День выдался не из лучших. С утра разболелась голова, но он из принципа не стал обращаться к Рону. Работа тоже не клеилась. С тех пор как был введен в действие нейтринный телескоп, он почти перестал выбираться за рамки периметра. Желание разобраться с «s-фактором» настолько захватило его, что в жертву были принесены даже излюбленные геологические изыскания. Верилось — разгадка где-то рядом. Стоит лишь правильно организовать поиск. В связи с этим южная часть неба была разбита на секторы, которые теперь методично и тщательно исследовались.
Где-то в районе полудня, устав от безрезультатного копания в космологическом хламе, он решил сменить обстановку. От долгого пребывания в неподвижности ныли мышцы, а застоявшаяся кровь требовала разгона. Перспектива принять массажную ванну энтузиазма не вызвала. Заниматься на тренажере тоже не хотелось. Поскольку иных вариантов не было, он решил прогуляться по окрестностям станции.
По пути из лаборатории никто не встретился. Снаружи тоже никого не было, хотя оба микролета стояли на приколе. «Наверное, спят, — равнодушно подумал он. — А может, опять о чем-то договариваются».
Узкая, скрывающаяся во мхах тропинка, привела его к реке, выше по течению которой находился недостроенный рудник. Миновав утес, откуда сорвался Схорц, Шлейсер вышел к устью ручья, зажатого с бортов обрывами. Он давно хотел обследовать эту местность, поэтому свернул с тропы и стал пробираться по осклизлым валунам в сторону возвышающихся вдали обнажений.
Солнца не было, но жара стояла адская. Горячий влажный ветер не приносил облегчения, пот лил в три ручья. Шлейсеру ничего не стоило сформировать из КЗУ такой комплект одежды, который мог бы компенсировать любые неудобства. Однако он не стал этого делать, исходя их рекомендаций ультиматора, предписывающего время от времени осуществлять мероприятия по адаптации к естественным условиям. Панама и шорты. Из обуви — ботинки. Вот и все, что на нем было.
Земля дрогнула. Подземный удар напомнил о неспокойном нраве владыки недр. Через минуту толчок повторился, уже сильнее…
«Наверное, будет извержение, — отметил он. — Надо бы наведаться к жерлу, взять пробы».
Неподалеку от ручьевого прижима путь перегородила полоса спускающейся к воде кустарниковой поросли. У границы, обозначенной сплетением корявых стволов, он остановился и стал настороженно прислушиваться. Неизвестно, какие твари там водятся. Потом вспомнил где находится и расслабился. Ерунда! Здесь еще нет ни крокодилов, ни тигров, ни акул. Настроение улучшилось. Даже голова перестала болеть. Он блаженно закинул руки за голову, потянулся и от избытка чувств рассмеялся. Идиллия!
Действительно, из ощетинившихся стигмариями [146] кустов не доносилось ни звука. Зато там, откуда он пришел, беспрерывно звучала разноголосая какофония, создаваемая обитателями речной долины.
Клацанье; звуки молотка, вбивающего гвозди; скрип дверей…
«Такх-х… такх-х!..» «Оф-ф-ф!..» «Клэк-к!.. клэк-к!..» «Мэр-р-кс… мэр-р-кс!..»
Шлейсер давно привык к этим звукам и в отличие от Фила даже получал удовольствие от наиболее впечатляющих рулад. В безвредности местной живности сомневаться не приходилось. Поэтому он не стал задерживаться и, в очередной раз поплескавшись в студеной воде, шагнул в раздавшиеся кусты.
Против всех ожиданий, выделения минералов оказались немногочисленными и малоинтересными. Обычный набор, сопровождающий породы габбро-перидотитовой формации: хромит, магнетит, ильменит. В составе водного галечника тоже ничего привлекательного не обнаружилось.
Он собрался было возвращаться, но тут заметил на излучине отвесный обрыв. Не испытывая особого желания и только лишь для того, чтобы окончательно убедиться в бесперспективности этой части массива, он решил осмотреть его.
Следы оруденения в отпрепарированном камне действительно отсутствовали. Он остановился у подножья обрыва и задумался, пытаясь мысленно представить, что и как здесь когда-то происходило.
В следующий момент случилось такое, от чего былые представления о сложившемся здесь порядке вещей перевернулись с ног на голову.
Наверху что-то сдвинулось, после чего послышался шум падающих камней. Он вздернул голову и… Реакция сработала мгновенно. Прыжок в сторону. Удар боком о край скального выступа. Пронзительная боль в левой руке…
Глаза фиксировали происходящее, но как-то отвлеченно, в отрыве от сознания. На место, где он только что стоял обрушилась не менее как полутонная глыба.
Еще секунда и раздался грохот нового обвала. Шлейсер бросил тело в сторону от скалы и покатился по камням, пересчитывая ребрами остроугольные грани.
И опять вовремя. Рядом, сметая все на пути, пронеслась лавина обломочной массы. В лицо сыпануло каменной крошкой, глаза запорошило, на зубах заскрипел песок. Что это? Оползень? Камнепад?..
Он приподнял голову и прислушался. Руки дрожали. Дыхание срывалось в хрип. Сверху еще продолжали падать камни, но уже в стороне, на безопасном расстоянии. Потом послышались новые звуки. Треск кустов?! Ему даже показалось, что на краю обрыва показался и тут же исчез смутный силуэт. Так ли? Он не был уверен, потому как вызванный обвалом пылевой столб еще не рассеялся.
Наконец, каменная твердь успокоилась. Наступила тишина.
Какое-то время Шлейсер лежал, раздавленный, разбитый. Потом, как бы собирая себя по частям, сел. На колено стекла струйка крови. Сначала он не понял. Потом дошло. Это же его кровь. При этой мысли сознание расфокусировалось, виски сдавило, а в уши ударил колокольный звон. Его ранило?.. Позвоночник не поврежден. Ноги целы. Рука!..
Он сделал над собой усилие и поднялся на ноги. С минуту стоял не двигаясь. Взгляд рассеянно скользнул по верхушкам вересковидных кустов, подступающих к самому краю обрыва, потом опустился до подножья и уперся в монолит, который чуть не превратил его в лепешку.
Ломота и боль в теле напомнили о неблагополучии. Он спохватился и осмотрел себя. Ребра целы, хотя болят — сил нет. На теле синяки и ссадины. Правая рука в порядке. А вот левая… Он вывернул локоть и увидел, что наружная часть предплечья содрана до мяса. Отсюда и кровь.
Не придумав ничего лучшего, нарвал пучок энаций? [147], расслабил мышцы и приложил листья к ране. Боль отступила, но ненадолго. Ничего! У него припрятано немного словацита. Главное, добраться до станции. Две-три примочки и никаких болячек. Пока же остается одно: трансформировать КЗУ в закрытый комбинезон, ввести ксирил в контакт с биополем и двигаться в обратный путь.
Он еще раз оглядел десятиметровый откос и снова перевел глаза на угловатый оковалок, который при падении как наждаком ободрал руку. При мысли о том, что вопрос жизни и смерти решила доля секунды, Шлейсера передернуло. Что же вызвало обвал? Подземный толчок? Но в тот момент подвижки не было. Это он точно помнил. Случайность?.. И потом этот шум наверху. Такое впечатление, будто медведь, которого здесь быть не может, продирался сквозь кусты. Стегоцефал?.. Нет, не то. Такому увальню на эту кручу не забраться. Неужели?..
