Андрей Столяров - Третий Вавилон

Я и сам не знал — о каком? Это была четвертая координата для муляжа. Довольно хлипкая координата.

Пятой координатой было имя.

Александр.

В четырнадцать часов состоялось заседание Экспертного Совета, который разрабатывал проекты по направлениям — «Гость» и «Человек Новый». В результате острой дискуссии было установлено: 1. Действия Нострадамуса целиком укладываются в категории земной логики («закрытой» семантики нет). 2. Нострадамус использует технические средства, не выходящие за рамки земной технологии (исключая сам ридинг-эффект: непосредственное считывание информации). 3. В целях концентрации усилий только на реальных направлениях следует категорически отвергнуть версию «Гость» — о внеземном источнике Нострадамуса. Ладно. Далее выступил профессор Сковородников (Институт эволюционной физиологии АН СССР). Мы ни в коем случае не должны рассматривать Человека Нового как результат внезапного видообразования, сказал он. Homo novis не есть другой вид. Это есть лишь очищение некоторых уже существовавших качеств внутри прежнего эволюционного материала. Ридинг-эффект, вероятно, сродни «ощущению сторон света» у перелетных птиц или «чувству географии» у определенных видов насекомых. Наличествует элемент прогностики. Человек получает здесь третью степень физической свободы. Ранее он ориентировался во времени и в пространстве, а теперь он будет так же уверенно, без отгораживающего посредничества компьютеров, ориентироваться в бесконечно разнообразном мире информации…

И так далее.

Я едва высидел до конца заседания.

В пятнадцать десять Управление НАСА коротко сообщило, что двадцать минут назад с космодрома на мысе Канаверал после проверки топливных систем был произведен очередной запуск космического челнока «Скайлеб» с экипажем на борту. Первые семьдесят шесть секунд характеристики полета были устойчивыми и отчетливо совпадали с расчетными. На семьдесят седьмой секунде произошел взрыв, связь с кораблем прервалась, по данным телеметрических наблюдений капсула экипажа перестала существовать — обломки ее рухнули в Атлантический океан. Службы ВВС США и военно-морские соединения, находящиеся в данном районе, производят интенсивный поиск остатков. Шансы на спасение людей минимальные.

Через три минуты я начал отработку Ангела Смерти — дешифровка второго эпизода по материалам из Климон-Бей (безумный оператор Ван Гилмор).

В пятнадцать сорок пять ЮСИА сообщило о волнениях на Пеннейских островах: части путчистов удалось затвориться в казармах столичного гарнизона, там была радиостанция — и в течение последующего часа вместо того, чтобы работать, я был вынужден принимать копии протестов, передаваемых нам из МИДа: западные специалисты по международному праву квалифицировали ридинг Нострадамуса о Пеннеях как вмешательство во внутренние дела суверенного государства. Дискутировалось предложение — временно заблокировать трансокеанскую линию и отключить синхронизацию спутников связи, — то есть изолировать материки. Обстановка сгущалась. К исходу этого часа мне вторично позвонили по красному телефону и довольно настойчиво попросили всемерно ускорить поиск.

Выхода не было.

К семнадцати часам я вчерне собрал мозаику и передал ее на ВЦ. Муляж был смонтирован по пяти координатам: доктор Гертвиг, Удмуртская АССР, леса под Минском (1942 г.), имя и красный сектор Нострадамуса, — за исключением последнего это были все недостоверные позиции. Я не ждал никаких результатов. Муляж начинает жить, если масса исходных сведений оказывается способной к логической самоорганизации — для этого необходимо достаточно большое количество информации. Или — если координаты фокусируются в очень узком пространственно-временном локусе, — «обжимая образ». Здесь же разброс был громадный. Оператор на ВЦ так и резюмировал:

— Ничего не выйдет.

— Делайте! — приказал я.

Следующие два часа были посвящены демиургам. На официальный запрос мы получили такой же официальный ответ: «Правительству США ничего не известно о существовании секретной группы „Ахурамазда“, перечисленные в запросе личности: Трисмегист, Шинна и Петрус не фигурируют в полицейских картотеках страны, в названном районе — Оддингтон (Скайла) — находится частная психиатрическая больница, не имеющая отношения к государственным учреждениям США». Были приложены фотоснимки: уютные одноэтажные домики, утопающие среди ярких роз, чистые асфальтовые дорожки между ними, прозрачная стена из орогласса с колючей проволокой наверху. Вот так. Я не сомневался, что сейчас там действительно частная психиатрическая больница. Это была оборванная нить. Группа перебазировалась. Видимо, речь шла о попытке достичь ридинг-эффекта у наиболее одаренных экстрасенсов (демиургов) за счет насильственного искажения психики. Скорее всего — глубокий гипноз, наркотики и постоянная обработка психотропными анаболиками. В сообщении Клауса не случайно упоминался «Безумный Ганс». Судя по тому, что я наблюдал в Климон-Бей, этот блокатор нейронов из группы боевых ОВ действительно может вызвать нечто похожее на ридинг, — правда, при полной деформации психики, за пределами сознания.

Для нас этот путь был закрыт.

Несомненно.

В девятнадцать ноль-ноль мне позвонили с ВЦ и сообщили, что муляж развалился.

— Мы можем запустить его еще раз, если хотите, — скучно заявил оператор. — Но без новых координат результат будет точно такой же.

— Запускайте, — велел я.

В девятнадцать тридцать было принято предложение Бьеклина о проведении следственного эксперимента со «Звездной группой».

Я не видел в этом никакой пользы.

В двадцать часов мне сообщили, что муляж развалился вторично.

До двадцати пятнадцати я предавался унынию.

В двадцать двадцать пять начали поступать первые обрывочные данные по Ангелу Смерти.

А примерно через полчаса снова ожил красный телефон и деревянный, сухой, белый от старости голос в пластмассовом нутре его тягуче произнес:

— Алексей Викторович? Добрый вечер. Пожалуйста, уделите минутку — у меня к вам небольшая просьба. С вами говорит Нострадамус…

— Слушаю вас, — леденея кончиками пальцев, очень спокойно ответил я.

Я действительно не волновался.

Был двадцать один час — ровно.

Ночью позвонил Хрипун. Денисов лежал в натопленной темноте и слушал, как протискивается из мокрого рокота дождя нудное проволочное дребезжание. Я не подойду, подумал он. Я здесь ни при чем. Ну его к черту! Колыхались шторы, фиолетовые провалы в пустой беззвездный мир чернели на простынях. Аппарат надрывался, как сумасшедший. Денисов выругался и встал. Надо было тащиться в другой конец коридора — обогнуть парамоновский сундук, велосипеды близнецов, детскую коляску и, главное, не зацепить ненароком опасно держащуюся на кривом гвозде железную оцинкованную ванночку Катерины. Катерине оставалось жить два года. Сказать или не сказать? Атеросклероз. Бляшки на стенках сосудов. Лечить уже поздно. Ему показалось, что дверь в ее комнату слегка приоткрылась, — пахнуло сонной теплотой, разогретыми подушками. Так и есть. Завтра будет разговор о том, что ни одну ночь нельзя будет провести спокойно.