— Но ведь мы работаем в одной экспедиции… а — Согласен, но я должен иметь представление о том что делаю. Я же не знал, что нам нужно заниматься и самыми обычными вопросами экологического равновесия.
— Это мое упущение. Но на будущее знай — надо докладывать обо всех необычных явлениях…
— У меня сложилось впечатление, Кай, что на этой Айрете все необычно. Я много лет работал геологом, но никогда не видел планеты, которая застопорилась на мезозойской эре. Похоже, Айрета не собирается эволюционировать. — Баккун искоса посмотрел на Кая лукавым, загадочным взглядом. — Ну кто мог предвидеть, что на такой планете обнаружатся старые датчики?
— Предсказывать непредсказуемое! В этом и заключается прелесть нашей профессии, разве не так?
Рано утром, будто проверяя, как начинается день, выглянуло солнце, но ненадолго — теперь оно снова скрылось за облаками. От земли начал подниматься туман, и какое-то время было трудно лететь, так что разговор сам собой прекратился. Кай занялся сейсмокартой, проверяя старые датчики, которые в ответ на его позывные начинали слабо перемигиваться.
Они летели вдоль мигающей на сейсмокарте линии старых датчиков, которая опускалась все ниже и ниже, в Луговое ущелье вместе с платформой, служившей основанием широкого плато. Теперь они летели над самым ущельем, и Баккун сосредоточил все внимание на управлении легким флиппером, который мотало из стороны в сторону из-за поднимающихся вверх горячих воздушный струй. Вот они миновали череду древних вулканов, чьи мрачные цилиндрические вершины, похожие на огромные пальцы растопыренной пятерни, кутались в плотные дождевые тучи. Когда маленький настырный флиппер скользил вдоль этой застывшей в камне истории планеты, душа Кая наполнялась страхом и восторгом: его пугали великие бодрствующие силы, которые за невообразимо долгое время существования планеты не раз и не два выламывали гигантские трещины в земной коре; его восхищал Человек, осмелившийся на одно жалкое мгновение вклиниться в эти не ведающие жалости природные катаклизмы и попытавшийся оставить памятку о себе.
— Стервятники, Кай, — сказал Баккун, прервав его размышления, и махнул рукой прямо по борту. Кай увеличил изображение на экране.
— Это не стервятники, это золотые авиаторы.
— Какая разница?
— Большая. Но это не важно. Что же они здесь делают? До ближайшей большой воды не меньше двухсот километров.
— Они опасны? — поинтересовался Баккун.
— Не думаю. Эти птицы сообразительны и любопытны. Вчера они долго следили за нами. Что же они делают так далеко от воды?
— Скоро узнаем. Мы уже близко.
Кай наклонил подзорную трубу, чтобы рассмотреть стайку птиц на земле.
Птицы заволновались при виде неизвестного летающего объекта, их гребни запрокинулись назад. Флиппер сделал круг, и птичьи головы повторили это круговое движение, с явным любопытством следя за его полетом. Кай заметил, что из нескольких горловых мешков свешиваются пучки жесткой травы" Более мелкие особи продолжали мирно пощипывать травку.
— Зачем же они прилетели сюда? Неужели за этой травой?
— Я не силен в ксенобиологии… — в привычной для него спокойной манере начал было говорить Баккун, и вдруг его голос дрогнул, и он закричал, и в этом крике было столько паники, что Кай подпрыгнул на месте, уронил подзорную трубу и инстинктивно вжался в спинку сиденья. — Смотри!
— Что за…
Оттуда, где ущелье сужалось, переходя в узкую теснину, показалось огромное животное — таких гигантов Каю еще ни разу не доводилось встречать.
Оно двигалось проворно, его неуклюжий тяжелый аллюр вселял ужас. Кай настроил трубу на дальнее видение и, затаив дыхание, стал наблюдать за свирепым колоссом, топтавшим мощными, похожими на колонны задними лапами мирную долину.
— Проклятье! Это один из тех клыкастых хищников!
— Следи за птицами, Кай!
Не желая отвлекаться от наблюдения за повадками опасной твари, Кай нехотя перевел взгляд на золотых авиаторов. Некоторые из них взлетели и образовали в небе забавную оборонительную эскадрилью. Другие продолжали пастись и собирать пучки трав — если можно назвать сбором травы дружные, быстрые кивки голов с гребнями.
— Хищник их увидел! Если он сделает бросок, те, что еще на земле, не успеют взлететь!
Рука Баккуна легла на рукоять лазерной пушки.
— Подожди! Посмотри на него!
Массивная голова хищника медленно разворачивалась в сторону птиц, словно он только сейчас заметил их присутствие. Потом голова запрокинулась хищник разглядывал золотистую эскадрилью. Передние лапы чудовища, смехотворно маленькие по сравнению с мощными ляжками длинных задних конечностей, судорожно подергивались. Толстый хвост, служивший дополнительной опорой стоящего на задних лапах ящера, конвульсивно содрогался. «От жадности», — подумал Кай. Двуногое долго стояло без движения, потом вдруг неловко шлепнулось на землю и передними лапами, похожими на детские ручонки, стало проворно обрывать и запихивать в страшную пасть целые снопы травы.
Пока два геолога наблюдали за этой странной картиной, птицы начали разбегаться. Сначала они попрятались в густой высокой траве, потом потихоньку взобрались на невысокий холм и наконец взмыли в воздух. Теперь они были недосягаемы.
— Сколько травы они уносят с собой, Кай! Кай навел на них подзорную трубу и увидел, что в птичьих лапах и в когтях, растущих из середины крыльев, зажаты пучки длинных стеблей. Плавно взмахивая крыльями и постепенно набирая высоту, золотые авиаторы покидали ущелье.
— Как тебе кажется, Баккун, куда они летят, к морю?
— Да. Причем против сильного ветра.
Кай повернулся к пасущемуся на лугу хищнику, который, не останавливаясь ни на минуту, жадно уничтожал зелень.
— Интересно, что же это за трава, почему она нужна и птицам, и этому зверюге? — вслух подумал Кай.
— Должно быть, это пикантный десерт, — отозвался Баккун. Он не понял, что Кай разговаривает сам с собой.
— Баккун, а ты не мог бы посадить флиппер где-нибудь на другом конце луга, подальше от хищника? Хочу нарвать немного этой травы.
— Для Вариан? Или для Дивисти?
— Возможно, для обеих. Странно, что этот хищник даже не попытался напасть на них, да?
— Может быть, он не любит птичьего мяса. Или эти птицы — грозные противники.
— Нет. В его поведении не было и намека на агрессивность. Да и птицы приготовились к обороне только для виду. Видимо, они считают это пастбище общим. Чем-то вроде нейтральной полосы. Здесь у них перемирие.
— Перемирие? У зверей? — насмешливо переспросил Баккун.
— Похоже на то. Правда, этот хищник слишком примитивен, чтобы действовать осознанно. Надо спросить у Вариан.
