– Миша…
– Погоди, я еще не сказал «нет». Кстати, почему ты решил, что мои аналитики сильнее твоих? По-моему, как раз наоборот. Вообще, сколько человек владеет ключевой информацией?
– Кроме меня, тебя и Кардинала, еще шестеро. Ну, мой первый зам, понятно. Плюс команда под руководством начальника отдела специальных проблем: социопсихолог, психиатр, специалист по массмедиа, системный аналитик. Остальные не ведают, что творят. – Нетленные Мощи пожевал губу и вдруг, словно махнув рукой – хата сгорела, нехай горит забор, – заторопился. – Еще седьмой был, Миша. Филин Матвей Вениаминович, математик, специалист экстра-класса по каким-то разомкнутым и развернутым куда-то не туда системам, тут я пас. Опять же, фракталы, множества Мандельброта, что-то в этом ключе… Я не специалист. Он пользовался каким-то особым математическим аппаратом, боюсь, им самим и разработанным. Формально числился у аналитиков, руководил небольшой группой, фактически я ему ставил задачи сам. Теперь замену ему ищу, а все без толку – он ведь не мы с тобой, он гений был, где второго такого сыщешь? Не Школу же запрашивать – на черта мне администратор…
– Поделился бы опытом, – усмехнулся Малахов, – по каким критериям ты подбираешь математиков?
– Если он достаточно сумасшедший, я его беру, и часто не зря. Лишь бы на людей не кидался. – Нетленные Мощи потянулся было за бокалом и быстро схватился за вздрагивающую щеку. – Тик, черт… А если и ошибаюсь в выборе, то гоню не всегда. Иногда выгоднее нанять специальных мальчиков для битья – дискриминация посредственности облагораживает ум.
Малахов фыркнул.
– То-то ты меня отравой поишь… Шучу, шучу. Так что там случилось с твоим… ненормальным?
– Погиб пять дней назад, – кадык Нетленных Мощей жутковато дернулся, проталкивая в пищевод содержимое бокала. – За упокой…
Малахов поставил бокал на стол.
– Самоубийство?
Высасывая дольку лимона и одновременно смахивая слезу, Иван Рудольфович помотал головой:
– Возможно, но не доказано. Записки нет. По виду типичный несчастный случай… если бы за час до этого он не стер на своем компьютере все, что только смог стереть. Хотел бы я знать, что там было…
– Восстановить пытались? – спросил Малахов.
– Обижаешь, Миша…
– Значит, дело «мертвяк», так тебя понимать?
– Не так. Миша, я тебя прошу! Я!
– С чего ты взял, что я соглашусь? Мое дело – надзирать за скотомогильниками.
– Миша!
Свинцовый кирпич в голове понемногу рассасывался, и мало-помалу исчезала давящая тяжесть под черепной крышкой. Так бывало каждый раз после особенно сильных болей – когда «демоний» находил выход не лучший из возможных, не оптимальный, но и не самый проигрышный и, уж во всяком случае, – не смертельный.
Значит, все кончится хорошо?
– Короче, – сказал Малахов. – В общем, так: я еще ничего не решил, и ты на меня не дави. Сейчас ничего не скажу. Не исключено, что я все-таки возьмусь за это дело, но вне зависимости от моего окончательного решения я хочу от тебя выполнения некоторых условий. Имей в виду, торговли не будет. Нет – значит, нет.
Нетленные Мощи кивнул.
– Во-первых, – продолжал Малахов после паузы, – мне нужны все материалы по этому делу. Абсолютно все. Кроме того, мне нужно твое твердое обещание немедленно делиться со мною всеми материалами по теме, которые будут получены твоими ребятами впредь, – мне некогда развертывать информсеть по всей стране, а у тебя она работает. Со своей стороны, обязательства такого рода в отношении твоей Службы я на себя не принимаю. Согласен?
– Согласен.
– Во-вторых, мне нужны не только голые материалы, но и все без исключения наработки твоих аналитиков по данному вопросу. Кроме того, мне может понадобиться широкий статистический материал, на первый взгляд не имеющий прямого отношения к теме. Я хочу, чтобы мои люди имели свободный допуск.
Нетленные Мощи подвигал жилковатой кожей на скулах.
– Согласен. Будут иметь.
– В-третьих, я требую безусловной поддержки с твоей стороны во всем, что касается собственно расследования и возможных действий Санитарной Службы по его окончании. Притом я не могу сказать сейчас, какого рода действия будут адекватными, поэтому будь готов к любым… разумеется, в том случае, если я соглашусь взять эту тему. Информационное прикрытие – раз. Это главное. Весьма вероятно – какие-то специальные меры в рамках социальной терапии, включая свежайшие экспериментальные наработки. Это два, и не мотай головой. Вообще любое содействие по первому требованию, вплоть до огневого, если понадобится… На всякий случай считай, что я сказал это не для красного словца. Мне нужен тыл, и моим тылом будешь ты.
– А не слишком ли? – спросил Нетленные Мощи.
