Я присел и вопросительно посмотрел на него, ожидая услышать имя. Он несколько секунд молчал, разглядывая мое лицо, потом поджал губы и наконец представился:
– Статский советник Дмитрий Алексеевич Ростовский.
– Очень приятно.
– Дело в том, Александр Сергеевич, что я был вынужден прибегнуть к помощи господина Резанова, чтобы встретиться с вами и обсудить один очень важный вопрос.
– Я к вашим услугам…
Передавать весь разговор, а точнее, монолог моего визави бессмысленно. Если коротко, то моей персоной очень интересуются какие-то важные люди из королевства Тейяс. Не надо быть ясновидящим, чтобы понять, кто они такие. Да, те самые «часовщики». Господин Ростовский их не назвал, но обозначил как «очень влиятельных» людей.
Признаюсь, искренне удивился этой встрече. Как ни крути, но я слишком мелкая сошка, чтобы целый статский советник искал со мной встречи. Потом он упомянул о репутации «часовщиков», по его словам «довольно двусмысленной». Не преминул подчеркнуть и то, что эти ребята и брата моего, Владислава Талицкого, гоняли, «аки зайца». Веселая картина вырисовывается… Если немного подумать, то род Талицких можно представить какими-то расхитителями гробниц. Ну а как же иначе? «Часовщики» с их страстью к диковинам известны и здесь. Вот и получается, что мы с братишкой им где-то дорожку перешли. Как? Кто нас знает, может, сперли что-нибудь? Дело темное… Только я – не Влад, и меня меньше всего на свете заботит сохранность ценных артефактов. В том числе и двуногих, которые устроили на меня охоту.
– Эти люди довольно влиятельны и могут испортить жизнь любому…
– Даже человеку, живущему на территории Российской империи? – спросил я.
– Позволю себе заметить, господин Талицкий, что жить на русской земле еще не значит быть гражданином, – сказал он и пояснил: – Вы, Александр Сергеевич, не являетесь русским подданным, а это значит, что на землях Форт-Росса пользуетесь правами иностранца. Вы можете жить, заниматься ремеслами, брать в аренду землю, но не более. Если из Вустера или другого города пришлют какие-нибудь документы, которые позволят усомниться в вашей репутации законопослушного и добропорядочного человека, то… – он развел руками и покачал головой, – приставы передадут вас южным соседям и моментально забудут о еще одном Талицком, который некогда проживал на этих землях.
– Проще говоря, ваше благородие, вы мне советуете покинуть Форт-Росс?
– В табели о рангах, милостивый государь, мое звание соответствует пятому классу, а это значит, – сухо заметил он, – что уставным обращением является «ваше высокородие».
– Извините, ваше высокородие, не знал.
– Бывает, – кивнул он и опять сложил ладони домиком.
Я не удержался и чертыхнулся, чем неожиданно удивил чиновника. Видно, тот не привык, чтобы в его присутствии люди позволяли себе поминать разную нечисть. Разговор переставал мне нравиться – я стремительно катился вниз, к подножию социальной лестницы. Еще немного, и могу оказаться на одном уровне с теми людьми, которых сам, своими руками некогда сажал в тюрьму и отправлял на виселицу. В туманной перспективе уже маячили и другие, не менее важные проблемы. Эти «часовщики» так просто не успокоятся.
– Не буду скрывать, Александр Сергеевич, мы уже сделали шаг в этом направлении.
– Простите?
– Мы отправили запрос по месту вашего прежнего проживания. Если не ошибаюсь, вы служили в Ривертауне?
– Помощником шерифа, – кивнул я и помрачнел окончательно. Ситуация становилась все хуже и хуже… Представляю, что им ответит мэр Ривертауна! Еще и брикстоунское дело вспомнят. То самое, про убийство парня, которое до сих пор не закрыто. Если подумать, то я просто висельник.
– Поймите меня правильно… Я не намекаю, но хочу, чтобы вы поняли. Нам здесь и своих лиходеев хватает, чтобы заниматься делами людей пришлых…
– Без роду без племени?
– Ну зачем же так сразу. Просто повод, чтобы ссориться из-за вас с Вустером, слишком сомнительный. Не пытаюсь вас запугать, но обозначаю границы нашего к вам расположения. Вы ведь иностранец, Талицкий, а значит, для Российской империи человек чужой.
– Вы сказали, что эти люди… которые меня ищут. Они слишком влиятельные, не так ли?
– Да, – ответил Ростовский и прищурился.
– И какая разница, есть ли у меня подданство?
– Своих граждан мы никогда и никому не выдаем, – чеканным голосом заявил он. – Даже если они по пьяному делу Вустер дотла спалят.
– Приятно слышать.
– Александр Сергеевич, хотите дружеский совет?
– С удовольствием выслушаю.
– Вы, если не ошибаюсь, в Прошкину падь собрались?
– Да, это так.
– Вот и поезжайте. Закупите припасы, собачек порезвее и двигайте с богом.
– Пожалуй, что так и сделаю.
– И еще… Если у вас есть какая-то вещь, принадлежащая этим господам, то верните ее хозяевам. Верните и живите себе спокойно…
Не знаю, что меня дернуло, но это прозвучало как прямое оскорбление. Я выпрямился и твердо, глядя ему в глаза, отчеканил:
– Извините, господин Ростовский, но в роду Талицких ворья не было и не будет! Рано или поздно я найду того, кто хочет опорочить наше имя, и, поверьте, эта встреча ему явно не понравится! Поэтому, господин советник, извольте держать себя в руках и не позволять себе лишнего по отношению к моей семье!
Говорил я медленно, будто рубил фразы на отдельные слова. Да, может, это и слишком нагло в моем положении, но всему есть предел! Сказать, что Ростовский удивился, – это ничего не сказать. Нет, это надо было видеть! На лице, лишенном эмоций, промелькнуло удивление. Он не выдержал и заломил бровь, будто я на дуэль его вызвал или предложил плюнуть на это дело и накатить по рюмашке.
– Вы… Вы отдаете себе отчет?..
– Более чем…
– Хм… Ну что же… Не смею вас более задерживать, господин Талицкий.
– Честь имею.
Он кивнул и вышел. Через несколько секунд вернулся нотариус, и, уж не знаю по какой причине, выглядел не так уверенно, как в начале нашей встречи. По крайней мере, Резанов мило улыбнулся и попросил немного обождать. Даже предложил не стесняться и закурить, если есть такое желание. Я не стал возражать, тем более что курить на самом деле жутко хотелось. Присесть не предложили, поэтому отошел к окну и стал смотреть на заснеженные улицы. Проехали сани, нагруженные мешками. Прошел пристав в черном полушубке… Провинциальная идиллия, черт побери.
Через несколько минут господин Резанов закончил изучать мой отчет и совершенно неожиданно принял решение выплатить деньги, потраченные на собачью упряжку, нарты и лыжи. Сто тридцать рублей. Хоть это хорошо…
