— Нет, сэр. Еще до того как она начала растворяться. Уж поверьте, сэр, это была самая зловредная и капризная из всех женщин, которых я когда-либо встречал! Поверьте, сэр, я вовсе не трус, но это именно она заставила меня дезертировать.
В пещере высоко в горах спящий в спальном мешке человек пошевелился и сел.
— Линкольн! — сурово произнес Перси, протянул руку и потряс спящего товарища.
— А? — сонно пробормотал Линкольн. — Чево-о?
— Я решил, — сказал Перси. — Мы слишком долго оборонялись. Но с тем оборудованием, которым теперь располагаем, мы запросто можем перейти в наступление, вырваться, наконец, из этих гор и перебить пару-тройку чизов.
— Вот и я думаю то же самое, — сонно отозвался Линкольн. — До сих пор с этим новым оружием мы только щекотали им нервы.
— А ты пусти слух, мол, мы скоро применим все новое оружие за исключением Большого Папочки, что хранится в Верхней пещере. Будь я проклят, дружище, приходится признать, что эта штука пугает даже меня. Оставим один день на приготовления, а потом обрушимся на Свенесгарда всеми силами. Если захватим его плантацию, то заполучим и все оружие ганийцев, которое он позаимствовал у червяков, а заодно и множество Томов, которые как только увидят, что мы побеждаем, перейдут на нашу сторону.
А если хоть немного повезет, мы сможем прищемить даже этого червя Меккиса. Я слышал, Меккис практически ничего не делает, только лежит да читает. А все управление территорией Теннесси отдал на откуп Свенесгарду. Стоит захватить плантацию, и мы двинемся дальше, захватывая все более обширные территории. А если ганийцы захотят воспользоваться ядерным оружием, то мы уже окажемся там и там, не будем сосредоточены в одном месте. Все зависит от темпов нашего наступления. И, — закончил он, только уже себе под нос, — от иллюзий.
— Девушка Ниоткуда грядет! — возвестил Оракул.
— А чего орать-то? — огрызнулся Меккис. — Не видишь что ли, я читаю! «Все есть не что иное, как иллюзия, — сказал он себе. — Все мы лишь замкнутые монады, не имеющие ни малейших контактов с окружающим миром. И Балкани доказывает это. В таком случае, зачем мне волноваться по поводу столь бессмысленных фантомов как Девушка Ниоткуда, ниг-партов и Великой Общности? Ведь мир всего лишь картина, и если бы я захотел изменить ее, мне понадобилось бы всего лишь представить, что она изменилась.
Например, захоти я, мог бы представить землетрясение и…»
Все вокруг него вдруг затряслось, ударная волна прокатилась по кабинету, оставив в полу зияющую трещину.
Впавший в истерику Оракул отчаянно верещал, а Меккис с удовлетворением ее разглядывал.
Гас узнал о намеченной Перси атаке от одного из дезертиров за два часа до захода солнца. Как раз накануне ночи атаки. Он тут же отправился в офис администратора Меккиса и заявил, что хочет видеть его.
— Господин Меккис, — с явным облегчением сказала чизка-секретарша, — просил передать, чтобы его не беспокоили. Ни при каких обстоятельствах.
— Ниг-парты наметили атаку на сегодняшнюю ночь, — сказал Гас. Несмотря на кондиционер в приемной, он отчаянно потел.
— И все? — с жалостью спросил секретарша. — Да ведь эти ниг-парты всегда атакуют, то здесь, то там. Думаю, вы и сами запросто справитесь.
Гас открыл и закрыл рот, побагровел, а потом, не говоря ни слова, резко развернулся и вылетел из офиса. Забравшись в ионокрафт, он первым дело схватился за микрофон, поднес его к губам и начал быстро отдавать приказы.
Через час разношерстные силы Свенесгарда, состоящие из чего попало, от небольших атомных ракетных установок до вооруженных вилами Томов, опасливо двинулись навстречу огромным черным силуэтам, которые во тьме безлунной ночи катились прямо на них.
Ядерные заряды выпустили еще до того, как обе силы схлестнулись. Да вот только они не взорвались. Их как будто поглотила какая-то всеобъемлющая тьма. Затем появились ионокрафты-бомбардировщики, но и они тоже исчезли.
Гас сидел за штурвалом ионокрафта, висящего над плантацией, и по картинкам на экранах небольших мониторов, получающих сигналы от разных подразделений его пестрой армии, следил за происходящим. Его внимание привлекло то, что происходило на одном из экранов: транслировалась передача с одной из эскадрилий с пилотами-сущиками, которые подобрались к противнику ближе всего. Гас увидел, как из темноты выныривает стадо гигантских африканских муравьедов, огромных как динозавры, с большущими злобными глазами, могучими челюстями и ушами размером с купол цирка. У них были невероятно длинные языки, которые то и дело вылетали вперед и буквально слизывали ионокрафты с неба.
— Боже мой! — воскликнул Гас, не в силах поверить в реальность происходящего. — Только не муравьеды!
Следом за наводящими ужас муравьедами летел потрепанный автономный ионокрафт-такси с Перси Х и Линкольном Шоу на борту.
— Нет, ты видел? — воскликнул Перси. — Зуб даю, такого они не ожидали.
— Да, зрелище дикое, — отозвался Линкольн, скорее, с благоговейным страхом, чем с восторгом.
— А на что еще вы способны? — спросило такси.
— А как насчет чего-нибудь и в самом деле прекрасного? — крикнул Перси. — Как насчет гигантской огненной птицы? Феникса, например?
— О’кей, — ответил Линкольн. — Один уже готов. — Он подрегулировал лежащий на коленях прибор и сосредоточился. Из клубов пыли, тянущихся за несущимися вперед муравьедами, вдруг вынырнуло невероятное крылатое создание с размахом крыльев более тысячи футов. Существо, казалось, было создано из ослепительного пламени или, возможно, электричества, и по сплошь покрытому перьями телу и крыльям пробегали разноцветные сполохи. Глаза невероятной птицы излучали ярчайший бело-голубой свет, как две сварочные горелки, а когда она пролетала над ионокрафтом, то оставляла за собой шлейф пылающих искр, похожих на падающие звезды. Оба человека в ионокрафте ощутили запах озона, оставляемого чудовищем, а потом машину тряхнуло, да так, что едва не опрокинуло порывом ветра, поднятого взмахами огромных крыльев. То и дело птица разевала свой бездонный клюв и издавала хриплый крик, который Линкольну казался похожим на вопль безмозглого, ни в чем не повинного существа, подвергающегося смертной пытке.
— Разве не здорово? — воскликнул Перси Х.
— De gustibus non disputandum est, — философски заметило на латыни такси, которому явно не хотелось спорить о вкусах.
— В атаку! — крикнул генерал Роберт Э. Ли, бросаясь в гущу битвы во главе конных валькирий. Когда они, выкрикивая древние рунические ругательства, принялись топтать без разбора как белых, так и черных копытами своих светлых, как сливки, лошадей, их длинные волосы струились за ними по ветру.