Малахов пожал плечами:
– Если ты не согласен, значит, любовь не состоялась…
– Ладно, согласен. Это все?
– Нет. В-четвертых: полное невмешательство в расследование обстоятельств гибели вашего математика… Филин его фамилия, я не ошибся? Расследование будут вести мои люди, а на нарушение служебной этики мне плевать. Придумай сам, как это обеспечить организационно.
– Хм, – Нетленные Мощи с сомнением качнул головой. – Полагаешь, это перспективно?
– Не знаю, – отрезал Малахов. – Я не логик, я в лучшем случае интуитивист. Если мне кажется, что надо действовать так-то и сяк-то, я буду действовать так-то и сяк-то. Вот и все.
– Согласен. Еще что-нибудь?
– Там будет видно. А пока, – Малахов с отвращением повертел в пальцах свой бокал и выплеснул из него остатки на цементный пол, – попроси, чтобы нам подали коньячку поприличнее, что ли.
– Само собой! Двадцатилетний годится?
– Сойдет. И заодно что-нибудь от изжоги…
Дискета оказалась забитой под завязку – пять с прицепом гигабайт сведений о всех случаях немотивированного суицида, имевших место с апреля прошлого года, расположенных в хронологическом порядке, из них шестьсот килобайт унылого канцелярита – по две страницы убористого текста на каждого усопшего. Типично ознакомительный текст плюс результаты осмотра на месте. В большинстве случаев – фотографии мест происшествия, часто трехмерные и довольно качественные, реже – короткие теле, иногда – протоколы опроса свидетелей. Более подробную информацию, включающую в себя следственные материалы и кое-какие наработки экспертов, Нетленные Мощи обещал передать не позднее завтрашнего утра, и, если он этого не сделает, я начну капризничать и надувать щеки.
С этой злорадной мыслью я сел за просмотр файлов.
Антиабстинентная таблетка, принятая час назад, вряд ли уже успела подсобить моей печени истребить весь содержащийся во мне спирт, но голова оказалась сравнительно ясной. Читать все подряд я, естественно, не стал – бегло просмотрел начало и несколько кусков, наудачу выхваченных из середины. Ничего особенно душещипательного в них не содержалось, не сравнить с тем ощущением, которое я испытал, впервые выехав на самоубийство в составе бригады «Скорой помощи», – долго потом не мог забыть лицо повесившейся женщины и свой невысказанный безответный вопрос: «Зачем? Ну зачем же?!..»
Кто знает. Записка – губной помадой на зеркале – ничего толком не прояснила: «А пошли вы все…» – с конкретным указанием адреса. Больше ничего.
Мы-то остались на месте, вот в чем дело. Это она ушла. В никуда.
Чем дольше я читал, тем большим уважением проникался к «летучему отряду» Нетленных Мощей. Если информация с мест в ряде случаев страдала расплывчатостью (как всегда бывает, когда люди не понимают толком, чего от них хотят), то работа по столице и окрестностям была выполнена предельно качественно: емко, точно, по существу. Бери и работай. Наверняка в более подробную базу данных скрупулезно занесены все известные вехи жизни жертв суицида, включая вес и рост при рождении, оценки по поведению в первом классе и сведения о прививках от коклюша.
– Мя-а-ау!
Где это?
За дверью. Побитый кот жалуется на жизнь. И почему-то именно мне. Нашел время и объект.
Я велел компьютеру найти вчерашний случай на шоссе и не очень удивился тому, что двое разбившихся психов оказались далеко не последними в списке – за ними нашлось место еще для полутора десятков самоубийц. Их я оставил на потом, а пока внимательно просмотрел то, что видел вчера своими глазами.
Две фотографии: на одной панорама шоссе с разбросанными обломками и автомобильным затором за барьерами; на другой – два изуродованных тела на брезенте, классическая картина катастрофы такого рода. В край кадра попал кусок плаща Нетленных Мощей, а я к тому времени уже укатил, упустив шанс увековечиться… Справочный текст: время инцидента (9.55), характер и скорость столкновения (лобовое, не менее 300 км/ч), условия видимости на трассе (осторожно оценены в 5 км), состояние дорожного покрытия (удовлетворительное), марки автомобилей и предварительные данные о техническом состоянии… Категорический вывод: столкновение могло быть обусловлено только обоюдным желанием водителей. Хм… ладно. Жертвы: 1). Прунов Аскольд Анатольевич, 38 лет; род занятий: бизнесмен, финансовое состояние фирмы опасений не внушает; женат, двое детей; место жительства: Зарайск, Мерецкова, 12. Столичная, значит, штучка… На момент аварии был трезв; 2). Сеглюк Игорь Викторович, 41 год; род занятий: безработный; место жительства: не определено; семьи нет. Несколько раз отмечался в московских ночлежных домах. (Выписка из медкарты центра реабилитации: алкоголизм, педикулез, трихофития.) Следы алкоголя в крови незначительны. Машину угнал в Коломне, цель поездки в столицу – не ясна.
