Андрей Геннадьевич истекал кровью, но был ещё жив. Одна пуля застряла у него между лопаток, две другие, видимо, просвистели мимо.
- Не гуманно его оставлять так, - пошутила Ленка.
- Не паясничай. Надоело. И двойка тебе по стрельбе.
Катя точным и хлестким выстрелом разнесла мужчине черепушку, и в это время со стороны шоссе послышались сирены.
- Доигрались.
- Уйдём, - не расстроилась Ленка.
Менты не погнались за ними через чащу, а лишь постреляли для острастки издалека. Своя шкура дороже. Лишь прибывшие позже спецы с собаками попытались найти их след, изучив близлежащие окрестности. Но умные тренированные девчонки максимально усложнили преследователям задачу: они не стали прятаться в первой же деревне, а плутали несколько часов вдоль просёлочных дорог, прежде чем постучались в обветшалую избу, одиноко стоявшую на самом краю поселения.
На крыльцо выползла древняя старуха в старомодных одеяниях. Такая старая, что и сама она не боялась уже ничего, и другим не внушала опасения.
- Бабка, спрячь нас, - попросила Ленка. - Менты за нами гонятся.
Та осмотрела беглянок, увидела порванные колготки и стволы в их руках. Бешеные молодые глаза.
- От немцев партизан прятала, было дело. Не думала, что снова придётся прятать от своих.
- Менты, бабуся, для нас хуже немцев.
- Давайте в избу.
- Лет-то вам сколько, бабушка?
- Много, милая. Много.
15
Планы Стаса, пугавшие его поначалу своей размытостью, не конкретностью, потихоньку стали приобретать плоть и, в буквальном смысле, кровь. Выйдя из пространства теоретизирования и создания концепций, он наконец-то перенёс свои усилия на бумагу. Компьютер с его «Вордом» для этих целей не годился. Во-первых, его могли взломать недоброжелатели. А, во-вторых... Да что там, во-вторых. Он валялся куском искорёженной пластмассы в углу. Простой хозяйственный молоток поработал над ним добросовестно.
Стас чертил схемы, писал списки того, что и когда сделать, в какой последовательности. Густо сыпал пометками «на полях», чтобы в последствии упростить себе процесс чтения и понимания. Выделял маркером особые места, разработав по ходу цветовую легенду: жёлтый — важно, зелёный — очень важно, красный — охренеть как важно.
Единственным логическим затыком, который он до сих пор не преодолел, оставалось определение масштабов предстоящей деятельности. Его проекты то казались ему слишком мелкими, то наоборот — слишком сложными и громоздкими. Боялся не справиться. Да и вовлечение большого количества исполнителей (посторонних, как правило, людей) привносило дополнительные риски.
После череды многочисленных ревизий и переделок, после борьбы с сомнениями остались у Стаса два проекта, которые удовлетворяли целиком его требованиям: отравление воды в городском водопроводе (не в Москве, это слишком масштабно) и распространение нового смертельного вируса (опять же и по той же причине за пределами столицы). Он решил проработать в деталях оба варианта. На тот случай, если один почему-либо окажется невыполнимым.
Мысли ложились на бумагу ровно, прерываемые лишь иногда спонтанными реминисценциями разговоров с «Номером Три». Он будто присутствовал здесь, незримый.
- В этой жизни от тебя не зависит ровным счетом НИЧЕГО. Ничего, понимаешь? Ноль. Я уже даже не говорю о двух самых значительных событиях человеческой жизни — рождении и смерти. Самому распоследнему идиоту понятно, что мы не имеем никакого влияния на эти две сакральные даты. Но давай возьмём и другие аспекты нашей так называемой жизни, чтобы намеренно усложнить нашу умственную задачу. Казалось бы, если ты не являешься творцом своей собственной сути, то это право должно принадлежать родителям. Так ведь нет же! Ни одной самой глупой и никчемной молекулы не будет в ребёнке, как того пожелают «производители». Ни цвета глаз, ни формы подбородка, ни добродетелей, ни пороков. Получится то, что получится. И даже пол они выбрать не в состоянии. Комплект болезней, врождённых дефектов, уродств — до кучи. А знаешь, как это на самом деле происходит? Ты ж программист? Что такое генератор случайных чисел, значит, знаешь. Своеобразный лототрон: есть набор исходных параметров, и есть случай. На выходе — непредсказуемая смесь, хоть материал и известен.
- Ну, так ясно же. Генетика.
- Правда? Хорошо, двинемся дальше. Это, так сказать, предопределённости физического рода. Но есть и другие. Вот, скажем, ты, свободный человек и царь природы, уже после рождения и университета задумал совершить нечто такое, что в твоём городе (или хуже того — деревне) не принято.
- Посрать на главной площади среди бела дня.
- Почему нет? Но как ты полагаешь, насколько далеко тебе дадут продвинуться в твоих замыслах? Ну да ладно, хрен с ним, с говном. Попробуй дать бездомным кров, голодным — пищу, неучам — образование. Тебя сожрут. Причем, те же люди, к которым ты обратишь своё благо. А почему? Потому что так не принято. А про комсомол и партию что-нибудь от родителей слышал? Перемалывали косточки за взгляды в сторону и даже мысли. А сегодня? Выбрось свои кредитки, откажись от паспорта — через месяц окажешься на помойке. Переставая быть ячейкой этого гигантского улья, ты становишься его проблемой. В чём же твоя свобода, гордый человек? Хозяином и распорядителем чего ты являешься? И самое смешное, что при всех при этих вопиющих фактах собственной беспомощности и никчемности человек ещё набирается наглости называть себя венцом творения природы. Образом, подобным Богу.
- Если все начнут вести себя, как стадо диких макак, то что получится?
- А что должно получиться? И что получается при теперешнем раскладе? Это тебе известно? Оно тебя устраивает? Оно тебе надо? А если не тебе, то кому?
- Почему обязательно кому-то? Атомы так сгруппировались.
- Пусть. Но даже этот твой аргумент лишний раз доказывает МОЮ точку зрения. Не важно: хоть атомы, хоть Господь Бог — ты здесь получаешься не при делах. Ты — порождение случайности, чужой воли, природы, чьих-то интриг и ошибок. И, что характерно, для чего всё это? Для продолжения рода, для клёпки себе подобных. Под копирку. Под штамповку. Ты — программа, заточенная под самовоспроизводство. И не более того. Плодись и размножайся и не мешай это же самое делать другим — умрёшь в счастии и почестях. А чтобы тебе не так уж скучно и противно было заниматься поддержанием биологической цепочки, протянутой не тобой сквозь века, на вот тебе гитару, краски, гусиное перо, топор, автомат. И чиновником можешь стать, и орденоносцем, и прижизненным богом. Но ты умрёшь, как и все твои предки, и где-то будет бегать обронённый тобой ген.
- И что делать?
