Бац! Что-то ударило женщину с такой силой, что она подлетела высоко в воздух, шлепнулась на солому и осталась лежать там без движения – с неестественно вывернутыми вялыми конечностями, со свернутой шеей, все еще сжимая в руке веревку.
Я не стала рассматривать ее. Я просто выбралась из сарая, все еще отчаянно борясь с удушьем и думая только об одном: как бы остаться в живых. Помню, я прошла за калитку, упала на землю, и меня вырвало. Бетти и козлята убежали, и я не могу винить их в этом. Наверное, они правильно сделали".
Салли откинулась на спинку скамьи и задумалась, рассеянно постукивая ручкой по блокноту. Довольно странно начинать письмо таким образом. Возможно, дальше история станет более правдоподобной – нужно просто продолжать писать. Что ж, ей оставалось лишь попытать счастья.
"Что я могу еще сказать, Том? Могу ли назвать себя свидетелем, достойным доверия? Если вы спросите меня, кто я такая, мне придется ответить: не знаю. Многие годы я задавала себе этот вопрос и теперь думаю: а не затем ли я пишу вам, чтобы попытаться найти ответ на него?
Понимаете, Том, я хочу помочь вам. По-своему и на основании своего личного опыта я могу прочувствовать вашу ситуацию и понять вашу боль. Как потерянный человек без корней и жизненной цели в этом совершенно бессмысленном мире я не могу сказать вам, откуда происходит мое понимание несправедливости. Назовите это «сантиментами», назовите это «воспитанием», назовите это просто отчаянной попыткой постичь некую истину, погребенную под сводами устаревшей морали, – но я все равно чувствую: то, что происходит с вами, несправедливо, и я глубоко сострадаю вам".
Салли посмотрела на большие часы над дверями автовокзала. Согласно расписанию, ее автобус отходит через полчаса. Скоро громкоговоритель объявит о посадке.
"Если вы позволите мне, я с радостью буду действовать так, как будто в этой жизни есть что-то, имеющее истинное значение. Я с радостью совершу хотя бы один правильный поступок. Возможно, я просто выдумала собственные понятия о добрых делах в попытке убежать от отчаяния, в попытке убедить себя в том, что в конце концов жизнь не бессмысленна, – но мне нечего терять. Если отчаяние есть последняя истина, которая откроется нам, тогда позвольте мне хотя бы на время убежать от него. Если надежда есть пустой плод нашего воображения, тогда позвольте мне хоть немного пожить в мире фантазии. Кто знает? Возможно, в нем я найду некий смысл, некую цель, некую награду.
В любом случае я хочу вернуться в прошлое и кое-что выяснить – ради вашего блага и моего собственного. Надеюсь в скором времени поделиться с вами кое-какой полезной информацией – которой будет достаточно для того, чтобы вызволить вас из беды и прежде всего вернуть вам детей.
Пожалуйста, сохраните это письмо, даже если оно покажется вам странным, даже если вы не поверите ему. Скоро я снова напишу вам.
С искренним уважением".
Салли подписалась полным своим именем «Салли Бет Роу», осторожно вырвала исписанные листки из блокнота и свернула их. В дорожной сумке у нее была пачка конвертов. Еще в Бэконе-Корнере она узнала адрес Тома Харриса и записала его на обложке блокнота. Теперь она переписала адрес на конверт и засунула в него письмо. Еще не заклеив конверт, она поднялась с места и прошла в маленький вокзальный кафетерий, разменять банкноту на мелочь. Если она поторопится, то успеет отослать письмо до отправления автобуса в другой город.
Рядом с Салли шли Шимон и Сцион – с расправленными крыльями и обнаженными мечами. Пока что демоны прятались.
Шимон взглянул на письмо в руке Салли и сказал:
– Слово ее свидетельства.
– Именно, – подтвердил Сцион.
Терга, князь Бэконе-Корнера, был рад услышать добрые новости и наградил одной из своих редких улыбок Энго, маленького князя начальной школы.
– Значит обратили их в бегство, да? – сказал Терга, важно расхаживая взад и вперед по гудроновой крыше в сопровождении Энго.
Энго, удостоенный столь великой почести, пребывал на верху блаженства. Подумать только! Все подданные сейчас видят его в обществе князя Бэконс-Корнера! А ведь до сего дня Терга даже не знал имени маленького демона.
Энго был на высоте положения и докладывал, как подобает настоящему боевому командиру.
– Это было дерзкое нападение, мой Ваал. Невероятно огромный небесный воин атаковал меня на крыше, а другой атаковал стражников у входа в школу. Два воина проникли в здание, но мои солдаты мгновенно обратили их в бегство.
– Но вы победили всех врагов?
– В битве не на жизнь, а на смерть. Я чрезвычайно горжусь своими солдатами, которые дрались смело, яростно и бесстрашно!
– А я горжусь тобой, Энго, ибо ты доказал, что Бэконс-Корнер по-прежнему надежно охраняется и готов для начала наших боевых действий.
– Благодарю тебя, Ваал.
– Я объявляю благодарность тебе и твоим воинам, а засим покидаю...
Терга оборвал фразу на полуслове. Оба демона услышали знакомый звук и стали напряженно всматриваться в горизонт на востоке. Откуда-то из-за темной полосы леса доносился тихий ровный гул, который звучал все громче и становился все ближе.
– Что бы это могло быть? – недоуменно спросил Энго.
Бесы-обманщики и стражники, находившиеся в школе и вокруг здания, тоже услышали этот звук. Они на время оставили свои непосредственные обязанности и, треща и стрекоча крыльями, вылетали на школьный двор или выскакивали сквозь кровлю на крышу здания, откуда открывался лучший обзор.
Терга мощно взмахнул крыльями и взмыл над крышей. По-прежнему всматриваясь вдаль, он вытащил меч из ножен. Потом слегка напрягся и крикнул Энго и его солдатам внизу:
– Это наши!
– Кто?
Терга помрачнел и беспокойно потряс головой:
– Думаю, это Разрушитель со свежими силами, полученными у Стронгмана.
При этих словах тревожный гул прокатился по рядам солдат внизу.
Потом в миле от школы появились гости, похожие на эскадрилью бомбардировщиков, летящую на малой высоте. По меньшей мере сто выстроившихся клином демонов неумолимо приближались к городу. Вот уже можно различить багровое мерцание их мечей на темном фоне неясно очерченных крыльев.
Терга снова опустился на крышу.
– Энго, приготовь свое войско для встречи почетных гостей!
– Солдаты! – пронзительно крикнул Энго. Бесы шумно захлопали крыльями, по приказу командира собираясь и выстраиваясь на лужайке перед школой. Они молниеносно разбились на стройные шеренги. Эта разношерстная неряшливая шайка насчитывала около трехсот бесов: были тут и крохотные духи злобы, ненависти, мятежа; и огромные, неповоротливые духи насилия, вандализма, разрушения; и хитрые бесы-обманщики с бегающими глазами и коварными уловками. Все они приняли воинственный вид, все стояли ровными рядами – самые высокие сзади, самые низкие спереди – и все держали обнаженные мечи на груди наискось.
