— Ребеночек спит, — обратилась она к Бридену. — Ты уже сделал ход? Да как же тебе удалось?
— Да, сделал, — коварно улыбнулся Бриден, и Каролина с сожалением убрала ферзя с опасного участка.
Бриден потянулся к ладье, переставил ее и провозгласил:
— Шах.
Каролина поспешно кивнула на индикатор времени:
— Времени закончить все равно нет. Большое облегчение.
Бриден направил одну из камер на доску и сделал цветной снимок неоконченной партии.
— В следующий раз доиграем, — пообещал он.
Каролина фыркнула:
— Целая неделя впереди. За это время я успею обдумать свой ход.
— Обратись к гроссмейстеру, — посоветовал Бриден.
— Сама справлюсь. Ну, пошли? Кстати, как Маргарет?
— Хорошо. В отпуск поеду к ней. Подожди, там что-то…
Громкоговоритель в стене велел Бридену зайти в Мед-управление. Он отправился туда почти с легким сердцем.
Ведущий психиатр доктор Хоуг все так же улыбался. В кабинете больше никого не было.
— Простая формальность, — пояснил он. — Совет на сегодня не созывали. Так, просуньте руку в это устройство. — Он подключил электроды. — Теперь расслабьтесь, возьмите сигарету, и давайте закончим поскорее.
— Что за программа на этот раз? — поинтересовался Бриден.
— Слова-ассоциации. Устраивает?
Хоуг повернул переключатель, и панель на стене залилась светом. На диаграмме появилась колеблющаяся красная линия, реагирующая на каждый поворот цилиндра. Рядом, периодически совпадая с ней, бежала точно такая же синяя линия — одна из прежних энцефалограмм Бридена. Хоуг, примостившись на краю стола, взял голубой листок и принялся его просматривать.
— Этот ли? Да, он. Итак, поехали. Хлеб.
— Масло.
На экране фиксировалось время реагирования. Синяя и красная линия совпали. Хоуг продолжил:
— Мужчина.
— Женщина.
— Пятьдесят шесть — восемьдесят шесть.
— Стабильный лантан.
— Секрет.
— Хранить.
— Уголь.
— Кэрри.
Так продолжалось до тех пор, пока Хоуг не отложил бумагу. Он подошел, чтобы снять шлем.
— Вполне прилично, — объявил он. — Есть небольшие отклонения, но в пределах нормы. У вас примерно те же реакции, что и полгода назад.
— Мы закончили?
— Почти. Надо ввести заменитель пентотала натрия — таков порядок. Это не обязательно, но вы и без меня знаете инструкцию. Закатайте рукав. Теперь просуньте руку в инъекционную камеру.
Бриден послушался. Внутри камеры ультрафиолет дезинфицировал ему кожу, фотоэлемент отыскал вену, обезболил нужный участок и сделал укол.
— Все, можете вынимать руку. Далее.
Хоуг достал другой листок и снова стал задавать вопросы. Вид у него был вполне довольный.
— На сегодня хватит, — наконец объявил он. — За вами еще укол антидота, а мне пора бежать: новые кандидаты ждут своей очереди. Сами справитесь?
Бриден ничего не ответил, только кивнул головой. Хоуг что-то пробормотал и вышел из кабинета, а Бриден резко выдернул руку из инъекционной камеры, так что игла прошла мимо. Из глубин подсознания всплыла некая мысль и с грохотом толкнулась в двери рассудка. До нее — всего один шажок. Какое-то слово или символ… Зодиакальный знак, буква… Буква «Р»…
Почему он не принял противоядие? Интуиция? Заменитель пентотала очень быстро рассосется и сам собою, но пока он в состоянии помочь Бридену ухватить ту отчаянно верткую, юркую мысль…
Бриден встал и вышел из кабинета. Выбраться из зиккурата было делом автоматическим — всем управляли роботы. Он уже сидел в реактивном самолете, взявшем курс на Нью-Йорк, когда память его прояснилась.
В кабинете доктора Хоуга механизм-регистратор, подсоединенный к инъекционной камере, проперфорировал клише особым символом и передал информацию на экранирующее устройство, которое ее обработало и вывело следующую запись:
«5.34 утра, вторник, 7 июля 2051 года. Нейтрализующий препарат пентотала по результатам теста не был введен хранителю Джозефу Бридену. Инъекционную камеру номер восемнадцать отправить на техническую экспертизу с целью проверки исправности механизма».
Рак.
Вот оно, ускользающее воспоминание. Бриден его поймал, и следом его окружили другие смутные отголоски. Раньше они были слишком невесомы, чтобы их разглядеть, зато теперь обрели плоть.
Один в автопилотируемом реактивном самолете, Бриден сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку мягкого сиденья, и в его памяти один за другим всплывали призраки.
Теперь он уже все знал. Он все вспомнил. Илза Картер. Абсолютно все.
Мысли давались с трудом. Воспоминания стремительно блекли; лекарство теряло силу, и вместе с ним уходили подробности.
Илза Картер — Нью-Йорк. Она его там ждет. Если он попадет к ней в руки — в ее руки и в руки организации, что стоит за ней…
Маргарет?
Но ведь… она его регулятор! Маргарет гипнотизировала его. Да, именно она — его собственная жена…
Рак.
Раздался звуковой сигнал, и на потолке вспыхнула надпись: «По курсу — Нью-Йорк».
Хоуг… Надо рассказать Хоугу. Бриден потянулся было к визору, но раздумал и сильно сжал виски ладонями.
Что станется с Маргарет, если ВКМ все раскроет? Нельзя держать такое в секрете, немыслимо.
В секрете… В чем же секрет? Бриден изо всех сил пытался сосредоточиться, чтоб не забыть. Стоило ему уцепиться за один из факторов, как все другие пропадали из виду. Вот уже почти невозможно связать воспоминания воедино. Лекарство больше не действовало, а гипноз регулятора вновь набрал силу.
Нужно время. Бриден поспешно дотянулся до переключателя визора и выпалил:
— Измените курс на… Сан-Франциско.
Это название первым пришло ему в голову. Вслед за этим все новообретенные воспоминания окончательно рассеялись.
Илзе Картер потребовалось десять минут, чтобы узнать о происшествии, — так быстро, насколько позволяли ее возможности. Разумеется, ей сразу удалось выяснить, что Джозеф Бриден не долетел до Нью-Йорка. Не составило труда убедиться и в том, что курс самолета был изменен в сторону западного побережья. Необъяснимость этого поступка тревожила ее. Илзе оставалось лишь в строжайшей тайне позвонить в Сан-Франциско местному агенту их подпольной организации. Она передала ему инструкции, а затем связалась с Йенгом и объяснила ситуацию.
— Плохи дела, — прокомментировал он. — Будем держать кулачки на удачу. Когда обнаружите Бридена, сразу доставьте его ко мне, договорились?
— По мере возможности. ВКМ пока не снял эмбарго; неокультуралисты бушуют. Международные поездки ограничены. Но, думаю, для такой фигуры, как Бриден, препон чинить не станут. Будем стараться.
