ее руки у него на груди в волосах прикасается к лицу у тебя родинки по всем плечам сказала она и он рассмеялся и закрыл ей рот своим прижав к кровати в мотеле это родинка спросил он прикоснувшись к ней указательным пальцем и она задрожала глаза закрыты ресницы трепещут свет заката полосками косо пробивающийся через жалюзи показывает очертания ее грудей и смятые простыни в стороне звук прибоя и кто-то настраивает радиоприемник
кончиками пальцев доктор поднял ручку его дочери подозвал его и указал на розовый такой крошечный такой совершенный ноготок новорожденной такой крохотный что нужно было увеличительное стекло чтобы разглядеть его но все же безупречный и он сказал посмотрите на пальчик папаша и обеспокоенный Дэн сказал да что это и доктор сказал это пальчик она подержится за вас и потом он вложил свой палец в ручку дочери маленькую розовую мягкую и ручка ухватилась за него так крепко сила инстинкта удерживающая на пути который мы держим по жизни не отпускай папа просила Джинни дрожащим голосом не отпущу отвечал он она вихляла на велосипеде по улице он бежал рядом придерживая сиденье не отпускай говорила она а он отпустил и она унеслась от него вниз по склону быстрее чем он мог бежать теперь вращая педалями и в конце улицы неловко остановилась вцепившись в руль она обернулись ее лицо пылало триумфом и она крикнула я сделала это
на третьем движении его рука соскользнула и его левая нога потеряла опору и он упал всего лишь метров с трех наверное но у него не было наколенников и он приземлился неудачно в лодыжке раздался треск и звук больше боли сказал ему чем это обернется для скалолазания и неким образом он почувствовал облегчение Дэн ты в порядке спросил Мики его напарник все в зале прекратили заниматься и подошли к ним он снизу оглядел их лица та красивая девочка он всегда смотрел как она лазит и не только из-за формы ее попки хотя и не без этого не мог вспомнить ее имени то было весной 1998 или 1999 года он не мог вспомнить запах пота в воздухе пульсирующая боль вот ему неловко помогли подняться пузырь со льдом а по громкоговорителю какая-то песня с мощным зафуженным басом и органом напомнившая ему песню из шестидесятых годов которую он слушал на транзисторном приемнике своего брата в кузове пикапа по дороге к Грин-Лейк
руки его брата на борту грузовой палубы как же его звали у него было два брата и имя одного начиналось на Л или может В как он мог забыть такое но это не вызывало у него угрызений совести в тот миг ему было спокойно все в порядке о нем позаботятся легче забыть забыть потому что попытки вспомнить пробуждали в нем тревогу а теперь ему больше не придется тревожиться и кто-то у изголовья кровати держит его руку отпусти
Слай просматривал интернет на предмет последних заявок на свой товар, когда раздался звонок.
— Здравствуйте, — послышался женский голос. — Это Сильвестр Уэсли?
— Кто его спрашивает?
— Этот номер мне дали в «Выборе новой жизни», — ответила женщина. Ее голос звучал устало. — Вы делали для них кое-какую работу, связанную с моим мужем, Даниэлем Макклендоном. Вы убирали наш дом.
Слай помнил Макклендона. То было больше месяца назад.
— Да, убирал. Я что-то упустил?
— Нет, дело совсем не в этом. Вообще-то мне нужно, чтобы вы… вернули кое-какие вещи.
— Я занимаюсь не этим, миссис Макклендон.
— И все же я хочу, чтобы вы их вернули.
Работа Слая заключалась в том, чтобы вещи исчезали, и справлялся он с этим весьма неплохо. Он работал по контракту на «Новую жизнь», стирая файлы, уничтожая записи, изымая правительственные документы и избавляя дома клиентов от вещей, которые напомнили бы им о том, за стирание чего из памяти они заплатили крупные суммы. Приработок приносил неплохой доход, но не являлся его основной работой. Вообще он был специалистом по программному обеспечению.
Когда ему позвонили и сообщили, что его следующее задание — Даниэль Макклендон, это имя показалось ему смутно знакомым. А когда ему выслали файлы, до него дошло, что десять лет назад он окончил у Макклендона курс по разработке вычислительной техники.
Профессор Макклендон был самым странным преподавателем, которых когда-либо встречал Слай. Среднего возраста, немножко медлительный, он внушал чувство, будто математика, в которой профессор был столь искусен, является всего лишь досконально продуманной игрой. Посреди объяснения он мог вдруг продекламировать лимерики[5] о динамическом ОЗУ, или рассказать смешную историю, почему же на самом деле изобрели сотовый телефон, или спеть какую-нибудь глупую песенку. Тугодумов Макклендон переносил с трудом. Сложные вычисления он проделывал в уме, и студенты едва за ним поспевали.
Однажды какой-то студент попросил его повторить объяснение, на что профессор ответил:
— Слушайте, я не собираюсь этого повторять. Это просто, как дважды два — четыре.
— Ну вы можете хотя бы написать это на доске?
— Конечно, — согласился Макклендон. Он взял маркер, повернулся к белой доске и вывел на ней: 2x2 = 4.
Слай считал Макклендона чудаком. Посещал он его лекции отнюдь не добросовестно, зато хорошо справлялся с контрольными. Выслушивая просьбу миссис Макклендон, он вдруг понял, что ее замужество вряд ли было сущим наслаждением.
— Мне велели провести очистку по классу Альфа, — принялся толковать ей Слай. — Сказали, что когда он очнется в больнице, ему сообщат, будто он попал в автомобильную аварию и у него контузия. И что вы хотите, чтобы из дома удалили все, имеющее отношение к семье.
— Кто бы вам ни сказал это, он ошибся, — ответила женщина. — Муж понял, что некоторых вещей нет, и хочет их назад.
Слай уж приготовился к худшему: восстановить все. По договоренности, все вещи он должен был уничтожать, дабы они не появились вдруг снова, однако он не брезговал подзаработать, продавая наиболее ценные предметы.
— Какие вещи?
— Он хочет свои учебники. Приз Премии Дрейпера. Хлам из мастерской — инструменты, радиоприемники. И свои заметки, когда он был преподавателем.
— Так он собирается учить студентов? — Рубен поведал Слаю, что этому человеку вычистили больше, чем кому бы то ни было за все годы существования центра.
В голосе женщины зазвучала горькая ирония:
— Он не может вспомнить мое имя, но хочет снова преподавать в университете.
— Я посмотрю, что смогу сделать.
Возвращать приемники пришлось не откладывая. Заменить эти вакуумные лампы, некоторые восьмидесятилетней давности, было невозможно. Достать их в наше время можно было разве что в случайно обнаруженном тайнике на каком-нибудь ветхом складе.
