Игорь густо покраснел. Действительно, дилетантская манера. Старик правильно упрекнул его. Надо было еще подумать, не следовало так сразу бежать и беспокоить Старика изложением несостоявшегося открытия.
— Я понимаю… — пробормотал Игорь.
— Не обижайтесь и не падайте духом. Ведь объяснение сущности Журавлей — не ваша цель, и поэтому разочарование не должно быть особенно большим. Вот если бы что-либо подобное постигло меня…
Он умолк и покачал головой, то ли отрицая самую возможность такого события, то ли выражая этим движением мысль о том, как плохо ему тогда было бы. Очевидно, правильным было последнее, потому что Старик закончил:
— Если бы меня постигло даже полное крушение гипотезы — это я еще перенес бы, потому что на обломках рухнувшей поднялась бы новая идея. Но если бы я еще раз встретился с Журавлями и не смог бы сделать ничего для решения своей задачи, последней и единственной, — то я, пожалуй, никогда больше не вышел бы в пространство. Для меня это стало бы последним разочарованием.
— Почему вы говорите так категорически?
— Ибо знаю: у меня не хватит сил убедить себя в том, что есть смысл продолжать поиски.
Игорь кивнул; слова Старика относительно разочарований объяснили, как ему показалось, перемену в отношении командира к нему: как-никак они оказались товарищами по несчастью, друзьями по одиночеству, хотя причины его были разными. Конечно, какое-то неосторожное слово могло заставить Старика снова уйти в раковину молчания. И все же возможность узнать о Журавлях как можно больше следовало использовать до конца: страшно было подумать, что еще много месяцев — а может быть, и лет, ведь «Летучая рыба» пока не приближалась к Земле, а по-прежнему удалялась от нее, от солнечной системы, от обжитого района космоса, — много времени еще придется провести, ничего не делая, а это может привести в отчаяние даже куда более выносливого человека. Поэтому вопрос он приготовил заранее:
— Почему вы так уверенно говорите, что на этот раз встретите их? Интуиция? Или что-то более конкретное?
— На сей раз мы их найдем, — подтвердил Старик. — Разве я не говорил вам? Получено сообщение патрульного корабля: он видел их и определил направление.
В глазах его была улыбка, показывавшая, что он отлично помнит, говорил или не говорил о принятом сигнале. «Тебе не было дела до этого, вот я и молчал», — понял Игорь.
— Спасибо за беседу, — сказал он, — и за критику тоже, разумеется.
— Вы уходите?
— Пойду в салон. Мне надо кое о чем подумать.
— Подумайте, — сказал Старик; он словно не почувствовал изменившегося тона Игоря. — Подумайте, — повторил он. — Но, — он поднял палец, — не торопитесь с выводами. Умейте ждать.
Затворяя за собой дверь, Игорь оглянулся. Старик сидел в привычной позе, взгляд его был устремлен на дубль-экран, на котором, как всегда, не было видно ничего.
«Умейте ждать!», «Умейте ждать!» Игорь повторял эти два слова на разные лады, расхаживая по салону. Стояла тишина, мягкий ковер скрадывал шаги.
«Умейте ждать!» Но бывают случаи, когда ждать так же бесполезно, как глядеть на этот вот иннерфон и надеяться, что когда-нибудь он все же нарушит молчание и зазвонит.
Игорь сердито взглянул на аппарат.
Аппарат был нем.
Игорь усмехнулся. Аппарат иннерфона, пульт для ловли Журавлей, — как много на этом корабле механизмов, которым нечего делать, которые вряд ли когда-нибудь пригодятся. Иннерфон не звонит, потому что людям нечего сказать друг другу. А что касается Журавлей…
Он вздрогнул. Странная мелодия раздалась: клавесин сыграл фразу, что-то очень старое и нежное.
Игорь недоуменно обвел салон взглядом. Все стояло на своих местах. Но клавесина не было, потому что его не было вообще. Зачем он на корабле?
Но мелодия возникла снова.
Тогда Игорь догадался. Он вытянул руку. И нажал на клавишу иннерфона.
Фраза оборвалась. И торопливый голос, вовсе не похожий на обычную медлительную речь Старика, проговорил:
— Наконец-то! Идите в рубку!
— Что случилось?
— Идите сюда!
Он открыл дверь рубки и на миг задержался на пороге; ему почудилось, что он ошибся и вместо привычного помещения попал в бескрайнюю ночь.
Свет в рубке был выключен. Только мерцали шкалы приборов, и большой светло-серый экран дельтавизора казался распахнутой дверью, ведущей в пространство.
Привычное согласное звучание приборов теперь рассекали тугие щелчки. Словно тяжелые капли падали на звонкий металл.
Ведя рукой по переборке, Игорь добрался до фильмотеки и уселся.
Глаза привыкли к мраку, а может быть, это экран все больше наливался светом — видимый на нем мир становился все четче и рельефнее. Игорю показалось, что еще немного, и он сможет без помощи приборов определять расстояние до звезд. Конечно, это лишь казалось.
Мир был не таким, каким Игорь привык его видеть в телескопы или на экранах обычных устройств. Величина дельта-излучения часто не совпадала с видимой яркостью звезд, и самые яркие маяки горели теперь в иных направлениях.
Только середина нижней части экрана была занята чем-то непроницаемо черным. Игорь напрягся; в следующий миг он понял, что это лишь силуэт Старика.
Старик молчал, но дыхание его было необычно громким.
— Что случилось? — спросил Игорь шепотом.
Старик тоже шепотом ответил:
— Они.
— Где?
На светлом фоне экрана обрисовалась черная рука, Длинный палец уперся в правый нижний угол.
Игорь вгляделся. Там что-то мерцало.
— Один? — все так же шепотом спросил он.
— Это конус. Стая.
— Сколько до них?
— Два с половиной миллиона. Десять минут.
— Я могу вам помочь?
Старик чуть повернул голову.
— Нет. Я позвал вас, чтобы вы видели. Это стоит видеть.
— Да, — сказал Игорь. Наклонившись вперед, он стал вглядываться, напрягая зрение.
Мерцающая точка стала ярче. Ее движение было незаметно глазу, но за то время, пока Старик обменялся с Игорем несколькими словами, она все же передвинулась. Так движется минутная стрелка часов.
Тяжелые капли стали падать чаще; расстояние между кораблем и Журавлями сокращалось, и отраженные импульсы дельта-локатора возвращались все быстрее.
Через две минуты точка перестала быть точкой. Теперь на экране виднелось мерцающее пятнышко. Оно летело, оставляя позади все новые звезды. Сейчас движение стало заметным глазу.
— Скорости почти равны, — проронил Старик.
Точка приобрела конкретные очертания. Она превратилась в сильно вытянутый треугольник. Старик уже проделал все необходимое. Дельта-генераторы работали. Конденсаторы заряжались для первого удара. Он должен был получиться самым мощным.
