеч, тонкий стан, гордый взгляд?
Иль пьянящий огонь поцелуя?
Или нежно шуршащий наряд?
А меня ты за что полюбила?
За мой нрав, за мечту, за успех?
Иль за то, что судьба меня била?
Иль казался красивее всех?
Нет! Не это нас в жизни связало!
Не отца или друга совет,
Для любви «мудрой логики» мало,
Любим мы, хоть причин тому нет.
Наши чувства тогда велики,
Когда любим всему вопреки!
Сонет пятый Легкокрылая подруга
Любимая! Зачем же ревность?
Да сгинут тени на свету!
В грядущее, на звезды, в древность
Стремлюсь проникнуть как в мечту!
Столегкокрылая подруга
Берет меня с собой в полет;
Безокоемная округа!
До жути видно все вперед!
В игре стремнин воображенья
Поток бурливый напоен
Огнем идей, гипотез жженьем
И тайной будущих времен.
Фантазия – поэта друг.
Нет без фантазии наук!
Сонет шестой Кольцо астероидов
Есть погибшего мира загадка.
Храня ее, звездная проседь
Отыскать среди звезд беспорядка
Кольцо астероидов просит,
Чтоб увидеть летящие скалы,
Подобные грозным обломкам
Планеты, где джинна искали,
Золы не оставив потомкам.
Даже ядерный взрыв океанов
Возможен (по строгой науке!).
И слышу: мощь сотен органов
В призывном сливается звуке:
«Я – ЗЕМЛЯ! НА ЗАЩИТУ ПЛАНЕТЫ ВСЕМ ВСТАТЬ,
ЧТОБ НЕ ДАТЬ ЕЙ КОЛЬЦОМ АСТЕРОИДОВ СТАТЬ!»
Сонет седьмой Ода фантастике
Размах от сказки до предвиденья,
От ящеров до дальних звезд.
Уносит нас земель за тридевять
Фантастика ума и грез.
В страну идей – «Изобретанию»,
Мечта где – первый цвет весны,
Фонтанами где бьют дерзания,
Становятся где явью сны.
Сверканье Разума – фантазия,
Искателей – звезда и друг,
И тонко, мудро, верно сказано:
Нет без фантазии наук!
О быте повесть – «микроскоп»,
Фантастика же – «телескоп».
Так пусть литературный «телескоп мечты» поможет воспитанию того поколения людей, которым свершать великое на крутом пути к светлому окоему.
