— Боюсь, когда они начнут беседовать, тебя уже ничьи имена интересовать не будут.
— Я уже испугался.
— И правильно сделал. Так вот, ты не ответил на мой вопрос. Что ты здесь делаешь?
— Обязательно отвечу. После того, как узнаю, с кем разговариваю.
— А ты упрям. — В голосе босса прозвучало скорее уважение, чем раздражение. — Хорошо. Можешь называть меня Ханом.
— Очень приятно. Меня зовут Роджер, как вы правильно догадались. На данной территории я нахожусь по своим делам, в которых никому отчитываться не собираюсь.
— Боюсь, придется. На этой территории без моего разрешения даже рыться по мусорным бачкам запрещено. — Главный брезгливо поморщил нос и покосился на контейнеры, скрывающие их от остального двора. — А уж, тем более, побираться. Ясно?
— Так ты, Хан, возглавляешь гильдию попрошаек?
Ноздри босса раздулись, телохранители синхронно сделали шаг вперед, но хозяин остановил их одним движением головы:
— Ты, кажется, кое-чего не понимаешь, раз пытаешься оскорбить меня? Я — леомур добрый и мог бы простить тебя, но ты задел очень многих моих друзей…
В продолжение всей беседы юноша изучал облик собеседника, благо, переговоры Хана с сопровождающими прекратились, и сумел обнаружить мотос по легким импульсам движения. Он толком не знал, что это, биения сердца или сокращения мышц, обеспчивающих дыхание, но было ясно, что это нечто очень важное в организме леомура. Последнюю издевку Роджер произнес умышленно, чтобы отвлечь телохранителей от защиты босса, а его самого принудить замереть и напрячься.
Замысел удался полностью, и лиат, воспользовавшись последним опытом, ловко ухватил мелкую искорку центра движения нервными окончаниями в ментальные тиски. Хан споткнулся на полуслове, его глаза судорожно полезли из орбит. Телохранители запоздало попытались заслонить искорку шефа своими и разжать захват, но теперь уже юный противник издевательски покачивал тисками ментальных мышц.
Бойцы растерялись, они не знали уровня соперника, который так легко и молниеносно вырубил хозяина, заметно превосходившего их по классу. Чтобы они не успели опомниться, необходимо было сохранять инициативу за собой.
— Ну что, мальчики? Вы ведь не хотите, чтобы с вашим работодателем случилось что-нибудь непоправимое? — Громилы синхронно закивали головами.
— Я тоже не хочу. Поэтому вы сейчас удалитесь и подождете своего босса около здания вокзала, а мы с ним пока тихо побеседуем без свидетелей. Понятно?
Точно также синхронно качнув головами, леомуры-бодигарды медленно, не поворачиваясь к опасному противнику спиной, покинули место встречи. У лиатов культ ментальной силы настолько почитаем, что победитель, как правило, диктует любые условия, поэтому Роджер без опасений отпустил тиски. Хан, обретя свободу дыхания, кое-как вернул глаза в предназначенные для них орбиты и почтительно поклонился великодушному сопернику. Сильвер сделал вид, что не заметил жеста покорности:
— Извини, если я кого-нибудь обидел. На самом деле, я просто не считаю это слово оскорбительным. Такая работа требует ловкости и артистизма. А управлять ею способны лишь самые талантливые из организаторов.
Грубая лесть всегда работает быстрее тонких восхвалений, и главарь местной мафии даже слегка улыбнулся, хотя улыбка вышла более похожей на усмешку. Впрочем, слово все равно оставалось за приезжим, который нахально гнул свою линию:
— Я здесь случайно, проездом, по делам Центра. На внешность внимания не обращай, это маскировка. Доить твоих четлан или вмешиваться в ваши дела не собираюсь. Правда, от помощи не откажусь. Впрочем, о друзьях я и в столице не забываю. О своем задании ничего сказать не могу, не имею права, не обижайся. На своих бойцов не сердись, с барсом они все равно бы не справились. Только ты услышал об этом и забыл. Я вижу, что сам ты — кореш правильный, тебе я довериться могу, но не твоим ребятишкам. Все ясно?
Отошедший от удушья босс радостно закивал головой. Известие о том, что на его место никто не покушается, существенно повысило ему настроение. Появление же столичного небожителя из легендарной полумифической школы бойцов спецслужб в убогом захолустье представлялось теперь почти как награда. Врал Роджер вдохновенно, надеясь, что после случайной, но удачной, демонстрации силы едва ли кто-нибудь рискнет проверять его бойцовские качества. Он не сомневался, что телохранители уже растрезвонили местным лиатам о произошедшем, всячески преувеличивая его могущество, чтобы хоть как-то обелить себя.
Тем временем собеседник обрел не только дыхание, но и способность к общению:
— Конечно, друг. Уже забыл. Что ж ты сразу не сказал, что из столицы? Я думал, опять пробрался голодранец из верхнего поселка урвать кусочек пожирнее. Просто недоразумение вышло. А гостям мы всегда рады. Ты же знаешь, горцы — народ гостеприимный. Проси все, что хочешь.
— Я правильно понимаю, что в твоей конторе глаз и ушей хватает?
— Обижаешь. Под сотню пар будет.
— Солидно. А на вид поселок небольшой, — аккуратно высказал сомнение лже-спецназовец.
— Сильно изрезанный рельеф, многого не видно.
— Понял. Мне надо найти одного коборта. Чем быстрее, тем лучше. И договориться с его хозяином о передаче контроля на сегодняшнюю ночь. — Лиат мысленно передал боссу образ сменщика диспетчера.
— Этот фрукт мне знаком. Думаю, я понял, что ты задумал. Найдем, из-под земли достанем. И с хозяином договоримся, можешь не волноваться. Что-нибудь еще?
— За мной следует хвост. Не уверен, что мне удалось сбить их со следа. Если твои ребята обнаружат где-нибудь эту парочку, дай мне знать. — На этот раз Роджер передал не только внешние, но и ментальные облики. — Только сами к ним не суйтесь.
— Почему?
— Они ненавидят лиатов.
— Ну, шорг, я понимаю, а леомур?
— Это фарлах.
— Час от часу не легче. Боевой фарлах?
— Да.
— Ладно, разберемся.
— Только ребят зря потеряешь.
— Почему? Разве я говорил о схватке?
— А что? Есть другой способ?
— Шобла сильна коллективным разумом. Найдем подход, нам тут ненавистники лиатов ни к чему.
— Ну, смотри, мое дело предупредить.
— А вот за это большое спасибо.
Поболтав еще о политике, погоде и сложностях бизнеса, недавние противники расстались добрейшими друзьями. Роджеру босс выделил в сопровождение двух бойцов, которые отвели его в уютный домик недалеко от станции, где накормили до отвала и уложили отдыхать. Впервые за время своего путешествия леомур смог предаться любимым философским рассуждениям, лежа в уютном кресле после сытного обеда.
